- Сейчас постели.
- Да. Перину или тюфяк. Нам и Алисе. Ещё два одеяла, хорошо бы ватные, стёганые. И три подушки. А кровати тогда потом. И на кухню стол. Табуретки у нас есть, - Женя негромко счастливо рассмеялась. - И знаешь, хорошо бы на кухню ещё шкафчик для посуды. Но это будет тяжело.
- Я уже думал, - Эркин придержал поскользнувшуюся Женю, - если купим стол, положим его кверху ножками, всё остальное на него, увяжем, как следует, и повезём. Как санки.
- И обдерём крышку, - Женя вздохнула. - Лучше уж санки купить.
- Ладно, - сразу согласился Эркин. - Переход через пути вон там. И дальше вдоль путей. Правильно?
- Ага.
Прохожих было немного, но Женя внимательно разглядывала, как они одеты. Хотя тёмные толстые пальто и вязаные платки женщин ей уже примелькались. Нет, она одета не хуже других. Вот только черевички, конечно, не по погоде. И тут же поправила себя: не по сезону. Надо купить валенки. И Эркину. И Алисе. Алисе нужно тёплое пальто. И рейтузы. Иначе она не сможет гулять. А Эркину... Многие мужчины носят, да, правильно, полушубки. Если бы удалось такой купить, было бы здорово. И ещё ему нужно тёплое бельё. Как... как у папы было. Он, правда, редко его надевал. Или нет... Она не помнит. Но это неважно. Эркину работать на улице, в одних джинсах он простудится.
Эркин искоса поглядывал на оживлённое лицо Жени и ни о чём не спрашивал. Конечно, и Жене, и Алисе нужна тёплая одежда. И обувь. Валенки, да, правильно, валенки. Если удастся, то сегодня же. Вот, если у Филиппыча будут валенки, то сразу и купим.
- Ты о чём думаешь, Эркин?
- Тебе холодно в черевичках, - сразу ответил Эркин. - Нужны валенки, Женя. И тебе, и Алисе.
- А тебе?
- У меня сапоги. Мне тепло, Женя, правда.
Женя улыбнулась.
- Не выдумывай. Если там есть валенки, то сразу и купим.
Эркин засмеялся.
- Я это же думал.
- Ну вот! - торжествующе заключила Женя.
Но у Филиппыча валенок не было. Зато наличествовало очень много всякого другого и очень нужного. Сам Флиппыч, кряжистый старик с лохматой бородой - Эркин впервые такое увидел - встретил их ухмылкой.
- За обзаведеньем, молодые, так?
- Так, - весело кивнула Женя. - Здравствуйте.
- И вам здравствовать, да детей растить, - ответил Филиппыч. - Ну, смотрите, да высматривайте.
Посмотреть и вправду было на что. Магазин Филиппыча оказался так плотно набит товаром, что Эркин сразу вспомнил фургон Роулинга, так же невзрачный снаружи, и улыбнулся воспоминанию. Здесь тоже... и новое, и не очень, и подороже, и подешевле.
Стол нашли быстро. Эркин придирчиво оглядел его. Исцарапан, конечно, но это не страшно, можно и шкуркой загладить, да даже просто покрасить, и будет как новый. Он так и сказал Жене. Женя кивнула.
- Да, до ремонта, конечно, а потом...
- А потом ко мне и привезёте, - хохотнул Филиппыч.
Стол был крепок и дешёв. Всего три рубля. Но к нему нужны табуретки, их малы. А табуретки новые, даже будто свежим деревом пахнут. И всех размеров: от высоких, что почти вровень со столом, до совсем маленьких. Но тут Женя увидела четыре стула. Тоже новенькие, блестящие от жёлто-прозрачного лака, с красивыми фигурными спинками и ножками. Стулья оказались по двадцать пять, но Женя так восхищалась ими, что у Эркина язык, конечно, не повернулся, а Филиппыч сказал:
- Можно и стол такой заказать.
- А сколько ждать? - спросил Эркин.
- Да с месяц, а, может, и больше.
- Тогда стол берём этот, - сказал Эркин. - А стулья...
- Все четыре, - решительно сказала Женя. - И две табуретки, вот эти, они тоже нужны. И... ой, а как же мы их довезём?
- Далеко везти? - спросил Филиппыч.
- На Цветочную, - улыбнулся Эркин. - В "Беженский Корабль".
- Миня! - крикнул Филиппыч и властно приказал вынырнувшему из-за стопки вёдер мальчишке лет двенадцати: - Скажи Терентию, что работа есть. Пусть розвальни подгонит, - и уже Эркину с Женей объяснил: - Извозом зарабатывает. И довезёт, и внести поможет.
