Зигмунд Джордж являлся потомком немецкого банкира Мозеса Морица Варбурга (1763–1830), создавшего известный немецкий банк «М.М. Варбург»[3721]. Два его внука, Зигмунд (1835–1889) и Мориц (1838–1910), положили начало двум ветвям этой фамилии, представители которых сыграли видную роль в международном банковском деле. К одной из них относились сыновья Морица, из которых особую известность получили Макс (1867–1946), Пауль (1868–1932) и Феликс (1871–1937). Двое последних перенесли свой бизнес за океан и вошли в финансовую элиту США, породнившись здесь с Яковом Шифом и Соломоном Лебом. Потомки Зигмунда Варбурга осели на Британских островах. Его внуком и был Зигмунд Джордж — младший[3722].

«Клири, Готтлиб, Стин и Гамильтон» (Geary Gottlieb Steen & Hamilton LLP) — это крупнейшая американская юридическая фирма, деятельность которой имеет международный характер. Среди её постоянных клиентов можно назвать такие банки как Citigroup, J.P. Morgan, Morgan Stanley, Banc of America, Goldman Sachs, Barclays, Deutsche Bank и др.[3723].

Вот, оказывается, кому в 1991 г. мы доверили хранить «ключи от нашей лавки».

В самом факте использования чужих советов не было ничего предосудительного, если бы они помогли вывести страну из кризиса.

Так ли это было в данном случае?

Главный совет, имевший характер требования, заключался в немедленной приватизации. Её необходимость мотивировалась тем, что частный сектор эффективнее государственного, а рыночная экономика — эффективнее плановой и что именно поэтому Запад развивался успешнее, чем Советский Союз.

Между тем государственный сектор есть во всех странах, причём во многих из них роль его велика. «Об этом, — пишут авторы книги «Кто владеет Россией», — свидетельствует, в частности, величина ВВП, перераспределяемая и концентрируемая в руках государства. В конце 80 — х и начале 90 — х годов она стояла на уровне 33,9 процента стоимости ВВП в Японии, 37,0 процента — в США, 45,2 процента — в Великобритании, 47,3 процента — в ФРГ, 53,6 процента — во Франции»[3724]. В то самое время, когда у нас был ликвидирован Госплан, во Франции осуществлялся «XI план экономического и социального развития страны»[3725].

Следовательно, создавая в средствах массовой информации представление, будто бы на Западе вся собственность находится в частных руках и развитие экономики полностью регулируется рынком, отечественные приватизаторы и их иностранные советники сознательно вводили нас в заблуждение, а значит, не собирались использовать западный опыт для подъёма российской экономики.

Одна из первых программ приватизации была разработана Комитетом по управлению государственным имуществом России под руководством Михаила Дмитриевича Малея. Она предполагала создание в России частного сектора при сохранении за государством командных высот в экономике[3726].

«Ещё до начала «реформ», — пишет Р.И. Хасбулатов, — я обговорил с Ельциным, что авиационный, железнодорожный, морской, речной, трубопроводный транспорт, связь, нефте — и газодобыча, чёрная металлургия, оборонно — промышленные предприятия не следует подвергать риску денационализации»[3727].

Это не соответствовало стремлениям иностранного капитала и рождавшейся в стране отечественной буржуазии. М.Д. Малей был отправлен в отставку. Его преемником на этом посту 6 ноября 1991 г. стал ленинградский экономист Анатолий Борисович Чубайс. Приступив к разработке новой программы приватизации[3728], он с самого начала использовал иностранных «экспертов»[3729].

Ещё «в 1991 году, — пишет бывший генерал — лейтенант КГБ СССР Н.С. Леонов, — в США при Гарвардском университете был создан так называемый Институт международного развития, который и стал на долгие годы центром управления российскими процессами с далёких американских берегов. Институт был создан в результате переговоров, которые вели Анатолий Чубайс, Егор Гайдар — с российской стороны, и Андрей Шлейфер с Джеффри Саксом — с американской»[3730].

А.Б. Чубайс и его соратники пытаются создать видимость, будто бы они использовали иностранцев «исключительно для отработки технических деталей»[3731]. Между тем имеются сведения, что зарубежные советники предложили не только «свою схему приватизации»[3732], но и «все детали «реформ»[3733].

«На самом деле, — пишет В.П. Полеванов, заменивший позднее А.Б. Чубайса на посту руководителя Госкомимущества, — концепция и весь сценарий приватизационной афёры разработали набившие руку специалисты из американской консультационной фирмы «Делойтт и Туш»[3734]. А Европейский банк реконструкции и развития подготовил «Руководство по приватизации», насчитывавшее 600 страниц[3735].

Первый набросок чубайсовской программы, «документ объёмом в 24 страницы с десятью страницами приложений», был подготовлен в невероятно краткие сроки, максимум за полтора месяца[3736].

Первоначально А.Б. Чубайс предлагал разделить государственную собственность на три части. К первой группе были отнесены объекты, не подлежащие денационализации, ко второй — те, которые предполагалось приватизировать частично, предприятия третьей группы планировалось приватизировать полностью и в обязательном порядке[3737].

Может показаться, что между программами М.Д. Малея и А.Б. Чубайса не существовало принципиального различия.

Но это не так.

Если М.Д. Малей считал, что объектом приватизации прежде всего должны стать нерентабельные и малоэффективные предприятия, то А.Б. Чубайс предлагал начать с предприятий, которые отличались особой доходностью[3738]. В первом случае это соответствовало интересам государства, во втором — интересам частных собственников.

18 ноября в Москве состоялся второй тур переговоров, посвящённых внешнему долгу[3739]. 21 — го страны «семёрки» согласились предоставить Советскому Союзу кратковременную отсрочку по его долговым обязательствам[3740].

«…2 декабря 1991 года, — вспоминает А.С. Черняев, — Джон Мэйджор направил Президенту СССР послание, которое мне принёс мой друг Брэйтвейт». Далее А.С. Черняев приводит фрагменты из этого послания, с указанием, какие страны и какие кредиты могут предоставить: «Вместе с продовольственными кредитами и другой помощью, предоставленной в 1991 году, общая сумма поддержки, оказанной участниками Экономического совещания, превышает 10 млрд долл… Я был также рад узнать, что «семёрке» удалось договориться… об отсрочке некоторых обязательств по выплате долга… эта отсрочка… обеспечит до конца 1992 года выгоду в размере около 3 млрд долл.»[3741].

Итак, чтобы М.С. Горбачёв мог довести развал Советского Союза до конца и завершить передачу власти в Москве Б.Н. Ельцину, было обещано не менее 13 млрд долл. Однако в тот момент Советскому Союзу нужны были не обещания, а реальные деньги. А поскольку их не было, 4 декабря Внешторгбанк СССР объявил о приостановке платежей по своим обязательствам[3742].