Звучало интригующе. Гаргалин ответил коротко:

– Приезжайте сейчас, жду.

Арбелин вошёл в кабинет, лучезарно улыбаясь. Присев, достал из портфеля лист с текстом, подал его Гаргалину и произнёс:

– Решил снять с Вас и с себя груз ответственности, о которой недостаточно подумал, когда писал своё обращение о создании центра.

Недоумевая, Гаргалин принялся читать.

Это был отказ Арбелина от своего обращения. Адресован он был в Москву с присовокуплением – «копия: в региональное отделение ФСБ».

Текст был короткий и лаконичный: «Все те аргументы, которые я привёл в своём обращении о создании при ФСБ научно-практического центра антиэкстремисткой фасцинетики, я теперь рассматриваю как недостаточные для столь ответственного государственного проекта и прихожу к выводу, что прежде необходимо экспериментальное подтверждение существования феномена массовой фасцинации и её практического воздействия на человеческую психику. Поэтому обращение своё отзываю и прошу считать его моим добросовестным заблуждением».

Когда Гаргалин прочитал и поднял глаза на Арбелина, тот сказал:

– Впал в иллюзию. Творческая фасцинация. Теперь я понимаю, что не готов к столь грандиозному проекту. И, думаю, это моё заявление снимает все Ваши и мои проблемы.

Гаргалин лихорадочно соображал: «Что это? Игра? Или искреннее раскаяние? Но как же пляски? А этот внезапный вчерашний отрыв от Ляушина во внедорожнике Кукуева? А пингвинчик, взбудораживший население Тагды?». Что-то было не так, но в голове Гаргалина не склеивалось в систему. Всё отменить, этого креатин добивается? А самому продолжать в том же ключе? Нет, милый, так просто ты нас не обведёшь вокруг пальца.

Гаргалин решил продолжать игру, притворившись, что удовлетворён заявлением Арбелина.

– Что ж, – столь же лучезарно улыбнулся он Арбелину, – жаль, но раз Вы так решили, не в наших правилах настаивать и уговаривать. Закрываем Ваш проект. Спасибо, что так мудро поступили.

Он знал, что из Москвы получит распоряжение снять проверку с Арбелина, значит он обязан будет убрать от слежки Никшанова, Ляушина и Ингу, дел и без Арбелина у их регионального отделения хватало, не один он находился в разработке. Арбелин своим заявлением перечёркивал слежку.

Расстались с улыбками, думая каждый о своём.

Арбелин был убеждён, что Гаргалин не поверил в его отступление от идеи создания центра. Он будет ждать и искать подтверждения искренности Арбелина.

***

И для «подтверждения искренности» Арбелин принял решение окончательно залечь на дно, оставив только извлечение пота для пополнения запасов пептидного материала для будущего размаха.

Денис принялся за тихое подпольное производство чебачков и снабжение ими исключительно Саньки Дуба. Альфа тщательно продумывала будущую фасцинативную рекламную атаку чебачка. Кукуев вместе с академией размышлял о легитимном способе массового вброса чебачка в население Бурга, который принесёт ему баснословный барыш.

Жучок Арбелин снял, просигналив таким способом Гаргалину, что слежка бесполезна. И поместил его в стеклянную банку – как экспонат.

– Я его сфотографирую, – сказал он Альфе, – и ты опубликуешь снимок и описание в истории фасцинетики.

Альфа мгновенно отреагировала юмором:

– А как жучок появился в Вашем кабинете можно будет описать?

– Напиши, что исхитрились проникнуть в квартиру и поставить. – Арбелин смущённо почесал затылок. – Давай всё же про сексшпионку промолчим. Не стоит основателя фасцинетики превращать в казанову.

– Жалко, такой был бы детективный колорит в истории. К тому же это ведь исторический факт, Юлиан Юрьевич.

– Не все факты вписываются в историю наук. Альфа, прекрати издеваться. Будет ещё много всяких фактов для истории.

Арбелин как в воду глядел.

***

Неожиданно позвонила Наташа. Арбелин её звонка давно уже перестал ждать, и вот она – объявилась.

– Юлиан Юрьевич, мне надо к Вам. Я уже не могу так жить.

Арбелин понял, что девушка на грани срыва.

– Наташенька, приезжай завтра же.

Он дал адрес и назначил встречу на шесть вечера.

