— Дядя, вот эту записочку передай Ахмаду. Эта сволочь моих дружков била, а теперь я с ним разобраться хочу. Здесь все сказано. Теперь или я или он!

Чеченец поморщился — от бабы так пахло водкой, что ему плохо стало. Но он ни слова не сказал. Попытался отстраниться. Это ему не удалось. Женщина крепко вцепилась в пуговицу и бережливый чеченец не захотел портить пиджак. Отвернул лицо в сторону. Степанова нарочито долго копалась в кармане, пытаясь вытащить записку. Затем втолкнула ему в руку помятую бумажку и извинилась:

— Ты, мужик, извини, я твою собачку прикладом огрела, чтоб не кидалась!

Чеченец так ни слова и не сказал. Стоял посреди двора с зажатой в руке запиской и смотрел вслед шатающейся женщине. Марина выползла со двора, нарочно «забыв» закрыть калитку. Хозяин увидел стоящих кружком спецназовцев, их обреченные взгляды, устремленные на женщину и услышал, как она громко приказала им:

— Теперь дальше пошли! Я им всем шухер устрою сегодня! Ахмад, сука, меня запомнит! Ублюдок!

Еще в двух дворах повторилась практически та же сцена. За исключением одного эпизода. В одном из дворов собаку пришлось пристрелить. Огромный свирепый волкодав не пожелал убраться по-хорошему. Степанова скинула автомат и дала короткую очередь. Пес замер на бегу, а затем грохнулся на дорожке и заскреб лапами. Из дома выскочили хозяин и хозяйка. Чеченка истошно завопила, но муж заставил ее замолчать, поняв, что ворвавшаяся во двор фурия в дугу пьяная и может запросто расстрелять и их. Он тоже получил записку. Русская ушла, едва не грохнувшись в воротах. Прочтя написанное, чеченец понял, что русские подозревают его и будет лучше не затевать скандала из-за убитой собаки.

Далее путь Марины лежал на местный рынок. Мужики, бывшие не в курсе, окружили ее и попытались блокировать от продавцов. Женщина опустилась на четвереньки, словно действительно пьяная и легко проскользнула между крепких фигур, оказавшись вне окружения. Покачиваясь встала и мгновенно облаяла трех самых крикливых торговок, расхваливавших товар, назвав их овощи «гнильем», а их самих «кошёлками». На секунду воцарилась тишина, а затем… понеслось! Рынок превратился в базар. Визг и крики чеченок отчетливо доносились до расположения бригады. Полковник Огарев быстро понял, где находится Марина и искренне посочувствовал мужикам:

— Да, ребята! Не сладко вам приходится.

Степанова в это время устроила на рынке настоящий бедлам. Она с трудом забралась на один из лотков. Спецы попытались утащить Маринку силой. Сразу двое крепышей сцапали ее и попытались стащить с «трибуны». Мешков, силясь сдержать улыбку, не вмешивался. Женщина отчаянно отбивалась, отталкивая руки и стараясь не наставить ребятам синяков. При этом, не переставая, пьяно вопила, размахивая руками:

— В этом поганом поселке укрывают Ахмада, который убил моих друзей! Я отомщу! Что вы меня держите? Я не пьяная! Отпусти!

Но едва ее отпустили, Маринка нарочно упала на лоток с картошкой, обрушив его на землю. Крики поднялись с новой силой. К женщинам-торговкам присоединились мужики. Все забыли о торговле, ругая русскую на всех языках. Мешков кинулся поднимать женщину. Поднявшись, она оттолкнула его руки, успев шепнуть:

— За нами следят. Чех в синей куртке. Хватай меня на плечо и уноси!

Иван, якобы не выдержав, громко выматерился. Махнул рукой и с криком:

— А-а-а, будь что будет! Сколько куролесить можно? Каждый день пьет, а теперь еще и бродить начала! Пусть полковник сам с ней походит! Хватит! Мало нам хлопот…

Схватил женщину под коленками и забросив на плечо, поволок с рынка. Остальные отправились следом под дружную ругань торговцев. Маринка молотила по широкой спине сержанта кулаками, потом затихла. Руки мотались из стороны в сторону, словно у спящей. Кепка давно слетела и ее нес один из усталых спецов. Длинные волосы доходили до колен Ивана. Один из мужиков хотел снять с шеи Степановой болтавшийся автомат, бивший Мешкова пониже пояса. Наклонился и услышал злое:

— Не сметь! Следи за синей курткой, следом шагает!

