Всё проходит Не затрагивая Основ Бытия
Применив помощью Жены плюмбум примочку между глазия
И ряд Дипломатических Мер
В______________________________________________________________________________________________________________________________осстановил Фима МИР ТРУД МАЙ
Спит бес мятежный припёрт мощным крупом
При чмокивая губами копя во сне силы
Смерк зыбкий час Ночи Фиме вахта
Ужиком из жарких неволий Котиком на мягких лапках
Неустанным трудом наполнять Казну
От щипывая малую мзду в Кошелёк Братства
Скоро в путь Под барабанную дробь
_________________________________________________________
* КДС – командир дежурной смены (у ракетчиков) – Прим. автора
Строевую песнь Бывших и Отставных
Отмстить неразумных хазаров
Тиха скромна как дива ночи // Стоит она потупив Очи // Вся в новом платье и платке // И в туфельках на каблуке //Ожидае
Вот и Косцы газона В регламенте
- Галю, кушайте свежей черешни, - Фима подаёт Жене кулёк. Они садятся у подъезда, в траву летят косточки. В надежде вырасти. Что тут вырастет, на газоне Ю.Бутово?
Бес Лифта не поднимусь. Бес сонные помощницы Морфея чугунно повисли на веках.
Отвяли полу италианские ноги. Не одолеть боевую пружину двери.
Слушаю сквозь дрёму ангельскй голос:
- Ступайте до хаты, Юхым Петрович. Я його сведу... Бо в их лихт здох щоб ёму. Лягайте трохи... Я скорэнько...
Вечная загадка... супруга КДСа.
В ожидании зыбкого часа выпил бодрый Каркаде. Выплюнул зелёного Крокодила. Морфей ушёл со своими - до сэбэ. Сделал – Бес дурацких надежд – сок Аво Кадо из отфильтрованной ржави. Ещё что-нибудь сделал бы...
...Сел слушать Вознесение в старом доме на Новослободской.
Вышел месяц из тумана.
Апрель 2009 г. – май 2010 г.
ФОТОАЛЬБОМ FLORAL COLLECTION
Фото - роман
*
Вид со Стрелки назад, на речку, на тот берег – будто из кабины кренящегося самолета: земля вертится… ось ушла вкось.
Самое щемящее, что я видел. Может, я здесь родился?
*
Школьный двор. Денис в бабочке, ранец первоклассника – пора… Покинуто глядит, обернувшись, из толпы «новобранцев»: где ты, мама?
Ещё кадр – хохочущая троица, в обнимку. Первый учебный день позади и – ничего страшного… Уже завелась подружка, рыжая, кудрявая, с бантом. И друг.
Сколько будет между вами всего! Но это потом…
*
У Женьки на Смольной.
Кате два года. Щёки, попа в колготках, руки в перевязочках. Цапучие, хватучие всего. Братцы в недоумении – откуда такое?..
Бате здесь шестьдесят четыре. Меньше, чем мне сейчас.
*
Даша на пианино. В стакане – колокольчики. Они нежно позванивают. Даша отвернулась от колокольчиков – не любит цветов, музыки…
Сосредоточенный на мысли покой.
*
Свадебные. Чёрно-белые, скверного качества. Тогда было неважно – «ах, зачем нам память на плохой фотобумаге…»
Тбилиси – маленький Париж, говорят там. Мы с Риммой – прямо французы, до такой степени элегантны.
Римма = (Софи + Жаклин) : 2. Зуб даю.
*
Балкон на Песчаной. Мои старики… Ещё не жалкие.
Какие они близкие теперь. Дорогие. Нужные… Далёкие.
*
Чижовка. Лето. Римма в купальнике, в «палисаде»: я – дома!
*
Динька в «Чайке» на Селигере. Сосны. Небо. Води-и-и-щи…
Ему с нами хорошо.
Римма в красном а ля не рюс, пляжно-пижамном… Ей с нами хорошо.
*
Снова Стрелка. Берёзы, просквоженные ветром полей. Сушь. Поспела и подсохла слегка земляника. Сзади, сквозь кущи прибрежных ракит, сверкает солнцем Ока. Она здесь невелика, теряется за поворотом.
Это – самое…
*
Катя с Мишей в ЗАГСе. Счастливые… Blume, blume uberal… Неужели они могут облететь когда-нибудь?
Другое фото этого дня – Катя с Мишей у бабули на Песчаной. Благословление…
Следующее – крошечный Динька на руках у Кати. И рядом – в саду у Редьковых – Римма, на руках – Катя. Душное, дымное лето 1972 г.
