двух заводах. Общий план предполагался — до двух тысяч машин в месяц. Эти сборочные

линии должны были снабжаться узлами с целых комплексов смежных производств.

Деревянные детали — на двух специально оборудованных заводах в Эрфурте и

Штутгарте. Металлические фюзеляжи — на заводах «Хейнкеля» в Померании,

Мекленбурге, Штассфурте в Саксонии и еще под Берлином. Задействовали пять заводов

«Юнкерса». Двигатели BMW-003 производили в соляных шахтах под Урсебургом, куда

переводились заводы из Берлин-Шпандау и Бездорф-Цельсдорфа.

— Соляные шахты? — переспросил Вася.

— Их переоборудовали для производства самолетов, — ответил вахмистр.

— И не только Урсебург, — добавила Брунгильда. — В соляных штольнях в Эгельне и

Тартхуне выпускались фюзеляжи для проекта «Саламандра». Постройка предсерийной

партии проводилась в Швехате — тамошний завод включили в программу массового

производства. Да, и еще подземный завод в гипсовой шахте под Веной.

— Звучит тотально, — сказал Вася.

— Звучит «народно», — съязвил Вольф. — Программа «Саламандра» управлялась

специальной проектной группой во главе с Генрихом Любке.

— Ну, и как были успехи? — спросил Шмульке.

— Как обычно в таких ситуациях, — вздохнул Вольф. — Первый опытный Volksjager

He.162 полетел 6 декабря 1944 года в Швехате. Управлял им флюг-капитан Петер. Причем

серийное производство уже развернулось. Вкалывали будьте-нате, по двенадцать часов и

в две смены... Тем временем после двадцати минут полета у самолета оторвалась створка

ниши шасси — дефектный шарнир оказался. Самолетик явил некоторую неустойчивость

на курсе, но Петер доложил, что управляемость «удовлетворительна». Через четыре дня

посмотреть надежду нации явились представители Люфтваффе и нацистской партии. Во

время скоростного прохода над аэродромом передняя кромка правого крыла разрушилась,

самолет перешел в неуправляемое вращение, упал и взорвался.

— И Петер?.. — спросил Шмульке.

— Погиб, разумеется, — вздохнул вахмистр.

— И что? — заинтересовался Ганс Шмульке.

Вася положил руку ему на плечо:

— Ты еще не догадался?

— Догадываюсь, — признал Ганс. — Производство не остановили.

— Разумеется, нет! — заявила Брунгильда. — Исследовали обломки, выяснили, что

причина катастрофы — плохой крепеж. Следующий самолет поднял в воздух сам

директор Франке. Чтобы показать, что самолет — хороший. И действительно это показал.

Испытания продолжались и в январе, много испытаний.

— Я не понял, — вмешался Ганс Шмульке, — так этот самолет вступил в войну или так и

застрял на уровне испытаний?

— Вступил, — мрачным тоном отозвался вахмистр Вольф. — Первоначально

планировалось, что на He.162 посадят зеленых юнцов из «призыва Геринга». Призвали

детишек, посадили на «народный истребитель» — и тут оказалось, что «народный»

слишком сложен в пилотировании. Причем не только для летчиков средней

квалификации, но и для опытных пилотов.

— Сюрприз, — тихонько вставил Вася.

— Поэтому новые истребители отдали JG1 Oesau. Сдавайте свои «Фокке-Вульфы» и

принимайте «Хейнкели», господа. Инспектор истребительной авиации прибыл, дал

машине положительную характеристику. Попутно оказалось, что машин нет, то есть они

есть, но за ними надо ехать в Австрию. Поэтому в начале марта пять летчиков прибыли в

Вену забирать самолеты. В середине марта начали осваивать и тут же разбили несколько

штук... Часть самолетов взяли уже в апреле в Ростоке, прямо со сборочной линии.

Летчиков не хватало, самолетов тоже. 30 апреля на аэродром Лекк, который стал местом

сбора уцелевших частей Люфтваффе на севере Германии, прибыли штаб эскадры и наш

незадачливый JG1. Оставшиеся He.162 свели в конце концов в одну группу... И тут

пришли англичане, и настал всему конец.