С момента их разговора в лаборатории он часто думал о том, как вытащить её из асексуальности. Перечитал уйму самой современной литературы об избавлении от этой аномалии тех, кто ею озабочен и страдает. Ничего толкового не отыскал. С удовлетворением узнал только, что и в России сформировалось сообщество асексуалов и их тысячи. Оставалось одно средство, к которому он всё более и более склонялся – айвеселин с примесью окситоцина. Этот способ давал маленькую надежду на исцеление. На уровне наития. Он складывал в уме воедино своё собственное возбуждение от айвеселина, то волнение в тазовой области, о котором призналась Альфа, взыгравшую гиперсексуальность у бизнесвумен и жены Саньки Дубичева. Всё говорило за то, что айвеселин влияет на усиление либидо. Но может применить ту смесь, которая привела его в состояние бурной похоти? Этот вариант Арбелин, однако, сначала отогнал как слишком непредсказуемый. Только окситоцин! Но вспомнил, как интенсивно и неодолимо приходил от фенилэтиламина в вожделение, скорее всего дозу принял чрезмерную. А что если Наташе, асексуалке, никогда в жизни в вожделение не проваливавшейся, добавить всё же чуточку фенилэтиламина к айвеселину и окситоцину?

И он решил пойти на риск, подключить девушку к айвеселину с фенилэтиламином, но только после фасцинативного гипноза, которым снимет с неё гнетущую напряжённость и зацикленность. Гипноз он давно не практиковал, но был в себе уверен. Достал свой предназначенный для гипноза голубенький стеклянный шарик на ниточке. Отутюжил эзотерический костюм глубокого темносинего цвета с блёстками, в котором был похож на средневекового мага. И приготовил айвеселин с окситоцином для растворения в стакане дистиллированной воды. Фенилэтиламина взял буквально несколько молекул. Не имея под рукой инструментария Абрамзона, испльзовал хитрость. Подцепил на кончик скальпеля крошечку фенилэтиламина и растворил в стакане воды, а затем каплю этого раствора добавил в стакан воды с айвеселином и окситоцином. Вряд ли может быть хуже, чем получилось у меня, подумал Арбелин, отгоняя тревожность риска.

Наташа явилась точно в шесть вечера и была бледна.

Арбелин усадил её в кресло и мягко, потихоньку разговорил, снимая напряжение.

Девушка чуть не плакала:

– Не пойму, что со мной творится. Перестала быть безучастной. Всё волнует, всего боюсь. Не высыпаюсь. Нервничаю. Места себе не нахожу. С ума наверное сойду.

Вид её был неважнецкий, поникший, далеко не тот, каким она очаровала его при первой встрече.

Надо было создать настрой на восприятие всего, что Арбелин будет ей внушать.

– Готова ли ты, Наташенька, мне помочь?

Это как-то поразило Наташу. Она и помочь? Странно. Она удивленно смотрела на Арбелина. Удивление – это хорошее начало для вытеснения тревожности.

– Я хочу тебе помочь. Но чтобы я смог тебе помочь, надо, чтобы ты не отрицала того, что я буду говорить и делать, а принимала как должное. Это и будет твоя мне помощь.

Заковыристая тирада Арбелина её убедила, она впервые улыбнулась.

– Конечно. Я же за этим и пришла к Вам, Юлиан Юрьевич. Что мне делать?

Она чуточку оживилась.

– Давай сначала попробуем снять в тебе напряжение. Ты прямо как натянутая струна, вот-вот лопнет. Верно?

– Точно, лопнет. – кивнула головой девушка.

– Вот мы сейчас твою струну ослабим, пусть звенит, но не лопается. – мягко улыбнулся ей Арбелин, сосредоточивая свой магнетический взгляд на её переносице. Тихим повелевающим голосом произнёс: – Сядь поудобнее, подвигай седалищем, расслабься и смотри мне в глаза. Старайся не мигать. Просто смотри в мои зрачки. Смотри, смотри...

Он поймал её остановившийся взгляд, достал шарик, поднёс его на расстояние сорока сантиметров перед её лицом.

– А теперь переведи глаза на шарик и внимательно смотри на него. Видишь, он чуть покачивается. Покачивайся так же с ним, чуть-чуть, не сильно… покачивайся, смотри, не спускай с него глаз, тебе становится тепло, тепло, разливается тепло по телу, хорошо, хорошо, ты засыпаешь, засыпаешь, засыпаешь…