«Шведские обломки» свидетельствовали о том, что новое немецкое «чудо-оружие» представляет собой самолет-моноплан с трапециевидным крылом. Фюзеляж длиной под семь метров, почти половина объема — двигатель. Корпус из стали и легкого металлического сплава. В зарядном отделении самолета-снаряда более восьмисот килограммов взрывчатого вещества. Управляется эта штука автопилотом.

Но как она проявит себя на деле? Вторжение союзников во Францию загнало немцев в угол: если они применят свое новое оружие, то сейчас.

13 июня 1944 года, Лондон

Рассвет нового дня принес с собой гром, взрывы, разрушения, смерть.

На столицу Великобритании обрушились самолеты-снаряды V-1.

Горели дома, погибали люди.

Маршал Хилл, разбуженный одновременно взрывами и телефонным звонком, принимал донесения.

Ясно было одно: несмотря на успешные бомбежки стартовых площадок, обнаруженных по всей Европе, несмотря на аварии, которые потерпело более половины беспилотных самолетов-снарядов на подлетах к Лондону, удар оказался ужасающей силы.

Но признать — «немцам удалось» — было выше всяких сил...

— Мы обязаны перестроить воздушную оборону Лондона, — сказал Хилл. И поклялся: — Второй раз у них не получится!

Ночь на 15 июня 1944 года, воздушное пространство над Ла Маншем

— Что за чертова штуковина?

Капитан Масгрейв вел самолет над водами Канала и вдруг увидел летящий с континента необычный объект.

— Вижу огненный шар, — доложил он. — Попробую сбить.

Он дал очередь, потом вторую, третью… «Чертова штуковина» ярко вспыхнула, взорвалась и рухнула в темные воды пролива.

15 июня 1944 года, Лондон

Маршал авиации Хилл представил план организации защиты столицы от «Фау-1».

— Мы создадим четыре пояса обороны. — Он показал на карте. — Первый — в десяти милях от побережья Англии и примерно середины Ла Манша. Это будет внешний район патрулирования истребителей.

Далее — артиллерийский пояс, от мыса Бичи-Хед до Дувра. В этой зоне полеты наших истребителей запрещаются.

Третья зона — внутренняя зона патрулирования истребителей — начинается в десяти милях от береговой черты Англии и заканчивается в десяти милях от Лондона.

Наконец четвертый пояс — непосредственно на подходах к столице, где предполагается задействовать до тысячи привязных аэростатов заграждения.

— Какие истребители предполагается задействовать? — спросил Черчилль, который одобрил этот план.

— Против «дайверов», — «Фау-1» уже получили условное наименование, — успешно показал себя «Москито» капитана Масгрейва, — ответил Хилл. — Кроме того, у нас имеются «Темпесты» и... «Спитфайры».

18 июня 1944 года, аэродром Кент

Флайт-лейтенант Нэш огляделся. Аэродром выглядел обжитым, удобным.

— Дом, милый дом, — проговорил Нэш.

Сквадрон-лидер Кинжстоун приветливо кивнул ему:

— Получен приказ обустраиваться здесь. Будем оборонять Лондон.

— Говорят, здесь три эскадрильи — наша девяносто первая, а еще триста двадцать вторая и шестьсот десятая, — отозвался Нэш. — За какие геройства нас сюда сослали?

Они посмеялись.

Кинжстоун заговорил серьезно:

— Думаю, дело не в нас, а в наших самолетах.

— Дело всегда в самолетах, — фыркнул Нэш.

— Ни пятая, ни девятая модели «Спитфайров» с этой немецкой гадостью, с «дайвером», не сравнится в скорости. Тут нужно что-то посильнее, вроде наших «четырнадцатых».

Работа началась сразу же.

— В вопросах перехвата самолетов-снарядов главное — скорость, — утверждал Кинжстоун.

— Вроде, быстрее «четырнадцатого» сейчас ничего нет, — напомнил Нэш.

Капитан Жан-Мари Маридор вмешался в разговор:

— Его можно сделать еще быстрее, если доработать двигатели под бензин с октановым числом 150. От тридцати до пятидесяти километров в час можно выиграть.

