Это был неприкрытый шантаж.

И не нашлось ни одного делегата, который бы встал и заявил: или материалы будут оглашены, или я покидаю конференцию, так как люди могут заподозрить во взяточничестве и меня. Одни молчали потому, что привыкли не высовываться без команды, другие — потому что у самих рыльце было в пуху.

Конференции приняла пять резолюций: «О демократизации советского общества и реформе политической системы»[1268], «О борьбе с бюрократизмом»[1269], «О межнациональных отношениях»[1270], «О гласности»[1271], «О правовой реформе»[1272].

Главное место занимала первая резолюция, которая дала старт реформе политической системы. Было решено незамедлительно внести в Конституцию СССР поправки, в «апреле 1989 г.» провести на основании нового закона выборы народных депутатов СССР, «осенью 1989 г.» выборы в республиках[1273].

На этой конференции писатель Ю.В. Бондарев сравнил перестройку «с самолётом, который подняли в воздух, не зная, есть ли в пункте назначения посадочная площадка»[1274].

Касаясь данного эпизода, «прозревший» позднее А.И. Лукьянов так прокомментировал приведённые слова: «Уверен, — пишет он, — что маршрут и место посадки были давно сработаны в других местах, в разведывательных и идеологических центрах Запада»[1275].

Это утверждение заслуживает особого внимания, если учесть, что тогда Анатолий Иванович курировал правоохранительные органы, входил в число наиболее близких и посвящённых соратников генсека и принимал самое активное участие в подготовке партийной конференции.

Эстонский «полигон»

Курс на политическую реформу, одобренный XIX конференцией КПСС, предполагал не только отделение партии от государства, но и реформирование СССР. По этому вопросу, как уже отмечалось, была принята специальная резолюция.

«В этот период, в 1987–1988 годах, — пишет М.С. Горбачёв, — я стремился выработать единый демократический подход к межнациональным спорам… вопрос о выходе из Союза в 1987 году не ставил никто, кроме, может быть, крайних экстремистских групп… Не ставился он открыто и осенью 1988 года»[1276].

Когда М.С. Горбачёв писал эти строки, ему было хорошо известно, что хотя до осени 1988 г. «вопрос о выходе из Союза» действительно открыто поднимали только представители «крайних экстремистских групп», но на XIX партийной конференции первый секретарь ЦК Компартии Эстонии Вайно Вяляс (другое написание: Вяльяс) передал в президиум XIX конференции предложения эстонских коммунистов, в которых, по мнению первого заместителя председателя КГБ СССР Ф.Д. Бобкова, «были чётко сформулированы пути выхода Эстонии из СССР»[1277].

На самом деле в предложениях эстонских коммунистов не было ни слова о выходе Эстонии из состава СССР Что же насторожило опытного «чекиста»?

Во — первых, в этих предложениях шла речь о переводе союзных республик на хозрасчёт, в связи с чем отмечалась необходимость передачи в республики всех экономических функций союзного правительства, кроме связанных с обороной.

Во — вторых, основой республиканского хозрасчёта должны были стать все объекты государственной собственности, находящиеся на территории республик. В связи с этим предлагалось ввести в Конституцию норму: собственность союзного государства состоит из собственности республик.

В — третьих, существующая союзная Конституция признавалась устаревшей и поднимался вопрос о выработке нового «Союзного договора как основополагающего документа Союза равноправных советских республик»[1278], что по существу означало признание союзных республик независимыми государствами.

Нетрудно понять, что всё это означало ликвидацию СССР как федеративного государства и превращения его в конфедерацию.

Этот эпизод заслуживает особого внимания не только сам по себе. Дело в том, что В.И. Вяляс стал первым секретарём ЦК Компартии Эстонии буквально перед самой партийной конференцией — 16 июня 1988 г.[1279]. В связи с этим возникает вопрос: что это — неудачный кадровый выбор М.С. Горбачёва? Или же хорошо продуманный шаг?

Чтобы ответить на этот вопрос, прежде всего следует учесть, что предложения эстонских коммунистов полностью вписывались в принятую XIX партийной конференции резолюцию «О межнациональных отношениях»[1280].

Движение в этом направлении началось сразу, как только М.С. Горбачёв возглавил КПСС. Чтобы убедиться в этом, обратимся к данным о структуре и динамике государственного бюджета СССР в 1985–1989 гг.

Таблица 3. Государственный бюджет СССР. 1985–1990 гг. (млрд руб.)

Статьи 1985 1986 1987 1988 1989 Доход Союзный бюджет 191.7 186.0 184.9 169.6 158.2 Местные бюджеты 180.9 185.6 193.5 209.3 243.7 Всего 372.6 371.6 378.4 378.9 401.9 Расход Союзный бюджет 202.9 222.9 237.5 245.3 244.6 Местные бюджеты 183.6 194.2 193.4 214.2 238.0 Всего 386.5 417.1 430.9 459.5 482.6 Дефицит Союзный бюджет — 11.2 — 36.9 — 52.6 — 75.7 — 86.4 Местные бюджеты — 2.7 — 8.6 0.1 — 4.9 5.7 Всего — 13.9 — 45.5 — 52.5 — 80.6 — 80.7

Источник: Народное хозяйство СССР в 1990 г. М., 1991. С. 17.

В 1985 г. в бюджет союзного правительства поступил 51 процент всех государственных доходов. В 1986 г. этот показатель сократился до 50, в 1987 г. — до 49, в 1988 г. — до 45, в 1989 г. — до 39 процентов, в результате поступления в союзную казну уменьшились с 192 до 158 млрд руб., а доходы местных бюджетов увеличились с 181 до 244 млрд руб.

Таким образом, мы видим, что, придя к власти, М.С. Горбачёв с самого начала встал на путь перераспределения бюджетных средств в пользу местных органов власти, что, с одной стороны, вело к ослаблению экономических позиций союзного правительства, с другой — к укреплению позиций местных, в том числе республиканских властей, создавало видимость успешного управления на местах и нарастающего развала наверху.

Как уже отмечалось, в 1985 г. дефицит бюджета был налицо. В дальнейшем он не только не сокращался, а, наоборот, из года в год увеличивался: 1985 г. — 14 млрд, 1986 г. — 46 млрд, 1987 г. — 52 млрд, 1988 г. —

81 млрд, 1989 г. — 81 млрд. За пять лет к общей сумме расходов он увеличился в четыре раза: с 4 до 17 процентов, а к расходам союзного правительства — в шесть раз: с 6 до 35 процентов.

Это имело своим следствием развитие центробежных сил.

К тому же вело осуществление идеи регионального хозрасчёта, с которой выступила на XIX партийной конференции эстонская делегация.

Считается, будто бы впервые подобная идея была сформулирована 26 сентября 1987 г. на страницах печатного органа Тартуского горкома партии — газеты «Эдази»[1281] в «письме четырёх»: С. Калласа, Т. Маде, Э. Сависаара и М. Тийтма[1282].

Основные идеи этого письма сводились к следующему: а) введение на территории Эстонии полного хозяйственного расчёта, б) передача в распоряжение республики всех союзных предприятий, в том числе транспорта, в) переход на рыночные отношения с другими республиками, г) создание рыночных отношений внутри Эстонии, д) превращение рубля в свободно конвертируемую валюту, е) возможность выхода Эстонии из рублевой зоны[1283].