— Гм, — кашлянул эмир Тимур, видимо, в очередной раз простил старца.

— А что ж ты даже днем в этот прибор глазеешь?

— А вон, видишь, словно тобой откусанная, бледная Луна над горизонтом зависла?

— Что значит — «мной откусанная»? — начал было гневаться Тимур.

— О Повелитель, — ты в масштабе Вселенной!

— Хм, — вновь подобрело лицо Тимура. — И что творится со Вселенной?

— Много интересного, — когда Молла Несарт с любовью касался своего прибора, то казалось, что он просто молодел, сияя лицом. — Вот расчеты подсказывают — через один солнечный цикл, значит, где-то в середине апреля, в этих широтах, точнее чуть севернее, возможно, будет солнечное затмение.

— О Всевышний, — встревожился Тимур. — К чему это предсказание?

— Это не предсказание, а вероятный расчет, — Молла погрузился в свои дела. — И, как мне кажется, в этот же период жар Солнца усилится. Весна, таяние снегов, реки выйдут из берегов.

— Интересно, очень интересно, — о своем задумался Тимур. — А ну пошли играть в шахматы, — только эта игра позволяла ему систематизировать свои мысли.

Что бы ни писали историки, а Тимур был великий стратег, он еще не раз все выпытывал и испытывал астролябию Моллы Несарта, но в то же время вел свои расчеты, что-то прикидывая и выгадывая. И даже когда разведка донесла, что передовые отряды Тохтамыша вплотную подошли и кое-где вступают в боестолкновения, Великий эмир не давал команды вступать в бой. Он все еще хитрил, усыпляя бдительность золотоордынского хана, ведя дипломатические переговоры, обещая послам — вот-вот он уйдет. А сам собирал свои войска и ждал сигнала из крепости Дербент, где щедро услащенные Тимуровыми эмиссарами местные князья согласились перейти на его сторону, или, в крайнем случае, можно будет посеять меж ними разлад.

Последнее из-за даров вскоре произошло. И тогда Тимур отдал приказ — последний смотр войск, который он произвел лично, а это линия в 25–30 километров. Под ужасающий гром литавр, барабанов, труб и рожков воины его, обнажив мечи в сторону севера, произнесли клятву и издали такой боевой клик «Ура!», что «заколебались горы, и заколыхалось море».

«Согласно приказанию, войско, двинувшись в совершенном порядке, выстроилось в линию таким образом, что крайний фланг левого крыла находился у горы Эльбрус (Кавказский хребет), а крайний фланг правого крыла — на берегу моря Кулзум (Каспийского). Такого значительного по численности и мощи войска никто не видел со времени Чингисхана» — писали историки.

Немногочисленные передовые разведотряды Тохтамыша, увидев силу надвигающейся армии Тимура, быстро отступили. В начале апреля Тимур пересек долину реки Самур, беспрепятственно миновал крепость Дербент, и таким походным маршем, сметая все на своем пути, он дошел до Тарки, где сделал привал, ожидая подкрепления от местного населения. Его названный сын Мухаммед привел в его ряды от трех до пяти тысяч кавказских горцев.

В это же время, преграждая путь, у реки Сулак стали пограничные войска хана Тохтамыша под предводительством Казанчи. После короткого боя золотоордынцы были разбиты, рассеяны; кое-кто сумел переправиться через реку и бежать. Среди них оказался и наш герой — Малцаг.

Перейдя Сулак, Тимур решительным маршем без всякого сопротивления дошел до реки Сунжа. За Сунжей сплошь вековые леса, среди них вырублена просека — это дорога, торговый путь, который ведет до богатого города Магас. И хотя опыт предыдущих военных кампаний подсказывает — надо первым делом захватить столицу края, и на этом настаивают все военачальники, у самого Тимура иной расчет. Он все допытывается у Моллы Несарта, в какой именно день будет солнечное затмение. Однако теперь сам Молла, ссылаясь на какие-то технические погрешности древнего прибора и на свою старость и забывчивость, не совсем уверен, когда затмение произойдет и произойдет ли вообще. Однако с мнением Моллы, как ученого, Тимур всегда считается. Он сам до мелочей разрабатывает план наступления, имея несколько вариантов и пытаясь предусмотреть все, в том числе, а может, в первую очередь, всякие природные ситуации. Ведь средневековая армия, тем более армия кочевников — это сто тысяч людей, значит, в два раза больше коней, для которых нужны корм, фураж, простор, такая армия всегда зависит от погоды и природных условий.

