Тогда тоже «от организации» их было трое, и они так же наведались в гости к какому-то мелкому бизнесмену. Савва подписался крышевать одного из вынужденных партнёров. То ли партнёр этот хорошо обслуживал их, организации, автопарк, а на него наехал какой-то местный бандит, и Савва решил наказать наехавшего. То ли ещё что-то в этом роде. Предстояло внушить бандитам, что они, мол, не правы.

Не было никаких кабинетов, пиджаков, обмена нотами протеста и т. д. Не того пошиба люди, не того полёта отношения. Не было и загородных вилл или крутых закрытых ресторанов «для своих». Не того уровня встреча.

Была просто «стрелка», на которую приехала братва на двух джипах от конкурентов и от Саввы — трое человек. Ну, три с половиной. Из этих трёх с половиной двое были словно из сиротского приюта: на вид лет по шестнадцать, да ещё и девка среди них. И собака. Бандюганы переглянулись — и рассмеялись. На что Псих тут же психанул — и достал из-за пояса верную бейсбольную биту. Утирая слёзы от смеха, бандиты решили его напугать — и один из них вынул пистолет. С этого момента всё перестало идти по их сценарию. Да в принципе ничего и не шло по их сценарию: все возможные действия бандитов расписали на кратком совещании до акции Асассин и Псих. То есть, Асассин, конечно. Псих только размахивал своей дубиной и кричал, что всех порвёт, смотрел бешеными глазами на подозрительно спокойную, а потому и непонятную, даже пугающую Ингу.

Вообще, девушка вела себя совсем не так, как должна вести в её положении — положении заложницы и вынужденной соратницы. Она должна была всё время трястись от страха и смотреть — уж на Психа точно — с ужасом, ожидая от него постоянно агрессии, насилия. Должна подчиняться уже просто находясь рядом! А она не подчинялась. И не боялась. Смотрела на него не со страхом, нет, но и не презрительно. С интересом, может быть. Как изучают, скажем, гиену, находясь при этом за толстым стеклом и с электрошокером в кармане. Когда выверты Психа ей надоедали, она просто закатывала глаза. Словно нянечка капризного и разбалованного ребёнка. Психу её поведение не нравилось, но он не трогал девушку. Приказ шефа, наказ Ильи, и главное — просьба Асассина. Он и не трогал. Так, словесно попугивал, строил козу, шипел злобно, даже порой замахивался битой. Но и только.

Ну и вот. На совещании до «стрелки» Асассин, этот коренастых страшный дядька с ужасными шрамами на лице, перекособоченный на один бок и подволакивающий, когда ходил, ногу, погладил Ингу по голове и просто так сказал:

— Ты, дочка, когда они пулять начнут, отойди в сторонку, так, чтобы по тебе не попали урки. А уж мы с Валероном их чутка того… поломаем. Только далече не отходи.

Тут он улыбнулся, и Инга, как всегда, вздрогнула от его улыбки. Так щерится, наверное, сама Смерть. Такой же мёртвый блеск и в беньках его собаки, когда та выходила на тропу войны. Уж сколько раз Инга попадала в передряги, и не раз сама ходила по краю, но этот взгляд, этот человек — от него бросало в дрожь при одной только мысли, что что-то сделаешь не так, как им наказано и наступит время расплаты…

И вот когда бандит вытащил из-за пояса скромный травмат, переделанный, скорее всего, в боевой, настало «время Ч», как называл его Асассин. Члены организации все перешли в ускоренное состояние, каждый — по-своему, тут же синхронизировали своё время жизни по загодя оставленному чуть в сторонке старому, даже древнему, будильнику. Просчитаешь про себя до тридцати, пока секундная стрелка перескочит на одно деление — значит, вошёл в то самое состояние, что запланировано.

Получилось более чем хорошо. Инга покорно отошла в сторонку шагов на пятнадцать, оказавшись за спиной у бандитов, а Асассин и Псих деловито стали прохаживаться среди застывших и скрюченных в смехе противников. Вначале старший их группы зачем-то на бандите распахивал грудь и смотрел, что на его шее понавешано. Если какой-то амулет или ничего, то кивал Психу на ноги. Если на шее обнаруживался крестик, то сам коротким, но очень мощным тычком кастета в челюсть отправлял человека в гарантированный нокдаун.

Тот, кто попадал под раздачу Психу, через несколько секунд уже просто не мог ходить. Как минимум на месяц — два. Валера просто ломал ему ноги. Причём делал это с явным наслаждением, красуясь перед Ингой. Бросая на неё хищные, уничтожающие взгляды. Мол, смотри, что с тобой будет, если пойдёшь против нас. На это, видать, и была рассчитана акция устрашения.

