Ляушин Сталина уважал и даже думал про себя, что неплохо было бы для России иметь Сталина, а не этих либердалов-дерьмократов, разваливших СССР. Сталин несколько ослабил неприязнь к горбуну. Неужто и он Сталина ценит, раз понёс его домой.

Но загадки похода Арбелина по десяти мусорным площадкам Ляушин в этот день не разгадал.

Не разгадал и в следующие три дня, всё так же приклеиваясь к Арбелину по утрам, а дважды ещё и вечерами; оказалось, что учёный ходит по мусоркам и утром, а иногда и вечером.

Но зачем, если не собирает банки, бутылки или металл, как делают другие, а других, как зафиксировал удивлённый этим фактом Ляушин, было предостаточно и с некоторыми креатин останавливался и разговаривал, значит они были знакомые, свои. Вот Умнику будет над чем поразмышлять! Сам же Ляушин загадки эти разгадать пока не мог ни в какую. Только надежно фиксировал.

***

Отец Альфы был высок и атлетичен. Вот в кого Альфа, сразу оценил Арбелин, как только тот переступил порог, вот откуда струнка и энергия. И глаза те же – светлые, серозелёные с внутренней умной энергией.

Представившись и назвав имя, отец Альфы обрушил на Арбелина благодарности:

– Юлиан Юрьевич, я не знаю какими словами Вас благодарить за дочь. Вы её спасли. Она ведь в бездну провалилась.

– Да, она рассказала… Это была действительно бездна.

– Юлиан Юрьевич, она ведь у меня не хлюпик какой-нибудь, а наоборот. Стойкая, сильная, боец. И вдруг провалилась. Как она сама сказала мне три дня назад: «Папа, я зависла, как последняя дура». Видели бы Вы её, как она прыгала от радости, после встречи с Вами. Я просто счастлив.

– Расскажите, если можно, вкратце о ней. Мне Ваша дочь интересна, я дал согласие учить её, хочется побольше о ней знать. Она рассказала основное. Мне хочется в деталях. Характер, поступки… Какая она?

– Она замечательная! Таких сейчас раз-два и обчёлся.

– Это я уже уловил. – улыбнулся Арбелин.

– Она у меня особенная, не такая как все, красивая, отчаянная, дерзкая. –продолжил отец сентиментально. – И себе на уме. Сама принимает решения, сама добивается. Целеустремлённость просто сумасшедшая. Вы заметили, какая у неё причёска?

– Очень милая причёска. Редкая в наш век. Даже и не припомню, с кем бы сравнить, кто из звёзд носит такую короткую.

– У неё же роскошные волосы. Цвет изумительный. Не рыжий и не платиновый. Посередине. Густые, вьющиеся. Распустить их – загляденье. Возвращаюсь с работы, это ещё до перелома ноги было, смотрю – волосы обрезаны и стоит передо мной этакий отчаянный мальчуган. Не сердись, говорит, папаня, некогда мне волосами заниматься. Вот такая она во всём. Себе на уме.

– Ерунда, Леонид Леонидович! –улыбнулся Арбелин – Она и с этой причёской прелестна. Встал, расчесал и готов к труду и обороне. Была бы дурнушка или рвалась на подиумы, другое дело, занимайся причёсками. А она у Вас красавица.

– Так я это к тому, что всё у неё не так, как у всех, всё по-своему.

– И прекрасно! – горячо сказал Арбелин. – Инкубаторских девиц хватает. А она у Вас – оригинальная, не инкубаторская. Это же прекрасно! Как это получилось у Вас с дочерью, что она такая выросла?

– Сам удивляюсь. Она до четырнадцати лет росла чуть ли не как беспризорница. Сорванец, а не девчонка. Отчаянная, почище парней. Я до сих пор диву дивлюсь, что из неё выросла такая рассудительная и рациональная девушка. Она же росла во дворе, в основном в мальчишеской компании, домой прибегала только поесть и ночевать. И так до четырнадцати лет!

– Почему так?

– Нам с женой до неё не было дела. Я пил по чёрному, жена предавалась амурным утехам и пропадала в элитных тусовках. Страшно вспоминать.

Арбелин молчал, ожидая продолжения. Он видел – отцу надо выговорить, что наболело.

– Я из однолюбов. – продолжал Истомин. – А мать Альфы жутко красива. Я влюбился в неё без памяти и навсегда. В ней этакое удивительное сочетание башкирской и славянской кровей, жгучая брюнетка с голубыми глазами. А тело – хоть на выставку. Она и пошла в фотомодели. И закрутилась в модельном бизнесе. На первых ролях. Потом фирму свою организовала. Ну и любовники пачками. Как перчатки их меняла. Я запил. Крепко подсел. Опустился. Представляете, что это было для Альфы? Как она при таких родителях сохранила чистоту и разум, ума не приложу.

– Да, условия для провала, что называется, идеальные вы с женой ей создали. Не курила?

– Абсолютно ничего, Юлиан Юрьевич. Не курила. Наркотики не пробовала. Даже пивом не баловалась. Какой-то в ней сидит запрет на всё.

– Такое бывает. Как реакция на поведение родителей. Большинство ребят родителям подражают. А редко – делают наоборот. Альфа видимо из таких. Защитная реакция на маразм, прошу меня простить за это слово, который она от вас видела ежедневно.

