По липовой роще пронесся гул:

— Всем миром встанем! Не дадим деток в обиду! Пусть Марина Ивановна спокойно работает, мы тут и сами управимся.

Иван Мешков изумленно крутил головой. Эти замотанные мужики и бабы, у которых, как он раньше думал, все мысли были только о том, как прокормиться да одеть-обуть деток, преобразились на глазах. По плечам сержанта пронесся мороз: он бы не хотел встретиться с этими задетыми за живое людьми на месте врага. Все деревни были заодно — не дать повториться новой трагедии, уберечь детей действительно народного депутата от негодяев.

Народ разошелся и разъехался в темноте. Предложения Николая Морозова были приняты единогласно. Жители соседних деревень тоже обещали следить за приезжими и сигнализировать, если что заметят.

Бредину пришлось сообщить Марине о событиях разыгравшихся в деревне раньше, чем он хотел. Этому предшествовала неизвестно откуда появившаяся в одной из газетенок статья «Дети депутата Степановой похищены неизвестными». Фактически кто-то подписался, что именно он похитил детей. Больших подробностей в статье не было, но новость могла выбить Степанову из колеи. Первым Бредину сообщил о статейке его адъютант Козлов.

Генерал поспешил на квартиру к старшине. Собрал охранников и рассказал все, что сам узнал от Мешкова. Сообщил и о телефонных звонках депутата Друзяева. Маринка мрачно усмехнулась:

— Ну надо же! Поспешил мужик, крепко поспешил! И за смерть парней он ответит!

Марина очень спокойно вошла в зал, чем несказанно удивила многих. Депутат Алексеев, не сдержавшись, сказал:

— Мы думали, что вы в деревню к себе уехали, детей спасать и с выступления вас сняли.

Женщина пожала плечами:

— С моими детьми все в порядке и выступать я сегодня буду. Что-то я господина Друзяева не вижу… — Она демонстративно огляделась и повернулась к мужчине. — Неужто арестовали?

Голос прозвучал благодушно, но вот взгляд, которым она наградила окружающих, заставил передернуться многих. Степанова улыбнулась:

— Я хотела этому деятелю один телефонный разговорчик дать послушать. Жаль-жаль… — Маринка, издеваясь, сокрушенно покачала головой — Придется в тюрьму передачу унести и дать прослушать запись там.

Она вдруг прекратила юродствовать и резко подняла голову. Зло оглядела присутствующих:

— Я смотрю, вы все в курсе дела! Что, сообща готовились заставить меня в отставку подать? Запомните, я уйду тогда, когда посчитаю нужным! Если кому-то не нравится то, что я говорю, разбирайтесь со мной. Итак, кто следующий кандидат в тюрьму, господа депутаты?

Степанова обвела тяжелым взглядом холеные лица и не услышав слов, спокойно села на свое место. Раскрыла папку и еще раз просмотрела речь и имеющиеся документы по Северному Кавказу, Краснодарскому и Ставропольскому краям.

Прошло две недели, которые многих в деревне удивили. Митька Заварухин твердо держал слово. Он не пил и постоянно расхаживал вдоль дамбы со старенькой «Тулкой» на плече, невзирая на зарядившие дожди. В помощь сержанту Мешкову были присланы два спецназовца — офицер и прапорщик. Он наконец-то вздохнул свободнее, сдав «власть» в руки старших по званию. Николай Морозов зашел в дом к Ушаковым в день прибытия новых охранников. Это произошло через сутки после памятного собрания, всполошившего деревню. Поздоровался:

— Здорово, мужики! Николаич, как жизнь? Как Юлька себя чувствует?

— Все нормально. Организм детский, а дозы взрослые. Она и сегодня много спала. Две дозы всадили, сволочи. Саша возле нее сидит. Он старше, у него все прошло.

Николай поглядел на погоны спецназовцев. Обратился к старшему лейтеанту Энтину:

— А я ведь к вам… Дело вот какое. Вы, мужики, только не обижайтесь! В общем порешили мы на сходе, что сами за детками следить станем. Понимаем, что опыт у вас большой, да эти места для нас родные. Каждый уголок знаем. Деревенские прислали меня, чтоб поговорить. В школу и обратно вы их можете сопровождать, а вот уж дальше… Предоставьте это нам!

