***

Ежедневно по несколько часов Денис штамповал чебачков, отшлифовывая технологию штамповки. Вспоминал добрым словом двоюродного деда, подарившего ему разнообразные формы для выпечки и формования, в том числе и форму для маленьких леденцов-рыбок. Для чебачка она оказалась в самый раз.

Попросил Романа заказать несколько копий формы – на будущее. Через неделю у него было уже десяток форм – хоть мастерскую открывай.

– Денис, мы же на хладокомбинате можем автоматическую линию сконструировать, зачем вручную коряжиться. – недоумевал Роман.

– Рано. Пока вручную, для эксперимента. Вот когда на поток поставим, тогда и запустим автомат. – охладил его Денис.

Кукуев был терпелив. Он искал возможность легального массового вброса чебачка в народ.

Тем временем рынок изобретённого академией пингвинчика разрастался. Кукуев запатентовал название мороженого, Альфа развернула потрясающую по фасцинации рекламу, подмигивающий пингвинчик полюбился потребителю и стал узнаваемым брендом. Игнат Баранов осваивал уже Курганскую, Новосибирскую и Омскую области. Народ с удовольствием смаковал пингвинчика во всём разнообразии его вариантов.

Роман исправно привозил Денису долю академии с нарастающей прибыли.

Часть двадцать четвёртая

ТРАГЕДИИ АЛЬБИНЫ

***

Последний, выпускной учебный год начался для Альбины грустно. Тянуло поехать к Денису, узнать, выздоравливает ли, но она запретила и заглушила в себе это желание, знала, что это только распалит воображение парня и даст ему надежду. О себе она не думала, давно записав себя в категорию пропащих шлюх.

Роковая зависимость, впаянная в её психику мерзким патологоанатомом Федоренко, властно и неодолимо провоцировала в ней неодолимую животную похоть и призывала к оргазму. И Альбина срывалась в поиск подходящего самца, чтобы после телесной услады провалиться в жуткую депрессию, в которой манила её исковерканную душу петля.

Вдруг, как всегда внезапно, будто вихрь, нахлынула волна скотского желания, от которого можно было сойти с ума. Бросилась из общежития, побежала к трамвайной остановке, чтобы успеть отъехать подальше и поймать какого-нибудь жеребца. И увидела на обочине, в сторонке от уличного движения и пешеходов, машину ГАИ. К ней как раз подходил бравый лейтенант, видимо, на время отлучался по какой-то надобности. Не долго раздумывая, Альбина кинулась к нему. Была она столь хороша, что ни один мужчина любого возраста не мог бы равнодушно пройти мимо, не повернув голову в её сторону. Лейтенант заметил её порыв, остановился, и этого было достаточно, чтобы Альбина встала перед ним с блудливой улыбкой, и игриво, как ею было отработано за годы порока, приступила к обольщению. Через три минуты автомобиль гаишника уже ритмично раскачивался. И все бы ничего, пронесло бы, хотя Альбина и пошла на риск от жуткого нетерпения, нарушила своё неукоснительное правило не предаваться пороку вблизи общежития. А в этот момент проходили мимо два парня, студенты колледжа. Ритмичное раскачивание автомобиля обратило на себя их внимание и вызвало соответствующую ассоциацию. Подкрались осторожно по кустам, чтобы подсмотреть, что там происходит, и ошарашенно переглянулись, хмыкнув. В автомобиле торчали женские ноги, и сверху энергично действовал гаишник. Вауэризм взыграл, разгорячил парней. В любопытстве увидеть обладательницу вздёрнутых ног досмотрели до конца. Каково же было их удивление, когда девица выскочила из автомобиля и помчалась бегом к их общаге. Они узнали в девице Альбину!

На следующий день общежитие кормилось пикантной новостью, что Альбина Арипова занимается любовью с гаишниками прямо в их машинах.

Одна из ехидных и зловредных студенток, Катька Реутова, остановила её в коридоре и сладеньким голоском проворковала:

– Алька, ну как тебе гаишник, понравился?

Альбина позеленела, поняла, что те парни, которых она краем глаза увидела, когда выскочила из машины, были из колледжа и всё видели.