– Правильно Юлиан Юрьевич, хуже, чем маразм. Мать – шлюха, отец – пропойца. Ладно ещё в доме всё же не бедно, всё, что необходимо современному ребёнку, покупали. С едой проблем не было, с одеждой, спортивным разным инвентарём. Потом и компьютер ей купили, она его мгновенно освоила. Жена в гонорарах и подачках от любовников купалась. Да и я время от времени прирабатывал. Я же, Юлиан Юрьевич, инженер, изобретатель. У меня двадцать патентов на изобретения. Кое-что умею. На своих изобретениях потом предприятие организовал, можно сказать держу в руках бизнес среднего масштаба, на жизнь нам с Альфой хватает.

– А на чём у Вас бизнес, если не секрет?

– На замках и электронной автоматике и сигнализации. Замки делаю такие, что один домушник меня замучил с просьбами дать ему секрет. Такие замки всем нужны, клиенты богатые. А сигнализацию делаю для охраны, для разного рода «открой-закрой». Скажем, в гостиницах входные двери при подходе сами раскрываются. И прочая современная электронная автоматика. Заказов хватает, и у меня подешевле, чем заморское.

– А бандитской крыши нет? В России бизнес без крыши, говорят, не бывает.

– Меня клиенты спасают: милиция, охранные фирмы…

– О, Вам повезло. Светлая у Вас голова, мозг кормит. Редкость сейчас в России.

– Это и спасло. И Альфа.

– Как она Вас спасла, расскажите.

– Когда ей исполнилось четырнадцать, на неё позарился один из дворовых хулиганов, дебил и мордоворот. Лет семнадцати. Чуть не изнасиловал, но она сумела отбиться. Девчонка крепкая, цепкая, драчунья. Вырвалась. Пришла вся в синяках и царапинах. Не стала запираться, рассказала. У нас с ней всё без утайки. Я взбесился, хотел этого дебила укоротить. Форму я не потерял, хоть и пил как сапожник. У меня мастерский пояс каратэ.

– Вот как? То-то мне Альфа сказала, что умеет хорошо драться.

– Так из-за этого случая всё и пошло. Она мне запретила расправляться с дебилом. Нет, говорит, я сама должна ему яйца всмятку превратить. И попросила определить в клуб каратэ к моему давнему другу Андрею, у которого я в своё время тренировался. Привёл её к нему, рассказал, в чём дело, Андрей принял и пообещал, что через год она сможет кого угодно превращать в нечто нечленораздельное. Так и вышло. Даже скорее. Она же фанатик. Месяцев семь прошло, она поймала этого урода, а он на две головы её выше, и при всех пацанах прямо во дворе превратила его в тренировочную грушу. Мне рассказала соседка, которая с внуком гуляла во дворе и всё видела. Был театр, хоть кино снимай. Альфа поймала момент, когда во дворе собралась мальчишеская компания с этим уродом. Подошла к ним метров на пять и крикнула «Эй, ты, дебил, иди сюда, я тебе яйца отобью». Мальчишки засмеялись, урод был унижен. Он в раскачку двинулся на Альфу. И тут начался спектакль. Альфа нанесла ему два молниеносных удара – в живот ногой и в челюсть кулаком. А реакция у неё, Юлиан Юрьевич, как молния. Парень сложился, но выпрямился и хотел её схватить, она увернулась, и он получил новую серию ударов ногой и кулаками. В общем, превратила его в тренировочный мешок с опилками. В конце концов верзила завыл «Ма-ма!». Мать его ко мне вечером пришла разбираться. Ну, я ей всё объяснил и сказал, чтобы приглядывали за сынком, сексуальные у него аппетиты, может и в тюрьму загреметь. Для закрепления авторитета Альфы привёз на следующий день Андрея. Его вся шпана в городе знает. Мы во дворе с часок посидели, Альфа с нами немного покрутилась. Этого оказалось достаточно, чтобы её стали бояться как огня, а тот верзила обходил за версту. Но закончилось всё это совершенно поразительно, Юлиан Юрьевич. Альфу как отрезало от двора и всех прежних тусовок. Стала домоседкой, пошла в творческие кружки, на гитаре она еще в двенадцать лет выучилась, теперь пошла в танцевальный клуб, в литературный кружок, на английский налегла. Она ведь теперь по-английски шпарит как англичанка. Талантище! Всё даётся легко, всё усваивает с лёта. Глядя на это её преображение, я начал трезветь. Дочь может собраться, выстоять, возродиться, а я как червяк. И к этому моменту преподносит сюрприз моя жёнушка-блудница. Исчезает с каким-то богатеньким буратино, и ни слуху, ни духу. Я было опять за бутылку, а Альфа посадила меня в кухне за стол, сама села напротив, и говорит мне: «Папа, пора остановиться. Завязывай. Будем жить вдвоём и докажем этой суке, кто мы есть. Ты же гений. И я тоже не индюшка какая-нибудь. Дай мне слово». И это всё произносит твёрдо – как приказ. У меня аж мороз по коже. И я дал ей слово. Поверите, Юлиан Юрьевич, с того дня у меня во рту не было ни капли алкоголя. Разве что бутылочка пива иногда. Она у меня, Юлиан Юрьевич, особенная, необыкновенная. И настойчивая. Что решила, то и будет. Стену прошибёт, а достигнет.