— Где ты спрятал растения, старик? — спросил воин, стараясь говорить дружелюбным тоном. — Нам известно, что ты собрал большую часть первого урожая, потому что мы наблюдали за вашими успехами.
— Вы наблюдали недостаточно близко, Арес, — послышался новый голос. Все воины повернулись к высокому человеку в красном плаще.
«Пораженную лозу нужно удалять без колебаний», — припомнил Нгои одно из строгих правил мастера Нгури. Воспользовавшись тем, что воины отвлеклись на вошедшего, он острыми резцами вырвал пробирающееся вглубь пламя из сухожилия и кости.
Плотно прижавшись спиной к стене спальни, Риллесса внимательно следила за окном, пытаясь разглядеть «Это». Она была уверена, что видела его, когда проснулась, но «Это» было слишком проворным и всегда исчезало, прежде чем она успевала его рассмотреть. Оно смеялось над ней.
Риллесса знала, что ей никто не верит. Но всеобщий скептицизм не ослабил ее бдительности. Она мало интересовалась мнением обитателей фермы Ходжа — все они были настолько поглощены сами собой, что не обращали на нее внимания. Имел значение только Калем — ее красивый, очаровательный Калем.
Риллесса слегка покраснела, вспомнив о своем муже и его недавних приступах мрачности. Калем пугал ее такими настроениями. Сначала Риллесса думала, что он сердится на нее, но потом поняла, что он не настолько ее любит, чтобы сердиться из-за ее слов или поступков. Только Бирк мог пробуждать в Калеме такую горечь и злобу.
Риллесса ненавидела Бирка Ходжа, потому что он не уважал своего сына. Правда, она никогда не обнаруживала своей ненависти. Калем никогда не простил бы ей неуважительного отношения к отцу. Поэтому Риллесса притворялась, будто ненавидит только планету, которую Бирк выбрал себе для жилья. Она позволила Калему верить, что не замечает бешеной ревности, лежащей в основе его беспокойства по поводу отношений Бирка с мисс Тори Дарси.
Риллесса моргала, чтобы не давать сомкнуться усталым векам. Ей показалось, что «Это» шевельнулось и отбросило на нее тень, как только она закрыла глаза. Риллесса подбежала к окну и окинула взглядом сад внизу в поисках признаков какого-либо движения, но ничего не обнаружила. «Это» было чересчур быстрым.
Риллесса цеплялась за воспоминание о красной полосе, мелькнувшей однажды на неопределенном черном пятне, которое и представляло собой «Это». Полоса и темная маска походили на хамелеона-бори, которого, как она помнила по сведениям в компьютерных файлах прили, носят как накидку.
«Это» носило накидку-бори, но оно не было бори. Накидка не могла скрыть от нее «Это», потому что она знала: «Это» наблюдает за ней с каким-то злым умыслом, несмотря на заверения Калема, что «Это» существует только в ее воображении.
Риллесса вернулась на свой пост у стены и вновь приступила к бдительному ожиданию. Ей хотелось, чтобы постоянное щелканье стромви наконец прекратилось, чтобы она смогла расслышать тихие звуки, которые, возможно, издает «Это», но щелканье составляло неотъемлемую часть планеты. Риллесса ненавидела Стромви. Вся планета была в сговоре с «Этим».
«Я не волнуюсь из-за того, что мне не верят и презирают», — снисходительно подумала Риллесса. Знание придавало ей уверенность. Она долго и хорошо служила прили и сталкивалась с информацией, которая известна лишь немногим членам Консорциума. Инквизитор докажет, что они не правы, когда разоблачит «Это»!
Риллесса уверяла себя, что Калем поверил бы ей, если бы не ее несвоевременная болезнь, сопровождающаяся настоящими галлюцинациями и бредом. Когда она впервые увидела и осознала, что больше никто его не замечает, то поняла, что убедить Ходжей будет нелегко. Ее жар и бред укрепили их недоверие. Риллесса винила «Это» в своей болезни, хотя не знала, каким образом оно могло быть ее причиной.
Она не должна позволить «Этому» справиться с ней. Нужно разоблачить «Это», и тогда оно утратит свое могущество. Она сообщит правду всей планете. Расследование установит истину. «Это» считает ее побежденной, но оно ее недооценивает.