Ускоренные обошли всех, не оставив без внимания и водителей, и тех, кто остался на заднем сидении машин. Найденное оружие изымалось и складывалось в мешок. Туда же отправлялись и деньги. Ключи от машин были заброшены далеко, а шины Асассин неспешно проколол громадным тесаком, что всегда таскал с собой.

Остался только один человек, которого ещё не «наказали». Тот, кто и начал всю заварушку. С пистолетом, из которого Асассин вынул обойму и выщелкнул патрон из ствола. Действительно, боевой. Вначале он опять-таки проверил шею бедолаги и обнаружил лишь золотую цепочку. Этого, поднявшего на них руку, Псих должен был «наказать» особо жестоко. За то, что посмел. В устрашение и назидание, так сказать.

Он опять глумливо посмотрел на Ингу, раздражённо дёрнул плечом: девушка ни разу не вскрикнула от ужаса происходящего, ни разу не отвернулась и не закрыла уши, когда с мерзким хрустом его бита ломала очередную кость. Она рассеянно смотрела за их действиями и пару раз даже чуть ли не демонстративно зевнула. Асассин порой бросал на неё насмешливые взгляды и хмыкал в седую щетину, а вот Психа это неадекватное поведение выводило из себя!

Может, потому он тогда и ожесточился больше «обычного» своего состояния. Он с битой наперевес несколько раз обошёл свою последнюю будущую жертву, глядя то на него, посмевшего ему угрожать, то на Ингу, которая — единственная из девушек — смела его не бояться. Бита дрожала в его руках от еле сдерживаемой ярости. Так показалось бы любому.

Но вдруг Инга сорвалась с места, в два почти неуловимых глазом прыжка очутилась рядом с Валерой, глянула ему прямо в глаза, да так, что тот просто застыл на месте, схватилась за бейсбольную биту и играючи выдрала из рук остолбеневшего Психа. Всё это произошло буквально за пару секунд. Заворчала и насторожилась овчарка, до сих пор просто прохаживающаяся меж остолбеневших в замедлении людей. Сощурил глаза Асассин, его рука сделала движение к поясу, где был приторочен метательный нож, волосы на его затылке стали подниматься торчком.

А Инга, развернувшись на каблуках, со всего размаху опустила биту прямо на кисть «бандита с пистолетом». Хрусь! И по второй кисти! Хрусь! Снова разворот на каблуках, втиснула остолбеневшему от такой наглости Психу в руки в руки его же биту, процедила прямо в лицо:

— Долго думаешь!

И, повернувшись спиной к Валере, спокойно отошла в сторону.

Овчарка Альва непонимающе смотрела на девушку, на Психа, на хозяина, наконец: что делать-то? Всё ли в порядке? Почему Псих так и стоит с битой, глупо смотрит то на неё, то на Ингу и не знает, что делать и как себя дальше вести? И почему ты, хозяин, так рассмеялся, что аж сел на асфальт, потому что ноги не держат? Ты поиграть хочешь?

В общем, это внезапное событие довольно круто поменяло отношение к Инге. Псих перестал вызывающе вести себя по отношению к девушке, но не мог смириться, что она всё ещё никак не научится его бояться. Он привык не сдерживать эмоции, и у него всегда с этим были проблемы. С детства. Трудно сказать, что было причиной лёгкого помешательства Валеры, и из-за этого ли у него появилась способность уходить от всех и вся в свой собственный мир, где нет места людям, где они кажутся застывшими манекенами. Где с ними можно сделать всё, что угодно. Трудно, потому что никто не знал, где же прошло детство и юность Психа.

Илья вообще случайно его обнаружил на задворках рынка. Их с Саввой охранной фирме (когда они ещё занимались этим легальным бизнесом) поступила заявка от местного торгового князька, мол, кто-то или что-то терроризирует округу, совсем житья нет. Портит продукты, бьёт стёкла, насилует вечером и утром случайных покупательниц. Причём насилует жестоко, быстро и всегда очень болезненно. Говорят даже, что не человек это, а дух, потому что никто его не видит, лишь иногда — смутная тень. Да отпечатки пальцев, в обилии встречающиеся на жертвах. Отпечатки не присутствующие в базе данных полиции. Ну, и сперма — а та чаще в жертвах. Илья решил подловить насильника, выслеживал целую неделю, несколько раз чуть не поймал, да странный «дух» исчезал быстрее, чем падали на пол все осколки очередного разбиваемого им окна. Это и навело Спеца на мысль, что он имеет дело с таким же ускоренным, как и он сам. Решил сутки посидеть на рынке в, как он называл, «в скорости полёта РПГ». И таки выследил этого грязного дикого урбан-маугли, в очередной раз вышедшего на охоту. Так Валера-Псих вошёл в организацию.