Старлей вытаращил глаза, соображая, что ответить, а мужик продолжил:

— Маринка наша, с деревни. Дерется она за правду, в том числе и нашу, крестьянскую. Так что увольте, но по-за школой мы на себя хотели бы пригляд взять. Хоть чем-то отплатить за то, что она голую правду говорит. Не лишайте и нас участия в деле охраны ее деток.

Энтин вопросительно поглядел на Мешкова и увидел кивок. Согласился:

— Мы не против сотрудничать с вами! Так больше вероятности, что произошедшее не повторится.

Выступление Марины Степановой на съезде было более чем резким. Она осудила вывод войск из Чечни, обозвав политиков «недальновидными». Одни из приглашенных журналистов приблизился к самой трибуне и подсунул микрофон почти под ее нос:

— Почему вы выступаете против заключенного мира? Ведь теперь на чеченской земле не льется кровь.

Женщина в упор поглядела на журналиста:

— Об этом вам лучше бы поинтересоваться в станицах Кубани и Ставрополья. Льется кровь или не льется? Там вам ответят. У меня, на данный момент, имеются неопровержимые доказательства нападений не расформированных банд со стороны Ичкерии на мирных российских жителей. Генерал Пуликовский сделал все, чтобы мир стал миром, но ему не дали довести дело до конца.

Марина протянула приблизившимся журналистам целую кипу документов. Жадные руки мигом расхватали ксерокипии документов и телеграмм. Тут же прозвучал следующий вопрос:

— Но как вы, женщина, можете рассуждать, что правильно, а что не правильно? На вас погоны старшины, а это значит, что военного образования у вас нет и стратегию с тактикой вы не изучали. По-моему, в Генштабе виднее.

Женщина усмехнулась:

— Эту стратегию с тактикой я изучала собственной шкурой. Научилась на собственном опыте понимать. Боевым генералам виднее на месте, что им делать. На позициях вообще делать нечего тем, кто всю жизнь протирал задницу в московских штабах, а тем более пытаться что-то предпринять. Они ничего не знают. Были бы мозги, прислушались бы к тем, кто воюет. Я женщина, я мать, я хозяйка и я не понимаю Министра Обороны. Почему он молчит? Почему не заступится за многострадальную армию? Давно пора прищемить хвост многим журналистам и телеканалам, пищущим и показывающим заведомую ложь, обливающим армию потоками грязи. Прежде, чем публиковать, не плохо бы поинтересоваться действительными фактами. Когда два-три корреспондента угодят под суд, вот тогда ложь об армии перестанет воздействовать на умы людей. Ангажированная жадными политиками пресса намеренно выступает против офицеров и солдат.

К трибуне пробился крепкий черноволосый мужчина кавказской наружности, в черных джинсах и сером свитере:

— Вы сегодня подняли в Думе вопрос о запрещении распространения воинствующего ваххабизма на территории Москвы и вообще России. Требуете подвергнуть тщательной проверке каждую секту. Я вполне с вами согласен, но что вы под этим подразумеваете? Не хотите ли вы вообще запретить Ислам?

Степанова усмехнулась, внимательно взглянув в лицо журналиста:

— Вы, как я понимаю, мусульманин, а значит прекрасно осведомлены, что ислам и мусульманство не имеют ничего общего с ваххабизмом. Я всегда буду с уважением относиться к людям другой веры. В последнее время на территории России образовалось множество сект, которые завлекают молодежь, превращая их в послушные орудия для достижения своих целей. Большая часть молодежи, попадающей в руки ваххабитских эмиссаров, становится боевиками в той же Чечне. Это настоящие фанатики. Человек сам по себе не страшен, но вот его убеждения и вера — это страшно. Особенно если в мозгах у подобного фанатика заложена единственная мысль — раз иноверец, значит враг и должен умереть. Хватит заниматься ерундой — вводить новый налог или не стоит. Ведь и так ясно — нельзя вводить налоги, если пенсия и зарплата не поднята! Народ впроголодь живет. В глубинке спасаются своим хозяйством. Для депутата должна быть важнее Россия в целом, а Москва это еще не вся Россия, хотя именно в столице прожиточный минимум в несколько раз выше, чем в глубинке. Чем москвичи лучше? Крестьяне на земле трудятся и землю копать, это вам не бумажки перекладывать! В маленьких районных центрах тоже имеются семьи не имеющие земли, а на те деньги, что им дает родное государство не то что прожить, даже существовать невозможно!