— А если ты не пойдешь… — он стукнул ребром ладони по упрямому штырю, и тот неожиданно с лязгом встал на место, — то церковная община расскажет об этом всему городу, а из города слухи пойдут кругами дальше… пока не доберутся, например, до твоих родителей.

— Это шантаж, — буркнула она.

— Это просто жизнь на Затерянной Реке, — возразил Броди, проверяя результаты своей работы.

Она закусила губу и надулась, не сумев найти подходящей колкости для ответа.

— Ну, вот. — Он подергал севший в гнездо штырь. — Ну, как твое мнение?

— Боже, кажется, все, Броди!

— Ну, еще нужно завернуть все болты, положить матрасы… но, можно сказать, основная работа действительно закончена.

— Очень вовремя. — Миранда вскочила с пола. Схватив один из поставленных к стене узких матрасов, она положила его на нижнюю раму только что собранной кровати.

— Что это ты делаешь? — сморщив нос, спросил он, наблюдая за ее борьбой с матрасом.

— Устраиваю себе местечко поудобнее, чем этот чертов лысый ковер, — ответила она.

Бледно-голубой матрас шлепнулся в каркас нижней кровати наподобие огромной рыбины. Балки основания дрогнули и успокоились.

— Рэнди, чтобы этой штуковиной можно было пользоваться, мне еще нужно затянуть все болты.

— Ой, что ты так сильно переживаешь? — Она отмахнулась от его предупреждения и свернулась комочком на матрасе, поглаживая ладонями прохладную шероховатую ткань.

Перевернувшись на спину, Миранда положила голову на матрас, раскинула руки и блаженно потянулась:

— А-а-а! Вот видишь? Ничего не случилось.

Кровать, как будто услышав ее, покачнулась — совсем чуть-чуть, почти незаметно.

— Рэнди, слезь-ка лучше с нее. — Броди шагнул к ней.

— Не могу.

— Ну же, Рэнди, пора вставать.

— Я не могу встать, — пробормотала она.

— С чего бы это?

Миранда приподняла голову и выглянула из своего уютного гнездышка.

— Такого еще не было, — хихикнула она. — Чтобы ты выгонял меня из постели.

— Очень смешно, — с каменным, как у истукана, лицом проговорил он. — А теперь давай-ка, марш с кровати.

Она снова откинула голову на матрас и закрыла глаза.

— Я не в силах даже пошевельнуться. Ну почему я должна вставать?

— Потому, — мягко отозвался он.

До нее донесся шорох его джинсов. Кровать скрипнула и закачалась. Миранда почувствовала тепло его дыхания, когда он опустился рядом с ней на колени и шепнул:

— Это небезопасно.

Она пыталась унять дрожь, от которой ее кожа покрылась миллионами крошечных мурашек. Но не могла остановить потока мелькающих в ее сознании образов. Рука Броди на ее щеке; его тело, распростертое рядом с ней; его губы, с нежностью целующие ее шею, плечи, ноющие от желания соски — а потом снова возвращающиеся к ее губам. В самом деле, оставаться здесь с Броди небезопасно. Совсем небезопасно.

Но она не могла вот так просто встать и уйти. Она не осмеливалась повернуться к нему лицом, не могла позволить ему увидеть в ее глазах то, что была сейчас не в силах скрыть: что она по-прежнему любит и желает его.

А что, если она притворится спящей? Может, тогда он уйдет? Миранда сосредоточилась на том, чтобы дышать глубоко и ровно.

Он потряс ее за плечо.

— Мне тебя очень жаль, Рэнди, но раз уж ты так сильно хочешь спать, то тебе лучше пойти к себе.

К себе? То есть в ту постель, где уже устроились трое ребятишек? Она отвернулась.

— Ну, дай мне остаться здесь, Броди, — изобразила она сонное бормотание. — Почему мне нельзя поспать тут?

Матрас прогнулся, когда Броди придвинулся к ней поближе.

— Устроим, так сказать, вечеринку с ночевкой?

— Ммм… — Она зажмурилась так сильно, что защипало под веками.

— Ну, ладно. Почему бы и нет. Но только при одном условии.

Она оторвала щеку от голого матраса, но голову к Броди так и не повернула:

— Что за условие?

Он склонился еще ближе, так, что его губы защекотали ухо Миранды, и прошептал:

— Я буду сверху.