Она вбежала в свою комнату, зарылась от стыда в подушку и зарыдала. Не будь в комнате Ирины, на этот раз она наверняка бросилась бы в петлю.

Так в её жизнь добавилась ещё одна беда, запрограммированная педофилом Федоренко, – позор.

***

К позору добавился грандиозный скандал.

Служил в колледже заместителем директора по хозяйственным делам сорокалетний донжуан и казанова Алексей Борисович Фомин. Был он смазлив, а блудлив – запредельно. Любимой его шуткой в пьяных мужских компаниях была: «Всё, что движется, должно быть покрыто». Вместо «покрыто» он, само собой, употреблял более ёмкое словцо. Мужики смеялись и задавали ему какой-нибудь вопрос в тему, вроде «А если, к примеру, слониха?», на что находчивый казанова отвечал: «Проблема только в лестнице». В своих сексуальных подвигах дошёл он до того, что на дне рождения жены, пока в гостиной усаживались за стол, умудрился на кухне «покрыть» приятельницу жены, на чём был схвачен её мужем и крепко бит.

Никто не считал соблазнённых им студенток колледжа, это был, как он бахвалился перед друзьями-собутыльниками, его «курятник». И в этом-то курятнике он давно заприметил гуттаперчивую соблазнительную Альбину, но никак не мог сообразить, с какого боку к ней подступиться, выглядела она недотрогой. И вот час его настал! Кто-то из зависимых от него студенток-наложниц со смехом поделился с ним новостью о грешке Альбины с гаишником. «Ага, вот ты какая у нас птичка!», – воскликнул с радостью Фомин и начал прикидывать план атаки. Понял он, что Альбина гиперсексуальна, а с такими верный способ придумал ещё поручик Ржевский – не рассусоливая долго, хватать покрепче и заваливать. Диван в кабинете служил этому надёжно. Оставалось завести девушку в кабинет и закрыть дверь. Именно так он и поступал бессчетное число раз. А для привода в кабинет разработан был безотказный приём – вызов на ковёр за нарушение правил внутреннего распорядка и ненадлежащего пользования имуществом общежития. Устраивал Фомин инспекционную проверку комнат, подвластные ему контролёры придирались к нарушениям в комнате намеченной жертвы, занося их в протокол, вызывал жертву в кабинет, наводил на бедную провинциалку – а в колледже учились на 90 процентов девочки из провинциальных посёлков и малых городов Урала! – страх исключения из колледжа, после чего заваливал на диван и затем великодушно прощал.

Всё было разыграно и на этот раз как по нотам. В комнате Альбины с Ириной и ещё одной девочкой отыскалось множество нарушений, но особенно в кровати, тумбочке и стене, к которой прилегала кровать Альбины: беспорядок, пыль-грязь, царапины на стене.

Альбина была вызвана на ковёр на следующий день. Фомин, плотоядно оглядывая Альбину, начал накручивать страхи. Да не на ту напал! По его глазам опытная Альбина, повидавшая десятки таких героев, поняла, что надо от неё этому самцу. И вскипела, потому как при всём своём пороке, выбирала партнёра всегда сама и терпеть не могла хамов и насильников, давая им крутой отпор.

Сначала она всё же попыталась распалившегося заместителя директора вразумить.

– Алексей Борисович, Вы же мне в отцы годитесь, куда лезете. – сказала она строгим голосом.

– Туда и лезу, куда тебе хочется. – весело хохотнул Фомин. – Не ломайся, чем я хуже гаишника.

Потемнело в глазах Альбины от ударившей в голову крови. И как только ничего не подозревающий Фомин, исполнив свой испытанный ритуал устрашения, подошёл к Альбине вплотную, произнёс заученную фразу «Но мы можем с тобой поладить и забыть» и попытался Альбину завалить, получил пощёчину, а затем и того хуже – Альбина крикнула: «Пошёл на ….. , вонючий козёл!» и запустила в его физиономию ногти. Брызнула кровь. Фомин от неожиданности и боли заорал. Раздался стук в дверь – секретарша услышала крик, но дверь-то была закрыта. Альбина рванулась к двери, повернула ключ и выбежала, чуть не сбив с ног секретаршу. И убежала от колледжа прочь. Её колотило от ненависти.