Моя искренняя привязанность к Вам вынуждает меня искать продолжения

знакомства посредством письма, ибо нет ныне никакой возможности увидеться

воочию. Однако, я не знаю Вашего точного адреса и не смел беспокоить Вас по

этому поводу, пока камергер барон Гляйхен не уверил меня в том, что Вы

будете рады получить от меня письмо. Разрешите же выразить искреннюю

благодарность, которую я испытываю, получив возможность рассказать Вам о

моей признательности за любезность и дружеское участие ко мне в Англии.

Шпагу, преподнесенную Вами, и письма от Вас, я храню как реликвию. Но

Ваше доброжелательное отношение ко мне столь глубоко запало в сердце, что

заставляет меня уверить Вас в глубоком уважении, которое я испытываю по

отношению к Вашей особе. Прошу сообщить какие-нибудь новости о себе, и

сделать для меня распоряжения, если, конечно, я могу оказаться полезным для

Вас в этой стране. Поверьте, я столь счастлив вновь обрести моего друга

(простите за излишнюю эмоциональность), что не нахожу слов, чтобы выразить

свою признательность Вам. Прошу снисходительно принять это письмо, и не

сомневаться, что оно написано с искренним желанием быть Вашим преданным

другом, которым, не боюсь повторить, я являюсь и надеюсь остаться всю мою

жизнь...

P.S. Адрес, который указан на конверте, дал мне барон Гляйхен. Он сказал, что таково Ваше желание. Не будете ли вы так любезны, дорогой граф, ответить

мне. Мой адрес: Граф Даннескольд Лаурвиг, Рыцарь-Камергер и Адмирал.

Графу Сен-Жермену в Гаагу. (Выдержка).

Амстердам, 27 апреля, 1760 год.

Если бы вдруг меня поразил гром, я бы не был так поражен, как, будучи в

Гааге, тем известием о Вашем отъезде. Я хочу сделать последнюю попытку

засвидетельствовать Вам лично свое почтение, ибо я полностью уверен,

монсеньор, в том, что Вы — величайший человек на земле. Мне остается только

сожалеть о том, что всякие грязные людишки осмеливаются доставлять Вам

неприятности и распускать всяческие сплетни по поводу того, что якобы

презренный металл и интрижки способны противостоять Вашим миролюбивым

усилиям. В настоящее время я почувствовал себя немного свободнее, ибо

уверен, что господин Д'Аффри отбыл внезапно в прошлый четверг ко двору.

Поэтому надеюсь, он получит там по заслугам за свои попытки провалить Вашу

миссию. Я же, со своей стороны, думаю, что он является причиной Вашего

долгого отсутствия, а, следовательно, и моих несчастий. Если Вы считаете, что

я способен оказаться чем-то полезным Вам, можете положиться на мою

преданность. У меня нет ничего, кроме твердой руки и страстной натуры,

однако, это всегда и с радостью будет к Вашим услугам.

Граф де ла Вату.

Копия письма господина Корнета графу Хаслангу.

Гаага, 29 апреля, 1760 год.

Чужеземец, называющийся графом Сен-Жерменом, чье происхождение и

отечество никому не известны, но обладающий, по всеобщему уверению,

несметным богатством и принимавшийся с большим почетом при различных

дворах Европы и, особенно, Франции, после трехмесячного пребывания в

наших краях внезапно исчез. Он был весьма тесно связан с французским

послом, хотя в то же время усердно искал сближения с англо-прусскими

посланниками и их приверженцами. Затем, он посвятил некоторых влиятельных

особ в тайну своей переписки с маршалом Белл-Излем, который, согласно его

словам, стремился восстановить мир между Францией и Англией, общий план

установления которого имелся у вышеозначенной особы чуть ли не в кармане.

Граф Д'Аффри немедленно сообщил об этом герцогу Шуазельскому, который, в

свою очередь, приказал первому не встречаться более с упомянутым лицом и

пригрозить Бастилией в случае дальнейших вмешательств и разнузданной

болтовни. Посол довел до его сведения это послание. Граф Сен-Жермен же

публично заявил несколько дней спустя, что посланник несколько раз

справлялся о его здоровье, ибо беспокоился его состоянием и просил, якобы, поторопиться с визитом к нему. Однако, он с извинением отказался от

приглашения под предлогом, якобы, полученных им от своего собственного

двора неких распоряжений, содержание которых не позволяет ему общаться с

упомянутой персоной. Это противоречивое поведение со стороны посла

главным образом зависит от распоряжения, полученного им от герцога Белл-

Изля, и должно рассматриваться, как ясное доказательство несогласованности в

действиях между обоими государственными секретарями Франции. Как бы то

ни было, граф Сен-Жермен настаивал на истинности своих утверждений. После

второго доклада, который сделал граф Д'Аффри двору Франции, ему приказали

арестовать упомянутую особу и добиться его экстрадиции королю.

Почувствовав, в какую сторону дует ветер, господин Сен-Жермен немедленно

отправился в Хелветслюис. А так как всем известно, что граф пользовался

доверием короля и состоял в переписке с герцогом Белл-Излем, здешние жители

поголовно уверены в том, что он наделен весьма важными полномочиями к

проведению дел, представляющих интерес для государства. А последовавшая

вдруг немилость вызвана либо его неосторожностью, либо отсутствием

единства во мнениях, что, как известно, и наблюдается во французском

министерстве.

Document Outline

Предисловие

От автора

Глава первая

МИСТИК И ФИЛОСОФ

Глава вторая

ПУТЕШЕСТВИЯ И ПОЗНАНИЯ

Глава третья

ГРЯДУЩАЯ ОПАСНОСТЬ

Глава четвертая

ТРАГИЧЕСКИЕ ПРОРОЧЕСТВА

Глава пятая

ПОЛИТИЧЕСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ

Глава шестая

ИЗ ЗАПИСОК МИТЧЕЛЛА

Глава седьмая

МАСОНСКАЯ ТРАДИЦИЯ

Глава восьмая

МАСОНСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ И АВСТРИЙСКИЕ ТРАДИЦИИ

Приложение 1

Приложение 2

Приложение 3

Приложение 4

Приложение 5

Приложение 6

Приложение 7