— Евгений Владиславович, вам сейчас с Чечней хлопот хватает, предоставьте это нам. Не перевелись еще честные люди на Руси. Мы Маринке поможем.

Генерал вечером позвонил Степановой:

— Марина, я слышал, ты детей собралась привезти, чтоб учились здесь. Понимаю твои материнские чувства, но не советую этого делать. Сашка с Юлькой здесь мишенями станут. В деревне все на виду. Все в окрестных деревнях друг друга знают и каждый приезжий заметен, как бельмо на глазу. Твоих детей там сохранить смогут, а вот здесь, навряд ли. Даже если я еще пару взводов спецназа к тебе присоединю, не уберегут…

Женщина вздохнула:

— Я уже думала над этим, Евгений Владиславович. Вы правы. С детьми я поговорю…

В последнее время генерал все чаще оставался на ночь в управлении. Работал допоздна, а затем три-четыре часа спал, приткнувшись на диване. На него давили со всех сторон, но он ни словом не обмолвился об этом Марине. У генерала в открытую требовали убрать Степанову с депутатского места. Заставить ее замолчать. И ему, боевому разведчику, было обидно, что этого требовали не политики, а штабные генералы из Министерства Обороны. Те, кто по сути должны были защищать армию и теперь губили ее в угоду политиканам. Маринка стала костью в горле у тех военных, кто даже носа не показал на позиции и не знал ничего о сложившейся ситуации в Чечне.

А там действительно было не спокойно. Сводки приходили не утешительные. Боевики снова вторглись в Грозный. Часть их заранее проникла в город под видом беженцев и мирных жителей. Вновь начались бои за город. Когда перевес начал склоняться в пользу российских войск, снова вмешались чиновники от политики. Полные дилетанты в военных вопросах вершили судьбу армии, сделав кадровых военных бесправными пешками в их кровавых игрищах.

Через несколько дней в Чеченскую Республику прибыл новоиспеченный секретарь Совета безопасности России Александр Коршун вместе с Борисом Полено, которого очень любила чеченская администрация. В частности сам Масхадов. Не встретившись с командующим объединенной группировкой федеральных войск, они сразу укатили на встречу к сепаратистам.

После этого, прибыв в ставку Главнокомандующего объединенной группировкой, Полено не стал даже слушать боевого генерала. Через несколько дней Коршун, играючи, подписал в Хасавюрте с Асланом Масхадовым соглашение «О неотложных мерах по прекращению огня и боевых действий в Грозном и на территории Чеченской Республики», тем самым вновь сведя на нет все то, что было завоевано солдатской кровью.

Федеральные войска спешно покидали Чечню, а Ичкерия вновь начала создавать вооруженные силы, готовясь к новой войне с Россией… Вот что не давало спокойно спать генерал-полковнику Бредину. Военные скрипели зубами от обиды и горечи. Марина знала об этом от Огарева и Андриевича.

Через пару недель, за три дня до очередного совещания депутатов, Степанова позвонила Стефановичу и попросила созвать всех независимых журналистов и знакомых телевизионщиков на пресс-конференцию. Договорилась с Брединым об аренде актового зала в управлении на следующий день. Евгений Владиславович спросил:

— Зачем такая спешка?

— Пока не опомнились господа депутаты. На ближайшем совещании должны обсуждать меня и они радуются, как же — компромат появился! Оправдываться я не собираюсь, а вот ударить постараюсь побольнее и так, чтобы все фальшивые козыри из их рук выбить. Сейчас и у меня и у них все собрано для удара. Только у них на руках после конференции останется лишь зола. Приходите завтра, будет очень интересно.

Стефанович сумел за сутки собрать более пятидесяти человек. Едва услышав, что пресс-конференцию устраивает Степанова, откликнулись все центральные телеканалы, вновь перенеся программы и устроив прямой эфир. Телевизионщиков можно было понять. Каждый канал боролся за зрителей. Степанова была беспроигрышным козырем. На нее собиралось наибольшее количество зрителей и слушателей с того первого появления в марте.

