– Повар!? – не удержался выразить удивление Истомин.

– Вот именно! И это тоже замечательно! У него в руках пище-вкусовая фасцинация, а она для всего живого на планете чуть ли не более важная, чем сексуальная. Сначала ведь надо быть сытым и не умереть, прежде чем сексом и продлением рода занимать, верно?

– Да уж. – рассмеялся Истомин.

– Мы с ним создадим новое направление в кулинарии, спасающее человечество от ожирения. Жирных-то, Леонид Леонидович, по всему миру полтора миллиардца уже. Зашкаливает.

– На каждом шагу. –поддакнул Истомин. – Иногда между животами не протиснуться.

– Вот мы и создадим кулинарию вкусной, но не провоцирующей ожирение еды. А Альфа возьмётся за клиническую фасцинетику, я её называю целительной. Спасающей от ожирения души. Ну, а я, грешный, буду их направлять.

Истомин был изобретателем, человеком творческим, выдумщиком. Того, что рассказала ему Альфа, что узнал он из сайта Арбелина, который, как и дочь, проштудировал полностью, что сейчас услышал от Арбелина, было ему достаточно, чтобы оценить грандиозность идей и проектов Арбелина:

– Юлиан Юрьевич, то, что Вы создаёте, гениально. Я других слов не нахожу.

– Возможно и так, – не стал отнекиваться Арбелин, – только, к великому сожалению, это в России-матушке всем по барабану.

– Неужели за эти годы никто не вызвался стать спонсором или оказать благотворительность!?

– Не будьте романтиком, Леонид Леонидович! Мой отец в подобных случаях говаривал: дадут, догонят, и ещё раз поддадут. Под зад. Миллиардер Болтанин что ли даст? Он тут как-то по ящику выступал, учил молодых уму-разуму. Я, говорит, денег никому не даю, я даю более ценное – учу, как их заработать. Ухохотаться! Будучи министром, прихватил себе пару элитных заводов, стал олигархом и учит, как деньги зарабатывать. Каков наглец? Это меня-то он научит!? А кто тогда наукой заниматься будет? Пушкин? На проституток миллион зелёных угрохают, свозят их в Альпы, а на науку гроша не дадут.

Глаза Арбелина пылали гневом.

– Да, они такие. – согласился Истомин. – Пальцем не пошевелят без выгоды.

– Теперь ведь как живут? По принципу «А что я с этого буду иметь?» Принцип духовного маразма…

Он вдруг вспомнил что-то, рассмеялся:

– Ладно, пошли все эти Болтанины с их яхтами и футбольными клубами в задницу, где им с их душонками и положено находиться. Я вот Вам смешную историю на эту тему расскажу. Пришлось участвовать мне года два назад в книжной ярмарке в Москве. Книгу свою о партнёрском общении привёз. Её одно слабенькое московское издательство в свой показ включило, знакомый устроил. И прилепился ко мне, с его же подачи, один хмырь, с забавной фамилией Мурдашкин. Не просыхал ни дня. Но чуточку богатенький. И всё вычислял, сколько на мне можно зарабатывать. По его пьяным подсчётам выходило, что миллионы. Пообещал организовать мне рекламу на выставке, небольшой буклетик запустить. Стоило бы это ему всего-то от силы тысяч пять, в рублях. Рожа блудливая, мурдашливая, но я человек внушаемый, поверил в его пробивные способности. И вот в один из дней, к вечеру, когда выставка уже закрылась, зовёт меня в кафе. Там же, на бывшем ВДНХ, сейчас, кажется, ВВЦ называют. И вижу, тащит с собой двух крупногабаритных дам, как выяснилось, библиотекарей. Одна всё же в форме, на неё он и положил глаз, а подруга её размерами с дирижабль. Понятно, что меня он не имел в виду в её ухажёры, просто за компанию. Посидели часа три, он наклюкался, дамы напились-наелись и – улизнули. А он просадил на весь этот пошлый спектакль пятьсот долларов. На три буклета хватило бы. А буклета я так и не увидел. Да он ещё и пачку моих книг, которые я привёз, утянул безвозвратно! Вот она психология российского бизнесмена. От мелкого «купи-продай» до олигарха. Какую тут ждать помощь науке!? Друзья богатенькие и те копейки на издание журнала не подбросят. Глухота! А российских благотворителей я боюсь, откровенно говоря. Был у меня очень поучительный опыт общения с одним мелким благотворителем. Благотворитель мелкий, а урок дал мне на всю жизнь. Адольф Поллюк звать. Выложил этаким широким жестом щедрого бизнесмена тысячу долларов на издание журнала. У меня как раз затруднения с изданием были. Ну я, дурень, и поверил в его романтизм и чистоту, обрадовался такой выручке, взял. Через три года появляется у меня этот Подлюк и говорит: «Я на мели, верни мне ту тысячу». Каков гусь, а, Леонид Леонидович? Расплакался, как ему трудно и так далее. Одним словом, мудак обанкротился и забыл о чести и достоинстве.