- И за сколько? - спокойно спросил Эркин.
- Десятая доля с общего. Ну, и на чай ему сколько не жалко.
- Тогда всё, что нужно, сразу и возьмём, - обрадовалась Женя.
Филиппыч не скрыл довольной ухмылки. Вошёл мужчина в полушубке и весело спросил:
- Ну, и где груз?
Терентий - догадался Эркин, и веселье его тоже понятно. Работа подвалила!
И пока Женя ходила по магазину, выбирая и отбирая, Эркин и Терентий вытаскивали на улицу и укладывали на сани стол, стулья, табуретки, две свёрнутые рулоном перины, два ватных стёганых одеяла, три подушки, кухонный стол-шкафчик, ведро и плетёную корзину, ещё ведро, таз, три кастрюли, сковородку и чайник...
- Однако размахалась твоя, - хмыкнул Терентий, засовывая вниз тяжёлый чугунный утюг.
Эркин осторожно уложил в ведро свёрток с чашками. Стопка тарелок уже улеглась в другом ведре.
- Ничего, - ответил Эркин универсальным, как он убедился ещё в лагере, словом.
- Оно так, - кивнул Терентий.
- Всё, - крикнула из дверей Женя.
И Эркин пошёл к ней, доставая на ходу бумажник. В глубине магазина стоял странный стол. Эркин таких ещё не видел, и Женя, заметив его удивление, шепнула ему, что называется такое конторкой. Филиппыч извлёк счёты и защёлкал костяшками. Насчитал четыреста шестьдесят семь рублей. Эркин, молча следивший за счётом, кивнул. Кивнул и Терентий, слушавший, не менее внимательно.
- Ну, совет вам да любовь, - сказал Филиппыч, принимая от Эркина пятисотенную и отсчитывая сдачу. - И от меня вам на счастье и в премию, чтоб дорогу ко мне не забывали и другим показывали.
И вручил Жене металлический поднос, расписанный яркими цветами по чёрному полю.
- Ой! Спасибо! - ахнула Женя.
Так, в обнимку с этим подносом, её и усадили в сани, посреди вещей. Эркин сел впереди, рядом с Терентием. Тот чмокнул, шевельнув вожжами, и его рыжий светлогривый мохноногий конь стронул с места.
- Прямиком на Цветочную не поедем, - объяснил Терентий. - По асфальту полозья сотру, и конь станет. А кружок дадим, так враз примчит.
Старый город состоял из одноэтажных, окружённых садами домов. Над трубами крутились, прижимаясь к крышам дымки, окна в деревянных резных и раскрашенных рамках... "Если где и искать мужскую подёнку, - подумал Эркин, - то здесь". Если вдруг с завода выгонят. Терентий рассказывал, что живут здесь с огорода, ремесла и скотины, а как в войну завод поставили, то кое-кто и на завод пошёл.
- А ты?
- А я свободу люблю, - хохотнул Терентий. - Мне начальники ещё в армии надоели. Я сам... и хозяин, и начальник, и над бабой командир, - и озорно подмигнул Эркину.
Эркин охотно рассмеялся.
Миновав Старый город, выехали в поле, и конь пошёл ровной размашистой рысью.
- Места у нас хорошие, - рассказывал Терентий. - Земля не ах, но рожь вызревает. А уж огороды... всё, что душе угодно. Ну, и сады... А уж молоко у нас самолучшее.
- Трава хорошая, - понимающе поддержал тему Эркин.
- Во-во, - кивнул Терентий. - Ну, а зимой извозом подрабатываю. И хватает, и... у тебя-то как, большая семья?
- Трое нас. Мы вот и дочка.
- Ну, ваше дело молодое, - Терентий направил коня на боковую узкую дорогу. - Вы себе ещё живо настругаете.
И подмигнул Эркину. Эркин заставил себя улыбнуться в ответ.
- Война много народу покрошила, - Терентий шевельнул вожжами. - Восполнить надо. Так, а теперь молодуха пусть сидит, а мы коню помогать будем. Бугор не велик, а помогать велит.
Подпирая собой сани, они спустились в неширокую впадину, пересекли её и поднялись наверх. Дорога запетляла между деревьями, и Эркин догадался, что они подъезжают к дому с тыльной стороны.
- Ну, - весело сказал Терентий, когда из-за деревьев встала белая, просторно раскинувшая крылья, громада дома. - Вот и Корабль. Показывай, в какое крыло.