Риллесса провела несколько безумных дней, ломая голову, как ей уговорить инквизитора прибыть на ферму Ходжа и доказать ее правоту. Ни один инквизитор не примет к рассмотрению заявление, не подтвержденное доказательствами, представителя 6-го уровня с далекой и мирной планеты Консорциума. Риллесса не сможет доказать, что «Это» существует, если инквизитор не подтвердит ее слова, но она не может вызвать инквизитора, не доказав, что «Это» представляет реальную опасность.
Риллесса уверяла себя, что получила косвенную поддержку мужа, так как именно Калем подсказал ей решение проблемы. Однажды вечером он стал поддразнивать сестру, упомянув о молодом человеке, который ранее был его другом и наставником. Ходжи называли его Сквайр. Риллесса почти сочувствовала ему, так как тоже испытала на себе насмешки Ходжей. Она также была признательна Сквайру, поскольку его исчезновение с фермы Ходжа и привело Калема в информационный центр прили, а следовательно, и к ней.
Выполняя служебный долг, Риллесса занялась запросом Калема. Она нервничала — и присущее ей ощущение собственной неполноценности лишь увеличилось при виде закрытого файла, касающегося молодого соли по прозвищу Сквайр. К такой информации у Риллессы не было доступа, и она не сомневалась, что весьма привлекательный мистер Ходж сочтет ее некомпетентной.
Риллесса прочитала Калему содержание официального файла Сквайра. Оказывается, он погиб во время несчастного случая в школе Сессерды для аспирантов 6-го уровня. Улыбка сбежала с лица Калема, и он погрузился в молчание. Позже Риллесса узнала, что в первые минуты потрясения Калем заподозрил Бирка в том, что тот подстроил убийство Сквайра. Калем не потребовал дополнительных сведений, но попросил Риллессу немедленно отправить информацию Сильвии Ходж.
Калем немало удивил Риллессу, вернувшись на следующий день. Он хотел поговорить с кем-нибудь, кто бы ему поверил, и обратился к Риллессе. Сильвия не поверила полученным сведениям и обвинила брата, что он прислал ей ложную информацию по приказу Бирка. Риллесса выразила Калему сочувствие, несколько озадаченная тем, что он явно обрадовался даже столь жалкому выражению симпатии.
Насколько Риллесса знала, Калем больше никогда не пытался помочь сестре. В последние спаны он с видимым удовольствием говорил Сильвии, что Сквайр бросил ее, поняв всю ее никчемность, и что так же поступят и все последующие ухажеры. Однако привычка Калема к жестоким шуткам в конце концов принесла пользу, заставив мысли Риллессы перенестись со злополучного Сквайра на его неудовлетворенное честолюбие.
В какой-то мере Риллесса разделяла презрение Бирка к молодому человеку, который так глупо выбрал цель обучения. Очень немногим из 6-го уровня удавалось стать признанными специалистами по Сессерде. Даже наиболее продвинутые, вроде кууи, которых поощряли к изучению Сессерды, получали от членов Консорциума из средних уровней больше жалости, чем признания. Риллесса знала только одно исключение — соли, достигшего степени мастера Сессерды.
Этот соли даже поднялся до 5-го уровня, что являлось беспрецедентным случаем. Пропасть между 6-м и 5-м уровнями была почти столь же значительной, как между первыми двумя уровнями. Продвижение за пределы 6-го уровня означало расставание с детством.
Размышления Риллессы остановились на этом странном соли, и ее страх перед «Этим» смешался с чувством тайной зависти к Тори. Расследование требовало повода, и такой повод нашелся: Тори Дарси, Виктория Мирель с Арси, вдова Арнода Конати. Информация о прошлом Тори оказалась слишком ценной, чтобы поделиться ей сразу, и теперь Риллесса радовалась своей предусмотрительности. Повторное расследование одного и того же преступления было возможно в том случае, когда первое не привело к определенному выводу. Великолепный предлог для вызова! Инквизиторы-калонги потерпели неудачу, но появился инквизитор, принадлежащий к тому же виду, что и подозреваемая, который еще не был использован в этом деле. Конечно, подобные вызовы были редки, но вполне законны.