— Это сколько в футах? — нахмурился Нэш.

— Считай лучше в милях! — засмеялся Кинжстоун.

— «Фау» летит на высоте от восьмисот до двух тысяч метров, — продолжал Маридор. — Со скоростью приблизительно шестьсот километров в час. Плюс-минус.

Он говорил по-английски с сильным французским акцентом, но довольно бегло.

Маридор был очень молод — чуть старше двадцати, но большую часть жизни летал. О нем знали, что отец его был то ли бакалейщиком, то ли каким-то лавочником, а сын бредил самолетами и с четырнадцати лет буквально жил при аэродроме. В шестнадцать он уже летал, в восемнадцать имел летную лицензию.

Поступил на военную службу... и попал не просто на войну, он оказался в армии, которую быстро и бесславно разгромили.

...Девятнадцатилетнего Маридора и еще четверых французских летчиков выловили из Ла Манша английские моряки с торгового корабля. Эти пятеро, пустившиеся в плавание на утлой лодочке, жаждали продолжать борьбу с немцами.

Маленького роста, болезненно нервный, молчаливый, Маридор признавал в жизни только одно: полеты.

Его заставили выучить английский язык. Он подчинился.

Его заставили понимать английские команды, английские обычаи, английские шутки, английский армейский распорядок. Он соглашался на все, пока ему позволяли летать...

Нэш передернул плечами:

— Есть что-то дьявольское в том, чтобы сражаться с роботом.

— Почему с роботом? — удивился Маридор.

— Когда против тебя действует другой истребитель, пусть даже лучше вооруженный, чем твой собственный, ты все-таки бьешься с человеком, с плотью и кровью. Можешь его обмануть, перехитрить, превзойти в мастерстве. Он уязвим, понимаешь? А робот — это монстр.

— У робота нет мозгов, — пожал плечами француз. — А у тебя они есть.

— Кстати, о мозгах, — вмешался Кинжстоун. — Следует иметь в виду вот что. Если мы попадем в «дайвера» из пушки или даже из пулемета, он упадет на землю и взорвется. Но остается еще вероятность того, что эта штука взорвется прямо в воздухе, у нас перед носом. Поэтому мудрое руководство запрещает летчикам приближаться к «фау» ближе, чем на сто пятьдесят метров. Нэш, посчитай, сколько это будет в футах!

— Я думаю, — сказал Маридор, — что повреждение от горящего топлива или разлетавшихся кусков «фау» наш истребитель может получить на любой дистанции. Это как повезет. Главное — сбить его.

— Все французы — отчаянные головы или ты у нас один такой? — спросил Нэш.

— Почем мне знать! — ответил Маридор. — Я давно не был во Франции.

3 августа 1944 года, воздушное пространство над Ла Маншем

Маридор вел «Спитфайр» над проливом. Он преследовал самолет-снаряд, летевший на английский берег.

Побережье приближалось по мере того, как развивалась погоня. Видны были уже дома на берегу... Городок, еще один...

«Фау» должен быть уничтожен в воздухе. Нельзя допустить его падения на землю.

Очередь повредила самолет-снаряд. Он потерял управление и... не взорвался. Он начал падать.

Городок приблизился настолько, что видны уже были люди. Они слышали грохот мотора — грохот, который неуклонно приближался. Видели немецкий самолет-снаряд — смерть, готовую упасть на них с небес.

Видели Спитфайр, изрыгающий пламя, настигающий «Фау»...

Вот Спитфайр догнал поврежденный самолет-снаряд и толкнул его. В небе вспыхнул огненный шар, повалил черный дым, и из этого клубка пламени и дыма начали падать обломки.

Спитфайр с оторванным крылом рухнул на землю. Пилот находился в кабине.

Местная больница располагалась в нескольких шагах от места крушения.

Но больница, которую спас Жан-Мари Меридор, пожертвовав собой и своим самолетом, не смогла спасти героя: Меридор умер, не приходя в сознание.

20 августа 1944 года, воздушное пространство в районе Лондона