Мужик аж очумел от открытия, но быстро нашелся:

— Вот чертова баба, автомат, чтоб не упал, пуговицей за ремень пристегнула! Что значит, специалист! И не стащишь. Может тебя сменить, Иван?

Мешков слегка повернул голову и отказался:

— Да не! Я и сам справлюсь. Она не брыкается, легко нести. Спит что ли? Посмотрите!

Еще один наклонился к женщине и увидел совершенно трезвый взгляд. До троих дошла простая истина — все было игрой! Третий шепотом поделился с друзьями своим открытием. Спецназовцы переглянулись и мысленно выругали полковника и сержанта. Кое-кто, зайдя вперед, укоризненно посмотрел Ивану в глаза. Он чуть усмехнулся в ответ. Маринка «доехала» на плече Мешкова до палатки Огарева. Вся группа вползла следом. Полковника внутри не оказалось. Степанова тут же спрыгнула с плеча Ивана и обернулась:

— Спасибо, мужики, за помощь! Вы уж извините, что помучиться пришлось. Если бы предупредила, так натурально сыграть не удалось бы…

Они смущенно заулыбались, пряча взгляды:

— Мы такие речи толкали…

Степанова рассмеялась:

— Все нормально. Зато так естественно прошло! Торговцы на рынке пьяную русскую на всю жизнь запомнят!

Спецназовцы расхохотались, вновь представив разъяренные лица торговцев на рынке. В дверь влез Огарев. Посмотрев на довольное лицо Марины, на усталые лица подчиненных. Все понял и чуть улыбнулся:

— Крики с рынка сюда доносились. Крепко ты их зацепила!

Мешков доложил, вскинув руку к виску:

— Товарищ полковник, мужик в синей куртке шел за нами до территории. Марина указала его на рынке. Но, я припоминаю, он шел от первого двора.

Женщина хлопнула его по плечу:

— Верно. Молодец, Иван! Пару раз он практически вплотную подходил. Это не Горев, но он русский. Волосы крашеные, а подбородок зачернен специально. Рядится под них. Можно было бы попытаться схватить, но тогда по нам могли открыть огонь. Кто знает, сколько их в действительности за нами шло? А то и того хуже, гранату швырнут в базарной толпе и попробуй потом докажи, что это не мы сделали. Зато теперь точно знаем — Горев здесь и никуда не исчез.

Спецназовцы устало разбрелись по палаткам. Мешков ушел с ними. Огарев тут же спросил:

— На сколько встречу назначила? И где проходить будет?

Марина стащила промокший бушлат. Старательно развесила возле печки на веревке, чтоб подсох и обернулась:

— Сегодня в четыре с восточной стороны поселка у старой лесной дороги. Это километрах в двух отсюда.

Огарев подскочил из-за стола и забегал по палатке:

— Ты с ума сошла! На завтра надо было назначать, чтоб подготовиться…

Она возразила, спокойно глядя на начальника:

— Но я не хочу, чтоб он подготовился!

Полковник потребовал:

— Бери людей, Марина!

Она твердо отказалась:

— Нет! Горев знает, что я умею держать слово.

Полковник, поняв, что женщину не переубедить, взглянул на часы:

— Осталось два часа. На что ты надеешься?

Степанова, с легкой ироничной улыбкой, посмотрела на мужчину:

— На то же, на что и вы — на внезапность.

Не обращая внимания на мужика, Маринка разделась до нижнего белья и натянула чистую форму, чтобы ее нельзя было обнаружить по запаху. Старательно умыла лицо и почистила зубы. Принялась собирать рюкзак. Геннадий Валерьевич догадался, что она вскоре исчезнет и спросил:

— Ты куда? Рано еще. До дороги за полчаса можно дойти.

— Я уйду сейчас. Он думает, что я пьяная и спать завалилась. Обязательно постарается гадость устроить, а я попробую избежать неприятных сюрпризов и появлюсь значительно раньше. Геннадий Валерьевич, не отправляйте за мной ребят, пожалуйста…

Полковник кивнул и отвернулся, чтобы не выдать себя. Через пару минут Степанова ушла. Короткими перебежками добралась до деревьев на склоне холма и скрылась в них. Огарев смотрел ей вслед, стоя возле палатки. Едва она исчезла из глаз, как полковник направился в палатку спецназовцев. Несколько человек лежали на постелях, остальные занимались кто чем: подшивали подворотнички, чистили оружие, просто сидели возле печки и глядели на угли. Огарев встал посреди помещения и поглядев на мужиков, глухо сказал: