Дон Арден — который не наседална Питера Гранта в делах, когда в начале шестидесятых нанял его в качестве«разводящего» — широкое название, включавшее в себя «присмотр» за самымипечально известными клиентами, в том числе Джином Винсентом, ущербнымамериканским экспатом-алкоголиком, любящим хвастаться ножами и пушками, и ЛитлРичардом, религиозным фриком, который постоянно таскал с собой Библию сописаниями его разнузданных деяний, нацарапанными на полях, — раздраженнокачает головой. «Питер Грант никогдане был долбаным реслером. Он даже не мог пробить себе дорогу!» Я напомнил Дону, что быть реслером не то же самое, чтобыть боксером, и ему не нужно было никуда пробиваться. Способности рычать иугрожающе выглядеть — ну, в своих пределах, — и хорошо поставленного ударапредплечьем — также в своих рамках, — определенно, достаточно. «Я толькоговорю, что он спекулировал на этом имидже: жесткого парня, тяжеловеса. Что ж,позвольте сказать, Питер Грант был всего лишь здоровым толстым задирой. Он былтак чертовски толст, что едва мог стоять. Поэтому он постоянно брал машину. Онне мог пройти больше десяти футов, не запыхавшись. Его ноги ни на что негодились».

Даже принимая во вниманиеизвестное черное чувство юмора Ардена, в его словах на самом деле есть доляправды. Как Микки Мост позже сказал писателю Крису Уэлчу, они с Грантом«организовывали реслинг-бои для Dale Martin Promotions. Иногда, если реслер непоявлялся на первом поединке, то Пит ненадолго выходил...  в этом и состояла его карьера в реслинге». Ондобавил: «Когда Питер ударял кого-нибудь животом, это было просто использованиетехники реслинга. Никто никогда не страдал. Если кто-то получал телесноеповреждение, это было несчастным случаем. Этого не должно было произойти.Физического вреда не было, потому что все это был лишь шоу-бизнес».

Это говорит о том, что Грант обладалчем-то большим, чем просто здоровенной тушей. Достаточно сообразительный, чтобыпонять, что репутация бывшего профессионального борца только сгустила атмосферуустрашения, в которой он любил орудовать против тех, кто, по его мнению, могпроявить нечестность в сделках с ним, он также был достаточно чувствителен,чтобы в 1971 году его задела статья в Daily Mirror, претендовавшая на«разоблачение» его прошлого в «борцовской игре». Он говорил, хотя и не оченьгордился этим, что занимался реслингом «около полутора лет, когда нужны былиденьги». Но к тому времени его репутация была надежно установлена, и не толькосреди журналистов британских таблоидов. После трех лет его правления в качествеменеджера Led Zeppelin он неизменно упоминался в прессе как «зверь», «гигант»,старомодный жулик музыкального бизнеса, который выглядел «как телохранитель втурецком гареме», как его недоброжелательно, но не ошибочно описала однагазета. Насмешки ранили тем больше, чем более правдивыми они были. Как и многиекрупные люди, Питер Грант был очень чувствителен, особенно по поводу своихразмеров и обманчивой общепринятой манеры поведения. Хотя он больше и непредставлял себя исполнителем главной роли в фильмах, когда смотрелся взеркало, но страшилище там он тоже не видел. В действительности, когда ему былоглубоко за тридцать и он следил за наиболее финансово успешными событиями вмузыкальном бизнесе, ему хотелось стать человеком богатства и вкуса, культурнойличностью и иметь возможность так же запросто выпить чашку чая с высшимобществом, как он мог посплетничать с дельцами из Tin Pan Alley.

По словам бывшего промоутераФредди Баннистера, который работал с Грантом в начале и в конце его карьеры сZeppelin, «у Питера сейчас такая репутация, словно он гангстер, конечно, он былдовольно ужасным и пугающим в свои последние дни у руля Led Zeppelin. Но вмолодости он мог быть практически джентльменом, тихо говорящим и очень хорошовоспитанным. Он интересовался антиквариатом, и у нас обоих была страсть квинтажным машинам. Я часто натыкался на него на автомобильных аукционах, и мывесело проводили время вместе. Конечно, всегда помнишь об этой его другойстороне. Когда доходило до переговоров по поводу Zeppelin, он в самом деле могбыть очень решителен. Но не так, как позже, когда он действительно стал оченьмерзким. Но, конечно, в этом виноваты наркотики».