– И Вы ему вернули?

– Жалко стало. Наскрёб, что было, выложил ему и попросил никогда в жизни ко мне на порог не показываться. Пришлось несколько месяцев пояс подтянуть. С тех пор благотворителей сторонюсь. Да и нет их.

– Добрый Вы человек, Юлиан Юрьевич. Таких благотворителей с лестницы надо спускать.

– Не умею. Да чёрт с ним, где-то он с такой душонкой сам башку свернёт.

Денежные темы напомнили Истомину, что надо бы обговорить сумму гонорара за Альфу. И прикинуть, чем он при его скромных ресурсах мог бы помочь в развитии фасцинетики. Она уже вошла в его сердце.

– Юлиан Юрьевич, скажите, чем я мог бы Вам помочь. По мере моих возможностей.

Арбелин почесал переносицу, озорно глянул на Истомина:

– Ну, томограф за миллион долларов, как я понимаю, Вы не сможете купить. А он нужен в первую очередь для экспериментов. Нейрофизиологов ещё ждать да ждать, пока обратят внимание на феномен фасцинации. А время не ждёт. Без нейрофизиологических экспериментов фасцинетику не продвинуть. Нужен томограф. И не просто томограф, каких теперь в медицине завались, а наисовременнейший, с помощью которого можно наблюдать нейронные изменения в глубинных структурах мозга при восприятии сигналов фасцинации. Это дорогая штуковина.

Истомина реплика Арбелина, вовсе не ехидная, несколько встряхнула. Реально развитие фасцинетики он мало себе представлял:

– Не потяну. Не та планка у меня.

– Не принимайте, Леонид Леонидович, мои слова как упрёк. Это я к тому говорю, что дела никому нет. А мне нужна хотя бы лаборатория, небольшой штат исследователей, томографы и прочая аппаратура, издание журнала, проведение симпозиумов, и так далее. А пока я – один. И вот теперь Альфа и тот паренёк, повар, о котором я сказал.

– И я, Юлиан Юрьевич. Примите и меня в свою команду. Будет квартет. Я буду полезен своим небольшим материальным ресурсом. Не как благотворитель, а как участник всех ваших дел. Примете?

– Считайте, что Вы в команде. Только мне как-то неловко насчёт материального ресурса. Я-то чем смогу Вас отблагодарить?

– Юлиан Юрьевич, Вы спасли дочь и меня. Мы у Вас на всю жизнь в долгу. И никаких неловкостей. Вот Вы сказали про помещение. Может снять в аренду? Можно будет проводить встречи, семинары, организовать какую-то научную фирму.

Разговор перешёл в деловое русло. Арбелин к нему не был готов:

– Леонид Леонидович, всё это надо обдумать. Помещение сейчас не нужно, сначала интеллектуально потрудимся, войдём в режим творчества. А если что-то понадобится, то встретимся, обсудим. Пока достаточно гонорара за Альфу. Что если Вы будете давать мне за её обучение триста долларов в месяц?

– Всего триста!? – поразился Истомин. – Да Вы что, Юлиан Юрьевич! Нет, нет, этого мало. Хотя бы тысячу. То, что Вы будете ей давать, бесценно!

– Триста и закончим. А, возможно, я и копейки брать не буду. Посмотрю на её таланты. Ни слова больше об этом!

– Понял. Но если будет нужна машина, оплата журнала, мобильника и так далее, только скажите, я всё это обеспечу.

Расставались дружески.

Арбелин был доволен. Отец добавил уверенности, что в лице Альфы судьба привела к нему соратника и работать теперь будет и легче, и веселее. Он красивых людей любил, а некрасивых сторонился.

Уже уходя, у двери, Истомин осмотрел замок. И сказал со всей уверенностью профессионала:

– Юлиан Юрьевич, замок у Вас никудышный. Пара пустяков открыть любому домушнику. Я советовал бы поставить новый, мой. Его никто не откроет. А ещё лучше поставить и другую дверь вместе с замком. Я сделаю это часа за три. Хоть завтра.