Изменить стиль страницы
Две стороны мы видим при разборе
Подобных жертв: одну мы видим в том,
Чем жертвуют; другую — в договоре.
46
Последний обязателен во всем,
Пока не выполнен, как изъяснялось
Уже и выше точным языком.
49
Вот почему евреям полагалось, —
Ты помнишь, — жертвовать из своего,
Хоть жертва иногда и заменялась.
52
Зато второе, то есть существо,
Бывает и таким, что есть пределы,
В которых можно изменить его.
55
Но бремя плеч своих и самый смелый
Менять не смеет и обязан несть,
Пока недвижны желтый ключ и белый.[1149]
58
Да и обмен нелепым надо счесть,
Когда предмет, имевшийся доселе,
Не входит в новый, как четыре в шесть.[1150]
61
А если ценность — всех других тяжеле
И всякой чаши книзу тянет край,
Ее ничем не возместить на деле.
64
Своим обетом, смертный, не играй!
Будь стоек, но не обещайся слепо,
Как первый дар принесший Иеффай[1151];
67
Он не сказал: «Я поступил нелепо!»,
А согрешил, свершая. В тот же ряд
Вождь греков стал, безумный столь свирепо,
70
Что вместе с Ифигенией скорбят
Глупец и мудрый, все, кому случится
Услышать про чудовищный обряд.[1152]
73
О христиане, полно торопиться,
Лететь, как перья, всем ветрам вослед!
Не думайте любой водой омыться!
76
У вас есть Ветхий, Новый есть завет,
И пастырь церкви вас всегда наставит;
Вот путь спасенья, и другого нет.
79
А если вами злая алчность правит,[1153]
Так вы же люди, а не скот тупой,
И вас меж вас еврей да не бесславит!
82
Не будьте, как ягненок молодой,
Который, бросив мать, беды не чуя,
По простоте играет сам с собой!»
85
Так Беатриче мне, как здесь пишу я;
Потом туда, где мир всего живей,[1154]
Вновь обратила взоры, вся взыскуя.
88
Ее безмолвье, чудный блеск очей
Лишили слов мой жадный ум, где зрели
Опять вопросы к госпоже моей.
91
И как стрела спешит коснуться цели
Скорее, чем затихнет тетива,
Так ко второму царству[1155] мы летели.
94
Такая радость в ней зажглась, едва
Тот светоч[1156] нас объял, что озарилась
Сама планета светом торжества.
97
И раз звезда, смеясь, преобразилась,
То как же — я, чье естество[1157] всегда
Легко переменяющимся мнилось?
100
Как из глубин прозрачного пруда
К тому, что тонет, стая рыб стремится,
Когда им в этом чудится еда,
103
Так видел я — несчетность блесков мчится
Навстречу нам, и в каждом клич звучал:
«Вот кем любовь для нас обогатится!»
106
И чуть один к нам ближе подступал,
То виделось, как все в нем ликовало,
По зареву, которым он сиял.
Божественная комедия Dante011905.jpg
109
Суди, читатель: оборвись начало
На этом, как бы тягостно тебе
Дальнейшей повести недоставало;
112
И ты поймешь, как мне об их судьбе
Хотелось внять правдивые глаголы,
Едва мой взгляд воспринял их в себе.
115
«Благорожденный, ты, кому престолы
Всевечной славы видеть предстоит,
Пока не кончен труд войны[1158] тяжелый, —
118
Тот свет, который в небесах разлит,
Пылает в нас; поэтому, желая
Про нас узнать, ты будешь вволю сыт».
вернуться

1149

Пока недвижны желтый ключ и белый — То есть пока замены обета не разрешит церковь. Белый и желтый, то есть серебряный и золотой, ключи — символ церковной власти (Ч., IX, 117–129).

вернуться

1150

Как четыре в шесть — Новый обет должен быть строже предыдущего.

вернуться

1151

Иеффай — По библейской легенде, Иеффай, судья израильский, обещал богу, если тот пошлет ему победу над аммонитянами, принести в жертву первое, что выйдет из ворот его дома навстречу ему. Навстречу Иеффаю вышла его единственная дочь, которую он и предал смерти.

вернуться

1152

Вождь греков — Агамемнон, принесший в жертву свою дочь Ифигению, чтобы получить от богов попутный ветер для похода против Трои.

вернуться

1153

А если вами злая алчность правит — как жажда победы управляла Иеффаем и Агамемноном.

вернуться

1154

Где мир всего живей — то есть в сторону солнца.

вернуться

1155

Второе царство — небо Меркурия, где поэту предстанут души честолюбивых деятелей добра.

вернуться

1156

Тот светоч — то есть планета Меркурий.

вернуться

1157

Чье естество — то есть человеческая природа.

вернуться

1158

Пока не кончен труд войны — То есть: «Пока ты еще жив». Богословская терминология различает «воинствующую церковь», то есть верующих, живущих на земле, и «торжествующую церковь», то есть праведников, обитающих на небе.