Также необходимо вспомнить, чтоПитер Грант вышел из эпохи, когда бухгалтеры и юристы еще не захватилимузыкальный бизнес. Которую его бывший наставник Дон Арден, абсолютный браконьер,ставший лесником, называл «дни Дикого Запада музыкального бизнеса». Или,словами кое-кого, с кем Грант позже дружил, менеджера Dire Straits ЭдаБикнелла: «Во времена Питера деньги засовывали в орган Хаммонда и делали рывокк границе». Как однажды сказал Микки Мост, «[Питер] был мечтателем и гналвперед». Он также был умен и мог произвольно фонтанировать цифрами и фактами изконтракта. Если это не срабатывало, он брал пример с Дона Ардена и ставил тебяк стенке, угрожая. Однако в отличие от Дона, который провел военные годы,симулируя болезнь в армейских казармах в сотнях миль от линии фронта, Питер ненаставлял на тебя ружье — во всяком случае, не сразу. Но он ничуть небеспокоился, когда видел его, и конечно, не в Америке, где с ними встречаешьсяна каждом шагу. Еще более пугающим его поведение делал его неожиданно мягкийголос, удивительно высокий, даже когда он кричал, и красивые коровьи глаза сдлинными ресницами, которые суживались в непроницаемые щелки, когда он злился.По Америке прошел слух еще задолго до появления Led Zeppelin: Питер Грант неспорит. Он просто говорит тебе, что к чему. А если это не срабатывает,показывает тебе — лично.

Также он, что практическинеслыханно, расценивал своих артистов как друзей, членов большой семьи, вособенности Джимми Пейджа, которого считал чуть ли не вторым сыном. «Я всегдаотносился к Джимми с огромным уважением и восхищением, — говорил Грант. — Ячувствовал, что был ближе Джимми, чем любой другой член The Yardbirds. У менябыла безмерная вера в его талант и способности. Я просто хотел, чтобы он делалто, что в тот момент, по его ощущениям, было для него лучше всего». Человек,который вырос без поддержки большого семейного круга, он из кожи вон лез, чтобысоздать собственный, теперь он был отцом — менеджером — сам. По существу,такого прецедента не было. Позже его сравнивали с полковником Томом Паркером,менеджером Элвиса Пресли. Но полковник собирался продать — и продал — имяЭлвиса тому, кто предложит наивысшую цену, и до, и особенно после его смерти.Джи скорее бы отрубил себе руку, чем продал бы своего артиста в рекукоммерческого дерьма, куда Полковник запросто отправил Элвиса, небрежнопронесшегося вниз. Точно так же сильно Брайан Эпстайн поддерживал The Beatles,но он был новичком, слабым в деталях, который в конечном счете признал бы себяпобежденным самым драматическим образом, оставив своих артистов ни с чем намилость более крупных, более жестоких хищников. В сравнении Питер Грантвыдержал проверку столько раз, прежде чем Zeppelin появились на его пути, чтоон чувствовал себя так, словно обладал ими. До такой степени, что, в отличии отдолбаной провалившейся сделки с записью, которую Эпстайн заключал для TheBeatles — и которую затем пришлось перезаключать, после того как их карьеравзлетела в стратосферу, — Грант был способен добиться крупнейшего контракта вистории музыкального бизнеса. Фактически, у Гранта было больше общего счеловеком, в конце концов заменившим Эпстайна, драчливым Алленом Клейном,который, когда его спросили для журнала Playboy, стал ли бы он врать или крастьдля своих клиентов, ответил соответственно: «О, само собой» и «Вероятно». ПитерГрант искал любви от своих артистов, чтобы давать ее и получать.

Даже Дон Арден, который такнеистово защищал своих артистов, что физически вступал в войну от их имени —ломая кости, круша мебель, размахивая дробовиками, — делал это лишь чтобызащитить собственные интересы, в первую очередь финансовые. Джи был другим. Онтоже хотел денег. Но это не было его главным мотивом. Он хотел уважения, хотелпреданности, хотел семью. Больше всего он жаждал тотального контроля над этойсемьей. Поэтому удивительно немногочисленный, но преданный персонал LedZeppelin на протяжении всей их карьеры, во время туров и дома, всегда состоялиз проверенных служащих и охраны. В ту минуту, когда ты показывал себяненадежным или непреданным, тебя выгоняли — навсегда. Это был подход нулевойтерпимости, который распространялся на представителей звукозаписывающихкомпаний, промоутеров, агентов, мерчендайзеров, журналистов — каждого, кто имелдело с группой. Ты был за Питера Гранта и Led Zeppelin или против них. И еслиты был против них, Питер Грант был против тебя — всецело.