Станислав Казимирович был страшно доволен и перед эфиром официально представил Степанову нескольким своим приятелям и журналистам. Те оставили ей свои визитки. Марина отметила в памяти, что все они являлись ведущими в своих изданиях.

Пятнистая папка вновь легла на стол. Со всех сторон на Марину были нацелены телекамеры и объективы фотоаппаратов, но она ни мало не смущалась. На самом крайнем месте первого ряда сидел худощавый симпатичный мужчина в форме подполковника милиции. У него на коленях тоже лежала папка. Никто не обратил на него никакого внимания и мужчина был явно доволен этим обстоятельством. Он уже дважды, незаметно, переглянулся со Степановой и пару раз поглядел на входные двери. Наконец в дверь кто-то заглянул и подполковник кивнул Марине, чуть улыбнувшись при этом.

Зал заполнялся. Пришли очень многие из тех, кто работал в управлении и даже те, кто прибыл в командировку. Никто не желал упустить шанс услышать и увидеть своего депутата воочию. Многие журналисты положили диктофоны к ней на стол, женщина не возражала. Зато ее охрана была недовольна. Они проверили каждый диктофон прежде, чем позволили положить его перед Мариной. Заставили журналистов вскрыть приборы на наличие взрывчатки. Никто не возразил на такую строгость. Все были наслышаны, что на Степанову покушения проводились часто. Пресс-конференция началась. Защелкали фотоаппараты, слепя вспышками. Тихонько работали кино и телекамеры. Женщина встала:

— Добрый день, дамы и господа! Благодарю всех, кто откликнулся на мое приглашение. Наша сегодняшняя встреча носит скорее спонтанный характер. В последнее время в средствах массовой информации появились многочисленные статьи обо мне, где на мою голову льются целые потоки грязи. «Желтая» и ангажированная пресса всеми способами силится утопить меня. Я считаю это обычной местью за то, что сказала о них правду. Послезавтра состоится совещание в Государственной Думе, где на повестку дня выставлено мое поведение. Депутатов, раздувших из мухи слона, можно понять, я слишком часто сообщала о них факты, которые они предпочли бы скрыть. Моя личная жизнь никого не касается, но здесь задета честь человека, который мне дорог и которого «любящая» жена обвиняет в измене. Я пришла к вам не с голыми руками. Представляю вам подполковника уголовного розыска Фокина Андрея Викторовича. Прошу на сцену…

Подполковник легко взбежал по ступенькам и слегка кивнул вновь защелкавшим камерам. Марина продолжила:

— Андрей Викторович согласился помочь и нашел тех людей, кто жил вместе с супругами Силаевыми в общежитии от Военной Академии. Они согласились рассказать правду перед вами, чтоб не дать очернить мое имя…

В зал тотчас зашло человек семь женщин и мужчин. Они рассказывали перед объективами камер, каково в действительности жилось «любимому мужу и сыну» и что представляет собой Лариса Силаева. Следователь нашел постаревшего хирурга из Ташкентского госпиталя, тот в подробностях поведал аудитории, как вела себя жена рядом с тяжелораненым мужем. Далее следователь заговорил:

— В последнее время Лариса Силаева вместе со своим сожителем Ашотом Албамяном активно распространяла наркотики. Именно она вовлекла заместителя директора фирмы «Софья» в это прибыльное дело. Неделю назад они оба были арестованы. В квартире обнаружено более трехсот граммов чистого героина и более ста семидесяти тысяч долларов. Следствием доказано, что именно гражданкой Силаевой к распространению зелья в столице было привлечено несколько подростков, которых эта опытная дама пристрастила к наркотику. Вот фотографии и составленный протокол о результатах проведения обыска в квартире гражданки Силаевой. На допросах, кроме всего прочего, гражданка Силаева призналась, что выступить с обвинениями в адрес Марины Ивановны ей посоветовали несколько крупных чиновников. В целях следствия их имена я пока не назову. За это гражданка Силаева получила от них тридцать тысяч долларов.