— Так компоту, стало быть, не хочешь, — подытожил сержант. — Напрасно. Бабка Гарпунья отменно его варит.

— Гарпина, — поправил Горыныч. — Впрочем, это не имеет значения. Скажи, Хопкинс, кто из конструкторов самолетов круче — американцы, немцы или русские?

— Вопрос не корректный, — сказал Хопкинс. — У всех свои достижения.

— Все так говорят, — Горыныч потоптался на месте. — А я как задумался, так у меня прямо в мозгу началось извержение вулкана.

— Горыныч, тут правда бомбы, — забеспокоился Хопкинс. — Ты поосторожней с извержениями.

— Кхм, — откашлялся Горыныч. — Вот взять И-15.

— Где взять? — Хопкинс огляделся, словно рассчитывая, что из пустоты появится самолет.

— Где взять, ты знаешь, — у прекрасной Зинаиды, в финотделе, — сказал Горыныч. — Мы как люди... гхм!.. как существа науки можем и должны оперировать отвлеченными понятиями.

— Лично я отвлекаться от самолетов не намерен.

— Я и не предлагаю. Однако представим себе, что вот прямо здесь перед нами стоит И-15. С каким мотором ты его видишь?

— Я его не вижу, — упрямо возразил Билл. — Когда я увижу самолет, я тебе про него все скажу.

— О чем спор? — бодрым шагом приблизился к приятелям Вася. — О, компотик! — Он непринужденно отобрал у Хопкинса компот и быстро допил. — Рядом с Горынычем согреется и будет не то, а компотик надо холодненьким, — пояснил он.

— И стакан тогда сам отнесешь в мойку, — сказал Хопкинс.

— Не вопрос! — откликнулся Вася и поставил стакан на землю.

— Вот скажи, Вася, положим, перед тобой находится И-15, — вкрадчивым тоном произнес Горыныч. — Какой там мотор, по-твоему?

— Э... — Вася посмотрел на дракона, на Хопкинса и ответил: — Ну, от нескольких факторов зависит. На И-15 конструктор Поликарпов хотел установить американские двигатели. В тридцать втором году, кажется, договорились с фирмой «Кертисс-Райт». Ну и купили широким жестом аж целый моторостроительный завод со всем оборудованием — плюс, конечно, лицензии на производство двигателей «Циклон». Шестьсот двадцать пять лошадиных сил.

— Значит, американские? — сказал Хопкинс.

Вася пожал плечами:

— Назовем их плодом тесного сотрудничества, о'кей?

— Шикарный американский прононс, Вася, — одобрил Горыныч. Как всегда, когда дело касалось дракона, трудно было понять, насмехается он или серьезен.

Вася решил, что змей не насмехается. В любом случае, считать так — проще и не столь затратно.

— В общем, построили завод в Перми, в тридцать четвертом, — продолжал Вася. — Собирали там пермские «Циклоны» — сначала из родных, то есть американских деталей, а потом уже из наших. Которые из наших — те назывались М-25. Выпустили больше шестисот двигателей за тридцать четвертый год. Ну так какие это были моторы — советские или американские? Диалектически надо подходить.

— Лицензионные, — сказал Хопкинс.

— Умник, — фыркнул Горыныч.

— А мне И-15 нравится, — заметил Вася. — По-моему, отличная машина была. Лучший биплан-истребитель. Сам Чкалов испытывал.

— Сам Чкалов и разгрохал, — добавил Горыныч, любящий справедливость больше, чем легендарного пилота тридцатых годов.

— Чкалов был испытатель, — заступился Вася. — Работа у него была такая — самолеты грохать. И ничего, кстати, ужасного не случилось.

— А когда это было? — заинтересовался Хопкинс.

— В ноябре тридцать третьего. Перед участниками Пленума Реввоенсовета республики решили провести показательные полеты. И Валерий Чкалов поднялся в небо на ярко-красном новом истребителе. Самолет был — игрушечка. Снег уже лежал, поэтому поставили лыжи. И вот Чкалов пикирует, скорость — километров четыреста в час... бах! срывается ушко крепления растяжки левой лыжи. Лыжу развернуло поперек набегающего потока. Шансов на благополучное приземление — ноль. Самолет на посадке перевернулся. Чкалов, кстати, не пострадал, а машина — вдребезги. Чкалов вообще был везунчик каких поискать.

— И-15 в этом отношении были удивительные, — сказал Горыныч и поскреб когтями землю. — Историческая и прочая справедливость — прежде всего. Это был хороший простой самолет. На нем можно было вылететь в бой и знать, что велика вероятность твоего возвращения в состоянии целом и сравнительно невредимом.