*
Катя на взрослых шашлыках со мной. Шесть лет. Зайчик мой…
Катя со школьными подругами. В старших классах. Артистизм, но без позы. Пижонство, но в хорошем понимании… Папаша!
Девчонки разглядывают судьбу через объектив. Повзрослели на изломе…
*
Директива Главкома ВВС в действии: лейтенант Хапов – из запаса в кадры.
ТОДО – Тбилисский Окружной Дом офицеров, фотосалон, 1968-й год.
По фейсу и по выправке лейтенант-двухгодичник тянет на майора…
*
1947-й. Сахалин.
Штаны на помочах, курточка с разнокалиберными пуговицами, кепка… Мама шила одёжку из чего-то серого, грубого, брезенчатого. Но – поверх белый воротничок. В глазах – смятение и тревожность, легко угадывается готовность пасовать… спрятаться в норку. Отец называл меня «суслик».
Вспоминая уже взрослым отцовское прозвище, я по-идиотски обижался.
Отец разглядел мою суть…
*
50-е, класс восьмой или девятый.
Морда свирепая как у пирата. Над бровью свежий шрам наискось. Памятный след…
...Братья Адик и Рудик Кучины, Адольф и Рудольф, дрались здорово. И всегда вдвоём. А в тот раз – за Жанку. Не поделили…
Прихватили в арке. Помню, темно, лужа.
Бляха просвистела над головой. Увернувшись, я сократил дистанцию и ударил ногой ближнего. Он поскользнулся в луже и, падая, уткнулся головой в решётку ворот, а второй угодил мне по спине – аж китель треснул на лопатках. Школьная форма тогда была – гимнастёрка под ремень или китель. Мне нравился китель…Повернулся – опередить, но… Удар пришёлся в лоб.
На следующий день я повёл Жанку в кино. С перекошенной, задранной скобками, бровью, в байковой куртке, в этой самой, что на фото – мама ещё не успела зашить китель. Первый раз шёл с девчонкой в кино! Как сейчас помню – на «Динамо». «Тень и свет», с Симоной Синьоре. Она играла чокнутую пианистку.
Мы сидели на последнем ряду и целовались. Жанка удерживала мои пальцы в потной ладони и беспрерывно ёрзала на скрипучем стуле.
- Тебе что, в туалет надо? – не выдержал я.
- Дурак, - она выпустила мою руку, вскочила и стала пробираться к выходу.
Не сразу, минут через пять, я вышел. Жанка сидела на лавочке, болтала ногой.
Я закурил «Дукат», семь копеек пачка, затянулся как взрослый и, закашлявшись, небрежно спросил:
- Ты с ними в кино ходила?
- С ними неинтересно, - скривила губы, – даже целоваться не умеют…
- Оба? – похолодел я (ведь всерьёз жениться собрался).
- Обои! – расхохоталась она. – Чего пристал?
Тут я психанул.
- Немчура тебя лапает!.. Ты знаешь кто?
- Ну и вали! От тебя ваксой воняет… Сопляк!
- Я – сопляк? А ты… а ты…
- Отстаньте вы все! А если так надо, иди к Нинке… С ней без кино можно!
Нинка – наша дворничиха. Ей лет двадцать – старуха. Пацаны к ней ходили…
На дрожащих ногах я спустился в полуподвал. Под потолком металась очумелая муха, потрескивали лампы.
- Портвейну принёс? – Нинка усадила меня на топчан. – Что, поругались? Герой… – тронула пальцем шрам. – Да не злись ты, орёл! Выпьешь? Не спеши…
- Фу, мерзость!Где ты так нализался? – встретила на пороге мама.
Не поднимая глаз, я прошмыгнул в туалет. Меня вырвало. Озноб какой-то, в ушах звенело. Я сидел на толчке и плакал. А за дверью отец вполголоса утешал маму:
- Ничего, пусть проблюётся. Похоже на случайные связи.
*
Анапа. 1951-й.
Мы с Женькой ещё совсем… суслики. Тощие, «под ноль». Чёрные, на завязочках, плавки маминого пошива… Счастливые – море впервые.
Рядом – мама. Здесь ей сорок один. Чуть полноватая. Но ведь троих родила!.. Знаменитая коса короной, несравненная улыбка ещё той, молодой мамы, загадочная, счастливая – скоро приедет отец…
*
А вот вся троица. Юрик – молодой олень, вместо рогов всклокоченные на ветру волосы. Устремлённый взгляд. Он будто не здесь. Женя – тюбетейка, очки. Прижался к надёжному плечу сестры. Он – здесь. Валечка – ещё так называли! – хмура. Может, просто в раздумьи брови сошлись. Она – студентка мединститута. Впереди такая ответственность…