И действительно, рассмотренный материал свидетельствует, что к началу перестройки у М.С. Горбачёва имелся общий замысел реформ, цель которых заключалась в ликвидации Советского Союза как государства — корпорации.

«Замысел, — признался бывший генсек в 1992 г., - был собственно в том, чтобы сломать хребет тому тоталитарному монстру, который у нас стали называть Административной Командной Системой»[3798].

Для достижения этой цели планировалось: произвести приватизацию государственной собственности и восстановить многоукладную рыночную экономику; отстранить КПСС от власти и создать многопартийную политическую систему; отказаться от монополии «марксистско — ленинской» идеологии и перейти к буржуазной идеологи западного образца; передать собственность и власть из центра в республики и превратить СССР в конфедерацию или содружество; встать на путь разоружения и отказаться от сфер влияния за рубежом, прежде всего в странах Восточной Европы.

Если принять эту версию, политика М.С. Горбачёва и его ближайшего окружения приобретает определённый смысл. Весь вопрос заключается только в том, от кого могла исходить такая программа и понимали ли реформаторы, к чему может привести её осуществление?

Нет, — утверждает Александр Сергеевич Ципко: «Команда Горбачёва, за редким исключением, не сознавала, что на самом деле своей политикой гласности стимулирует контрреволюцию»[3799].

Оставляя слова о «редком исключении» на совести А.С. Ципко, обратимся к воспоминаниям А.Н. Яковлева, возглавлявшего в 1985–1988 гг. Отдел пропаганды ЦК КПСС. Неужели и он не понимал, что делает?

Объясняя свою позицию в этом вопросе, Александр Николаевич писал: «Группа истинных, а не мнимых реформаторов разработала (разумеется, устно) следующий план: авторитетом Ленина ударить по Сталину, по сталинизму. А затем, в случае успеха, Плехановым и социал — демократией бить по Ленину, либерализмом и «нравственным социализмом» — по революционаризму вообще»[3800].

«Советский режим, — пишет, во многом повторяя А.Н. Яковлева, один из руководителей латышской оппозиции Я. Видиньш, — можно было разрушить только с помощью гласности и партийной дисциплины, прикрываясь фразами о преобразовании социализма». Поэтому сначала, по его словам, удар был направлен по Сталину, потом по Ленину, потом по всей советской системе[3801].

Может быть, М.С. Горбачёв и его соратники не понимали, какими последствиями обернётся для страны «отречение» КПСС от престола?

Для ответа на этот вопрос следует вспомнить, как в 1984 г. М.С. Горбачёв выступал против передачи реальной власти от партии к советам. «Ведь у нас, — говорил он, — нет механизма, обеспечивающего саморазвитие экономики… В этих условиях, если первые секретари партийных комитетов отдадут экономику на откуп хозяйственникам — у нас всё развалится»[3802].

Следовательно, если, понимая это, став генсеком, М.С. Горбачёв сразу же поднял вопрос о необходимости разделения властей, которое он сам позднее назвал «отречением от престола», значит, он сознательно взял курс на разрушение советской системы.

Может быть, «архитекторы перестройки» не понимали, чем обернётся реформирование СССР по тому варианту, который был ими избран?

Ответ на этот вопрос дают уже приводившиеся признания А.Н. Яковлева и Э.А. Шеварднадзе, которые были сделаны ими в беседе с бывшим директором Агентства национальной безопасности США У. Одомом: «Они знали, что Советский Союз разрушится»[3803].

Понимал это и М.С. Горбачёв. Вспомним, как в 1987 г. он отговаривал В.И. Воротникова от создания Коммунистической партии РСФСР, утверждая, что это будет первым шагом на пути развала СССР, и как в 1989–1990 гг. эта же идея реализовывалась под его руководством.

Может быть, реформаторы думали, что распад СССР откроет перед бывшими советскими республиками возможность для более успешного развития? Выступая 14 июля 1989 г. на заседании Политбюро, М.С. Горбачёв заявил: «Все проработки, которые до сих пор сделаны, приводят к выводу: распад на многие годы выбьет из колеи все нации»[3804].

А вот его же прогноз, сделанный весной 1990 г.: «Меня воодушевляет, что нынешние поколения… нашли в себе силы взять на себя ответственность за кардинально новое общественно — историческое решение, невзирая на невероятные политические, экономические, психологические трудности, которые нас ждут на этом пути. Всё ещё впереди, в том числе и главные трудности»[3805].

О том, какие трудности М.С. Горбачёв видел впереди, мы уже знаем. Вспомним его выступление 12 октября 1987 г. в Ленинграде на Марсовом поле, где он напоминал ленинградцам о блокаде. 9 января 1991 г., если верить Ф.Д. Бобкову, Михаил Сергеевич сказал В.А. Крючкову: «Внуков жалко»[3806]. Значит, понимал, что начатая им перестройка не даст благотворных результатов ни в ближайшем, ни в отдалённом будущем.

Может быть, такой прозорливостью отличался только генсек? Нет. Вот что записал в дневник 15 ноября 1990 г. А.С. Черняев: «Разрушить прежнюю систему без хаоса невозможно. Но люди не хотят расплачиваться за 70 лет преступной политики. И никогда не поймут, почему, чтобы стать цивилизованной страной в конце XXI в., надо пройти через голод, развал, разгул, преступность и прочие наши прелести»[3807].

Однако речь шла не о превращении СССР в «цивилизованную страну». В то самое время, когда А.С. Черняев писал приведённые строки, МВФ и другие международные структуры уже имели план перевода советской экономики на рыночные отношения, предусматривавший деиндустриализацию советских республик и превращение их в сырьевой придаток мировой экономики[3808].

Показательно, что А.Н. Яковлев тоже видел одну из главнейших задач начатых преобразований в деиндустриализации[3809].

Между тем деиндустриализация, если перевести этот термин на более понятный язык, означает уничтожение промышленного потенциала и связанной с ним инфраструктуры, т. е. питающих его энергетических мощностей, обслуживающих его транспортных путей, готовящей для него специалистов системы среднего и высшего профессионального образования, работавших на него конструкторских бюро и научно — исследовательских институтов и т. д.

Ещё более цинично оценивали задачи реформ младореформаторы. По свидетельству американского журналиста Пола Хлебникова, «Гайдар с коллегами считали, что в России живут, как они называли, одни «совки», и всё, что в России существует, нужно уничтожить и потом вырастить новое… Ради этого любые методы и меры хороши. И пускай всё уничтожит инфляция… Старое поколение провинилось»[3810], «…тогдашний министр иностранных дел (России — А.О.), а ныне калифорнийский фармацевт Козырев, — пишет Н.Б. Биккенин, — не стеснялся называть своих соотечественников «быдлом»[3811].

«Самый главный герой перестройки М.С. Горбачёв, — отмечал позднее В.И. Воротников, — в своих интервью с середины 1992 г. нагло и бессовестно заявляет, что весь «демократический переворот» он так и замышлял с самого начала, но скрывал это, двигаясь по этапам. Иначе, заявляет он, «если б я тогда провозгласил конечную цель, то меня неминуемо свергли». До какого же чудовищного цинизма по отношению к своей стране и к своему народу надо дойти, чтобы делать такие заявления»[3812].