— Альтернатива никогда не казалась мне привлекательной, — с трудом выдавила Тори.

— Вы жили, когда мой дед еще не родился. Думаете, я этого не знаю? Думаете, вы можете меня обмануть?

— Не вас, Арес, — с трудом ответила Тори, задумавшись, неужели этот безумный воин-реа верит тому, что говорит. Она тщательно подбирала слова, которые не поколебали бы мнение Ареса. — Других.

Арес начал поглаживать нанесенные им же царапины. Тори заставила себя не отшатнуться.

— Да, других. Доверчивых дураков, вроде моего брата, который считает себя таким умным. — Неожиданно он широко улыбнулся. — Моего полубрата — сына предателя. Вы знали об этом, прекрасная Мирель? Ваш покойный покровитель был любовником моей матери.

— Не знала, — ответила Тори, не очень удивленная после той странной печали, с которой Акрас говорила о поруганной чести и любви. И все же было невозможно думать о Роаке как о брате Калема и Сильвии. Гораздо легче было представить его себе в качестве единственного подлинного наследника Бирка Ходжа.

— Мой брат — бунтарь, как и Биркай. Отрицание авторитета вождя клана свидетельствует об отсутствии чести.

Тори склонилась к Аресу:

— Зато у вас есть и честь, и сила, Арес. Я была бы горда служить такому покровителю, как вы.

Смех Ареса прозвучал резко.

— И вы отдали бы мне сокровища Биркая?

— Я была величайшим сокровищем Бирка, Арес. И теперь вы можете его получить.

Он не ответил, но его дыхание заметно участилось. Они остановились перед темной металлической дверью, которая выглядела так, будто по ней с противоположной стороны много раз колотили молотом. Арес повернул Тори к себе, крепко держа ее за руки. Его плащ окутал их обоих.

— Вы и я повинуемся нашим собственным законам, — прошептала Тори. — В других мы не нуждаемся. — Она приняла поцелуй эссенджи, словно жаждала его так же, как и он.

В коридоре послышались звуки неуклюжих шагов Нгины, сопровождаемые громким топаньем ее конвоиров. Арес отпрянул от Тори и нахмурился. Когда появилась Нгина и два воина, он нажал кнопку, и дверь отодвинулась. Часовой-реа отдал честь и отошел в сторону. Арес втащил Тори в бывшую тюрьму беркали. Двое воинов последовали за ним, ведя спотыкавшуюся Нгину.

Акрас и Роаке стояли перед прикованным к стене заключенным, чья рубашка висела да нем окровавленными лохмотьями. Когда заключенный устремил на Тори взгляд блестящих переливающихся глаз, она отпрянула к Аресу, притворяясь лишь отчасти. Ей не верилось, что реа могли так обходиться с инквизитором Консорциума.

Отвращение Тори ко все еще державшему ее за руки Аресу усилилось до тошноты. Ей казалось, будто поцелуй Ареса запятнал ее губы виной, которую Джейс без труда обнаружил. Собрав всю свою смелость, она сухо сказала:

— Раньше вы выглядели лучше, мистер Слейд.

— Рад, что вы это заметили, мисс Дарси, — ответил Джейс с безупречным спокойствием Сессерды. — Я как раз собирался переговорить с администрацией об улучшении условий.

Рем, молодой воин, приковал Нгину к стене цепями, рассчитанными на дюжину пленников беркали.

— Ты наплел Роаке какую-то нелепую историю, соли, — заговорила Акрас, — и все же на ее основании он отказывается повиноваться мне. Любопытство к твоему феномену убеждать позволило тебе прожить несколько последних микроспанов. Но я скоро потеряю терпение, если ты не сообщишь мне нечто более правдоподобное, чем ему.

— Правда — моя цель, вождь клана, — отозвался Джейс. — Я — адепт Сессерды.

— Где Биркай?

— На Стромви, — ответил Джейс. Реакция реа исчерпывалась угрюмым молчанием. Тори обнаружила лишь капельку удивления, а Нгина оставалась бесстрастной. — Он жив, если и не совсем здоров.

Арес прошипел на ухо Тори:

— Вы снова солгали мне, моя Мирель?

Тори попыталась покачать головой, но железная хватка Ареса затрудняла даже это движение.