Миранда втянула полную грудь воздуха — даже голова закружилась. А затем медленно выдохнула, собираясь с силами для ответа.

— В смысле — на верхней постели?

Он провел пальцем по ее спине.

— Как скажешь, Рэнди.

Она старалась убедить себя, что в ней говорит усталость и что при других обстоятельствах она и не подумала бы сделать то, что собиралась сделать сейчас. А еще она говорила себе, что она отъявленная лгунья.

Миранда повернулась к нему и прикоснулась к его щеке. Ее пальцы запутались в светлых прядях, упавших ей на лицо, когда он склонился над ней.

— Я не знаю, что сказать, Броди.

— Тогда не будем говорить.

Он осторожно опустился на узкую постель, стараясь не придавить Миранду своим телом. Затем, притянув ее поближе, крепко обхватил одной ногой ноги жены.

Нервно облизнув губы, Миранда подумала, хватит ли ей сил сказать Броди, что эта его идея не из лучших. Его рот прильнул к ее губам.

Если в ней и оставались еще какие-то силы, то и они растаяли в теплой нежности этого поцелуя.

Все, что она так любила в Броди: аромат его кожи, его волосы, мощь его мускулистого тела, всегда такого нежного рядом с ее собственным, по-женски мягким, податливым, — охватило ее и окружило порабощающей чувственной волной.

Он раздвинул языком ее губы — пробуя на вкус, дразня, заставляя их отозваться на его ласку.

Ей хотелось чувствовать больше, делать больше, ощутить его обнаженным рядом с ней, на ней, внутри ее.

— Да! — простонала она. — Да, да!

Он покрыл легчайшими поцелуями ее умоляющие губы, линию подбородка, спустился к шее.

Дрогнувшими пальцами она вцепилась в футболку и вытащила ее из джинсов. Если не удастся стащить ее через голову, решила она, когда Броди приник губами к ямочке у нее на горле, то она просто-напросто разорвет эту проклятую штуковину пополам.

Их пальцы встретились у края футболки, и Броди откатился в сторону, чтобы дать ей возможность поднять руки.

Кровать с жалобным скрипом накренилась.

Броди весь напрягся, лишь глазами повел в сторону Миранды. Ни один из них не смел пошевелиться.

— Наверное, нам лучше… — прошептал он, как будто от громкого звука кровать могла рассыпаться. И кивком показал, что им бы лучше было встать.

Кровать накренилась еще сильнее.

— Ага, думаю, больше ничего не остается. — Миранда ждала, чтобы он начал первым.

Броди медленно сдвигался к краю, пока не опустил одну ногу на пол. Потом приподнял Миранду и помог ей перевернуться на бок. Наконец ее ноги тоже оказались на полу.

— На счет «три», — сказал он, — скатываемся отсюда.

Она кивнула. Кровать ответила угрожающей дрожью.

— Раз. — Темноту за окном внезапно осветила молния.

Миранда уперлась пяткой в пол.

— Два. — От раската грома вздрогнули стены и закряхтели все балки старого дома.

Миранда стиснула руку Броди, чтобы он смог высвободить ее из-под верхней части кровати, если такая необходимость все же возникнет.

— Три!

Миранда скатилась с кровати и упала прямиком в объятия Броди.

Деревянная конструкция позади них неуверенно закачалась наподобие комика в образе подвыпившего гуляки, когда тот, пошатываясь на полусогнутых ногах, оглашает округу скрипучими невнятными звуками. Однако несколько секунд спустя, поразмыслив, кровать все же затихла.

Миранда вздохнула и вырвалась из обхвативших ее сильных рук. Склонив голову, сосредоточенно уставилась на концы его ботинок — и сделала шаг назад.

— Похоже, у мебели здравого смысла больше, чем у нас. Если бы не эта кровать, мы бы ни за что сами не остановились.

Его пальцы сошлись на ее локте.

— Рэнди, нам и не нужно останавливаться. Нас ведь ждет огромная широченная кровать там, в…

Она вскинула голову.

— В которой спят трое ребятишек. Да, кстати, ты мне напомнил, нужно пойти взглянуть, как они там. Ты сможешь без меня закончить работу? Завтра я все тут уберу и наклею плакаты. — Не в силах взглянуть ему в глаза, она быстро повернулась к двери и прошептала: — Спокойной ночи, Броди.