Имея это в виду, Тимур стремится как можно скорее вывести свое войско за Терек на степные просторы. Для этого он всею мощью теснит Тохтамыша к реке, предлагая мир и новую границу империй по данному водоразделу.

Разумеется, хан Золотой Орды в дружбу Повелителя не верит, но у него свой расчет, и он, неосознанно подыгрывая противнику, уводит свои войска на север, на левый берег Терека, и, как ему представляется, наглухо перекрывает все возможные броды, а их, самых удобных, всего пять.

Апрель, как и предсказывал Молла Несарт, стоял очень теплый, даже по-летнему душный. И если в притеречной степи уже властвует суховей, то в горах Кавказа, откуда берут начало Терек и его притоки, идут обильные дожди. Этого Тимур видеть не может, но об этом докладывает разведка, и это очень важно: если начнется половодье, то поход на месяц, а то и два застопорится — бурную реку не перейти. Поэтому Тимур торопится, природа должна помочь, все должно работать на его успех.

В поисках надежной переправы Тимур повел свои войска вверх по течению Терека. По пути, с целью фуражировки и пополнения запасов продовольствия, он грабил и разорял прите-речные поселения. Параллельно ему, по другому берегу передвигался Тохтамыш со своим войском.

Так они двигались одновременно вверх несколько дней, в течение которых Тимур несколько раз делал попытки с боем переправиться через реку, и каждый раз безуспешно; он нес потери. Тогда Тимур пошел на хитрость.

Каждую ночь войско Тимура располагалось огромным лагерем на берегу реки. Прямо с противоположной стороны становился лагерем Тохтамыш, готовый в любую минуту отразить попытку перехода. Поэтому воины даже ночью не расставались с оружием, были в полной боевой готовности.

Понятное дело, что даже ночью противники друг за другом следили. И вот в одну ночь Повелитель отдал приказы: разжечь побольше костров; всем женщинам, рабам и пленникам надеть на головы шлемы, чтобы казаться мужчинами; каждому воину взять двух лошадей (на одной скакать, другую — на поводу для замены). Таким образом, скорым маршем они двинулись в обратном направлении до удобной переправы. Путь, проделанный ранее за три дня, отмахали за ночь, и на рассвете застали врасплох дозорных Тохтамыша. Внезапность и перевес сил решили исход схватки.

Благодаря этому маневру Тимур без особых потерь пересек Терек, стал лагерем на отдых, поджидая, когда подойдут вспомогательные войска. Узнав, что Тимур в очередной раз перехитрил его, навстречу выдвинулся Тохтамыш-хан. Ему советовали сходу ударить по врагу, утомленному ночным марш-броском, но хан решил по-своему, вроде стал лагерем на отдых.

Как бы там ни было, а Тохтамыш тоже слыл достойным полководцем. Он тоже даром времени не терял, тоже загодя готовился к поединку. Ровно в полночь, дабы вызвать панику в лагере Тимура, Тохтамыш предпринял ложную атаку. Приблизившись к лагерю, ордынцы ударили в барабаны и литавры, затрубили в рога и стали выкрикивать боевой клич. Как писали современники, «в ту ночь Кундже-Оглан из потомства Джучи-хана, исцарапав лицо верности ногтями вероломства, убежал из лагеря Тимура вместе со своим туменом».

Этот заранее подготовленный Тохтамышем упреждающий коварный трюк не мог не сказаться на моральном духе вроде бы сплоченных войск Тимура. Ведь Кундже-Оглан был не кто иной, как потомственный царевич — Чингисид и к тому же сын покойного хана Кок-Орды Урус-хана, которого восемнадцать лет назад сверг сам Тохтамыш при помощи того же Тимура.

* * *

Солнечное затмение во все времена считалось плохим предзнаменованием. Рассчитывая на него, Тимур заслал в ряды Тохтамыша проповедников-предсказателей, которые в случае затмения должны были посеять панику среди воинов противника. Полагаясь на это, Повелитель поутру первым делом вызвал к себе Моллу Несарта, в мудрости и знаниях которого он теперь не сомневался.