— Мисс Мирель считает, что Бирк мертв, — резко сказал Джейс, — но она не права. — Арес ослабил хватку, и Тори задышала чуть свободнее — оба не могли остаться равнодушными к уверенности адепта Сессерды. — Вождь клана, вы позволите мне самому убедиться в некоторых элементах правды, прежде чем познакомить вас с ними?

— Хорошо, — кивнула Акрас.

— Нгина-ли, — мягко заговорил Джейс, и молодая стромви устремила на него тревожный взгляд, — ты знаешь меня. Ты знаешь, что я друг твоего отца.

— Я знаю, что он был вашим другом, — откликнулась Нгина, слегка подняв голову.

— И тебе известно, что я инквизитор, поэтому ты обязана отвечать мне. Как член Консорциума, ты знаешь, что таков закон.

— Да, — тихо ответила Нгина и покосилась на реа.

— Пожалуйста, Нгина-ли, — твердо скомандовал Джейс, — не отвлекайся. Кладовая, откуда ты наблюдала, как вождь клана напала на меня, связана с сетью туннелей, ведущих в пещерные жилища твоего народа, не так ли?

— Вы видели меня? — спросила Нгина.

— Я тебя ощутил. Пожалуйста, отвечай.

— Да, кладовая связана с участком работников.

— Куда твой почтенный отец унес прибор, который взял из этой кладовой?

— Не знаю.

— Когда ты отдала ему семена, выращенные на поле мистера Калема, он объяснил тебе, что это?

— Нет.

— Это был релавид — основной источник реланина для коммерческого адаптатора. Ты знаешь, что реланин очень опасен?

— Нет.

— Когда твой отец посылал тебя на поле мистера Калема, что он велел тебе искать?

— Только запах, который исходил от оторванного стебля одного из гибридов розы.

— Это был запах семян с поля Калема?

Нгина задумчиво щелкнула, начиная выходить из апатии.

— Похожий, но не тот же самый. Запах семян не был таким неприятным.

— Реланин адаптируется к потребителю, как потребитель к нему. Розовый лист мог пахнуть реланином, принесенным насекомым, который отличается от релавида подобно тому, как релавид отличается от реланина в жилах калонги.

— Верно, — подтвердила Нгина, — в некоторых стручках были насекомые, от которых исходил похожий неприятный запах.

Джейс кивнул:

— Твой отец очень хорошо знаком со свойствами реланина, потому что мы с ним долго беседовали, обсуждая теоретические возможности лечения потребителей реланина. Помню, как он однажды предложил создать мутирующий вирус, который питался бы реланином. Я сказал ему, что его идея не оригинальна, но никто еще не открыл метод избавления от активного реланина без уничтожения его потребителя.

— Этим вы ничего не доказали, соли, — вмешался Арес, но Тори почувствовала, что его внимание усилилось.

— Доказательства проявляются в вашем брате, во мне, в каждом из нас согласно количеству реланина в организме, — ответил Джейс. — У Нгури есть крее'ва и есть релавид, чтобы получить образец изменений. Роаке и я первыми проявили симптомы, потому что мы оба наркоманы, но по той же причине мы переживем всех вас. Сколько реа не побывали на Стромви в течение нескольких последних миллиспанов? Думаю, слишком мало, чтобы сохранить клан. Бирк Ходж будет наказан, но клан Реа погибнет вместе с ним.

— Если я не уступлю руководство кланом тебе, — с презрением закончила Акрас. — По-твоему, я настолько доверчива?

— Мы должны немедленно вернуться на Стромви, — продолжил Джейс, нисколько не обескураженный ее замечанием. — Вы собирались продать Нгину за сокровища Реа, но вместо этого продадите ее за жизни реа. Только отец Нгины знает, как он запрограммировал крее'ва для атаки на реланин, и только он может вовремя обратить процесс вспять, чтобы спасти нас.

— Ее отец служит предателю-реа, — возразил Арес и посмотрел на брата, словно ища подтверждения. Роаке криво улыбнулся, но ничего не сказал.

— Нгури служит своему народу. Уверяю вас, он никогда не намеревался пожертвовать своей дочерью. Как и другие стромви, она не имеет в организме достаточного количества реланина, чтобы накормить вирус. Однако вы забрали Нгину с ее планеты и адаптировали к этой среде. Она не подхватит от нас смертоносную инфекцию, потому что вирус заразен только под влиянием крее'ва, но не сможет вернуться на планету, пока ее атмосфера заражена. Чтобы вернуть дочь, Нгури придется помочь всем нам.