– Ты кто? Не подходи ко мне, урод! Не трогай меня! – Умтак взбрыкнул и завалился на спину. – Не подходи! Прочь, прочь! – орал он.

– Что с тобой, Умтак? – Кулитук остановилась на мгновение, но потом двинулась к сыну.

Сбитый с толку Умтак сел на полу, будто впервые оглядывая комнату всеми четырьмя глазами.

– Мам… не знаю… – растерянно промямлил он, но глаза его прояснились. – Кажется, съел что-то. Живот болит.

И Умтак заплакал, всасывая слезы. Кулитук протянула хобот к его лбу.

– Мама! Мама! Опять… Мама! – завизжал Умтак и перекатился на бок, отбивая хобот Кулитук своим и размахивая всеми руками. – Прочь, урод! Прочь! Убери свое мерзкое щупальце! Прочь!

Кулитук отпрянула. Умтак вскочил, оттолкнул мать и выбежал в дверь. Навстречу ему хлынул яркий свет, тротуар ушел из-под ног, и Умтак снова упал. Мимо проплывали низкие бежевые постройки. А сам Умтак сидел на горизонтальном эскалаторе, который нес его вперед.

– Умтак?! – донесся голос позади.

– Мама… мама… – опять раздался писклявый голос у Ирины в голове. Но уже тише, гораздо тише.

«Боже, я в бреду!»

По сторонам громоздились друг на друга светлые домики кубической формы, как в пещерных городах Анатолии. Они были кругом – впереди и сзади. Впрочем, что такое впереди и что такое сзади? Ирина каким-то образом видела во всех направлениях. Даже вверх, где на сером с темными тучами небе висело сразу два солнца: большое желтое и маленькое белое за спиной. Движущиеся эскалаторы пересекали все обозримое пространство. Они ехали вперед и навстречу, сворачивали за углы построек и забирались на мостики. Но главное – вокруг были «они» – пылесосы!

«Боже», – повторила Ира и закрыла глаза. Когда открыла, ничего не изменилось.

Повсюду были эти существа: большие, массивные, фиолетового цвета, с цилиндрическими телами без головы, или головами без тела. На четырех коротеньких ножках. С четырьмя такими же неуклюжими ручками по периметру и длинными, похожими на тромбон хоботами. Создания походили на огромный пылесос «Буран» советских времен или на чайник того же периода. Они стояли на тротуарах и ехали на эскалаторах, гулко дудели в свои «дудки» и моргали двумя парами глаз на макушке «чайников». Их сливающиеся в раскатистую какофонию звуки эхом били по голове.

«Боже, – тряхнула головой Ира, – мама… мама… Что это такое? Что я такое?» Она заплакала, сидя на движущейся дорожке и непроизвольно всасывая слезы хоботом.

– Мама… – повторил тоненький голос где-то внутри и затих.

Дроид-сборщик уже разгрузил моего соседа и теперь направлялся ко мне. Я рассортировал контейнеры с изотопами и приготовился к обмену.

– 3931-й, – передал сборщик на полпути, – для тебя личное сообщение с Фомальгаут.

Вот, а вы говорите! Громоздкая бюрократическая система! Так быстро прислали ответ!

Дроид подлетел к моему передаточному отсеку и пристыковался. Я начал отгружать ему плазму и заряд.

– Давай, где оно? – нетерпеливо спросил я.

– Минутку, – сказал сборщик, – принимай тару сперва.

Я включил обратную тягу, пока пустые контейнеры не заполнили мой трюм.

– Забирай. – Дроид загрузил шифровку в мой компьютер и отчалил к следующему в этой цепочке несчастных сознаний, вращающихся на орбите вокруг Фулонга.

«Вот так вот. Попробовать, что ли, подать кассацию в Совет? Или мне только срок накинут, когда разберутся со всеми похождениями моей самки на Сириус-6? «Таракан», попытка украсть хозяина из его же магазина вместе с топливом, еще и присовокупят потасовку с землянами… В любом случае за симбионта по закону отвечает корабль, так что мне светит? – Я начал сомневаться в федеральной системе правосудия. – Три тысячи земных лет… уже три тысячи…» – Сам не заметил, как перешел на единицы измерения Сол-3.

– Малыш, ты заблудился? – Ирина ощутила на затылке поток теплого воздуха.

Позади нее стоял фиолетовый абориген и вежливо трогал ее макушку своей «дудкой». Странно, но Ирина понимала, что он говорит. Она рассеянно огляделась по сторонам. Это действительно было удивительно: незнакомые символы на домах, вывески над движущимися тротуарами, реклама – все это она могла прочесть! Даже в жужжащем гуле этих существ она могла вычленить отдельные слова.

– Не плачь. Как тебя зовут? – дохнул ей в лицо пылесос.

Да… Как? Как? Что-то смутно припоминалось, какой-то…

– Умтак, – ответила Ира и добавила: – У меня животик болит.

Глаза ее снова наполнились влагой, хоть и по другой причине – изнутри действительно что-то жутко давило. Тупой тянущей болью, будто она проглотила камень. Ирина потянулась к этому месту на теле, но ее руки-обрубки не доставали. Их даже невозможно было соединить вместе.

– Пойдем к врачу, – предложил фиолетовый пылесос, протягивая руку.

Внутри Ирины что-то забулькало, вырвавшись струйкой газа из ее «хобота». Фиолетовый согнул колени и склонился над ней.

– А-а-а, так тебе просто надо в туалет! Идем, ты же в школу шел? – Он указал своим гибким отростком на мешочек, висящий над передней ногой Иры.

– Н-ну да, – ответила она, вставая, – н-наверное…