— Вообще всему? — спросил Ганс Шмульке.

— Есть небольшое продолжение, — Брунгильда почему-то посмотрела на Васю. —

Проектом «народного истребителя» заинтересовались русские. Они забрали два He.162 и

всю техническую документацию. Ну еще бы, дешевая и несложная техника, плюс —

деревянные элементы в конструкции. Думали, может, у себя такое диво запустить.

— Насколько я знаю, не запустили, — нахмурился Вася.

— Точно, — кивнула Брунгильда. — Исследовали трофей и от идеи отказались.

— Безрадостная история какая-то, — вздохнул Ганс Шмульке. — А показали бы вы мне,

братцы, какие-нибудь красивые фигуры высшего пилотажа. На нормальных самолетах. Не

таких «народных».

© А. Мартьянов. 15.12. 2012.

56. Из бомбовоза в истребители

— Что там за шум и крики? — Младший лейтенант Вася прищурился, всматриваясь в

суматоху, поднявшуюся возле столовой.

Из дверей выбежала стряпуха Гарпина, держа наперевес незаменимое оружие героических

домохозяек — скалку.

— Ах ты, змий! — кричала она. — Пирожки у меня воровать? Как не стыдно!

— Змий? — Вася огляделся в поисках Змея Горыныча. — Пирожки?..

Горыныч, однако, обнаружился в непосредственной близости от Васи и всем своим видом

являл полнейшую невинность.

— Это она не про меня! — отметил он.

— Ах, басурман! — перешла на личности Гарпина. — Ну, гляди, попадись ты мне!..

— Это она англичанина гоняет, — разобрал наконец Вася. — Вон, чешет прямо к нам.

Физиономия пылает, что твой самовар.

— От стыда, что ли? — усомнился Горыныч. — Что-то мне не верится.

Крик возобновился:

— И этот фриц туда же! — надрывалась Гарпина. — Управы на вас нет! Вот я пожалуюсь

этому вашему Штюльпнагелю, — заковыристое имя майора она выговорила без запинки.

— Liebe Гарпунья, не будьте такой гарпией, — из столовой, дожевывая на ходу пирожок,

выскочил Герман Вольф.

— Что тут происходит? — Дракон изумленно уставился на товарища младшего

лейтенанта. Тот в ответ лишь развел руками.

Флайт-лейтенант Гастингс уже подходил к приятелям.

Он отдувался и обмахивался платком.

— Невозможная женщина, — пожаловался он. — Подумаешь, пару пирожков стащили.

Это типично английское развлечение. «Пирожков у дамы нет, пирожки стащил валет».

— Едва ноги унес, — поведал подбежавший Вольф. — Но пирожки того стоили.

— Послушаешь вас — так прямо завидно, — сказал Вася. — Она их, небось, к ужину

пекла. Вы все слопали или там еще осталось?

— Кто знает, — пожал плечами Гастингс.

— Их там было множество, — сообщил Вольф.

— Ну, и как вы летать будете? — осведомился Горыныч. — Нагрузились пирожками, как

бомбовозы.

— Мы будем летать стремительно, — сказал Вася. — Правда, Вольф?

Тот ответил:

— Я сегодня хочу взять бомбардировщик. Букетик для Зиночки вон соберу и пойду

общаться на эту волнующую тему.

— А я не знаю, — признался Уилберфорс Гастингс. — Хочется и то попробовать, и это.

Возможностей и аэропланов стало больше, глаза разбежались. Вот бы сразу!..

— Сразу ничего не бывает, — строго оборвал дракон. — Бывает очень постепенно. И

даже когда на основе одного самолета создается другой — все равно, процесс этот до

крайности неспешный.

— Мне всегда казалось, что это нелогично, — признался Вольф. — Ну вот такой я

человек!.. Хочешь бомбардировщик — проектируй бомбардировщик. Нужен тебе

истребитель — закладывай истребитель. А то меняют задачу на ходу... Как это в русской

пословице про лошадей?

— Коней на переправе не меняют, — подсказал дракон. — И все-таки ты, Герман,