— Ага, в отличие от самого самолета, — добавил Вася. — Возвращались с десятками пробоин, с несколькими пробитыми цилиндрами. А летчик оставался живым. Кстати — вот преимущества биплана, нижнее крыло спасало.

Змей поразмыслил и изрек:

— Как дракон я, конечно, не без предубеждения отношусь к бипланам. Споров нет, у И-15 были недостатки.

— Как и у всех, — вставил Вася. — Включая, между прочим, людей.

Дракон не слушал.

— Билл, загибай пальцы, а то мне несподручно, — приказал он и начал перечислять: — К лету 1935 года серийные самолеты И-15 получили: бригада спецприменения в Люберцах под Москвой, истребительные эскадрильи в Киеве, Брянске, Бобруйске и отдельная дальневосточная эскадрилья, базирующаяся в Спасске-Дальнем. Восторг, конечно, полный.

— Э... — перебил Билл. — Я пальцы, конечно, загибаю, пять получилось, но где недостатки?

— Погоди, какие «пять»? — вопросил дракон.

— Ну, Люберцы, Киев, Брянск... — начал перечислять Хопкинс.

— Разгибай обратно, не то считал, — распорядился дракон. — Я скажу, когда пора. В общем, летчики от И-15 пришли в восторг.

— Уже пора? — вкрадчиво осведомился Вася.

Дракон пропустил слова младшего лейтенанта мимо ушей.

— Но счастье быстро омрачилось, — молвил он «сказочным» голосом. — Отличный современный истребитель — по меркам тридцать пятого года, — часто ломался. Качество сборки оказалось не ахти. Двигатели М-25 были мощными, это да, но устанавливались так, что вибрация приводила к деформации всей конструкции. Бензобаки текли. Случались и пожары в воздухе. Обтекатели колес «косили» траву на аэродромах и забивались этой травой. Как следствие — колеса тормозились, причем весьма неожиданно, и самолет капотировал. Металлические воздушные винты быстро выходили из строя. Э... Что еще? Ну, заводить приходилось руками, это ладно, тут можно пальцы не загибать. В общем, внедрение И-15 в жизнь сопровождалось, очень мягко говоря, трудностями.

— Да ладно тебе придираться, — упрямо сказал Вася. — Хороший был самолет.

— Он ведь, кажется, в Испании применялся? — спросил Хопкинс.

— Ты у нас умник, ты и скажи, — откликнулся дракон. Его желтый глаз сузился.

Хопкинс пожал плечами и пустился в объявнения:

— Ладно. В Испании его называли «Чато», то есть — «курносый». За характерный профиль. Применялся как истребитель, штурмовик и разведчик. Очень удобный и надежный самолет. — Он разогнул разом все пальцы. — Не требовал себе никаких особых условий. Для базирования достаточно было небольшой площадки, покрытие — любое. И-15 прибывали в Испанию из Советского Союза двумя партиями по тридцать машин — в декабре тридцать шестого и в январе тридцать седьмого. Всего четыре эскадрильи.

— Мы возвращаемся к моторам, — заметил Горыныч. — Какие на них стояли моторы — американские или советские?

— И те, и другие, — заявил Билл. — То есть и «Циклоны» от фирмы «Райт», и М-25. Хотя технически...

— Двух одинаковых самолетов не бывает, — сказал Вася. — И двух одинаковых моторов тоже.

— Странно слышать от тебя такое индивидуалистическое заявление, — отозвался Хопкинс.

— Ладно, давай про Испанию, — Вася махнул рукой. — Вообрази, в феврале тридцать седьмого из СССР прислали рабочие чертежи и техническую документацию, чтобы строить серийные И-15 прямо в Испании. Наладили производство на двух заводах под Барселоной. И с августа пошел выпуск.

— Да нет, хороший самолет, — сказал Хопкинс. — По сумме достижений — очень даже хороший. Это ведь на нем совершались ночные полеты?

Вася кивнул.

— Конечно! В июле тридцать седьмого нацисты перебросили под Мадрид группу бомбардировщиков Ju.52 из состава немецкого Легиона «Кондор». «Юнкерсы» как раз использовали для ночных налетов. Республиканцы сформировали группу ночных истребителей из состава первой эскадрильи «Чато» под командованием Николая Кузнецова — «Ночной патруль». Довольно успешно, кстати, сбивали «юнкерсы», а с осени — итальянские бомбардировщики, которые летали с острова Мальорка бомбить по ночам Барселону.