Наташа провалилась в транс, можно было приступить к внушению.

– Ты забываешь свои тревоги, ничто тебя не беспокоит, тебе сладко и ты хочешь спать, спать, отдохнуть, отдохнуть. Ты себе нравишься, ты хорошая, ты добрая и нежная, ты умная и красивая, тебе не о чем беспокоиться, у тебя появился близкий друг, Юлиан Юрьевич, скажи «Мой друг Юлиан Юрьевич».

Наташа тихим голоском повторила:

– Мой друг Юлиан Юрьевич.

Скажи:

– Юлиан Юрьевич мне поможет, я ему верю.

– Юлиан Юрьевич мне поможет, я ему верю.

Еще три раза скажи: – Я ему верю, верю, верю.

– Я ему верю, верю, верю. – повторила Наташа.

Щёки её порозовели, она совсем расслабилась.

Спустя пять минут такого внушения Арбелин провёл ладонью по её лицу и тихо прошептал:

– Как хорошо я поспала, я просыпаюсь.

– Как я поспала, просыпаюсь. – повторила Наташа и раскрыла глаза.

Через минуту она вышла из транса.

– Я спала? – улыбнулась она Арбелину.

– Ты прекрасно выспалась и помогла мне. – улыбнулся Арбелин. – Как ты себя сейчас чувствуешь?

– Мне лучше… Можно я у Вас останусь? – неожиданно попросила Наташа.

– Конечно, можно. Но я тебе ещё не до конца помог. Я только ослабил твою натянутую струну и снял напряжённость. Сейчас ты выпьешь вот этот стакан святой воды и в тебя вольётся новая жизнь. Это мой чудесный эликсир жизни. Он придаёт человеку волнующие желания и влечения. Эликсир этот магический. Он сделает тебя полноценной женщиной. Вызовет волнение. Готова?

Наташа внимала словам Арбелина, как заворожённая, транс ещё не полностью прошёл.

– Готова, готова. – сказала она, не отводя оживающих глаз от глаз Арбелина.

– Выпей.

Арбелин подал ей стакан воды с айвеселином, окситоцином и минимальной дозой фенинэтиламина.

– А после того как выпьешь, закрой глаза, и прислушивайся, как в тебя будет вливаться новая жизнь. А я буду держать твою руку.

Наташа послушно выпила раствор и закрыла глаза.

Арбелин взял её правую руку и посмотрел на часы, засекая время.

– Мне так хорошо. – тихим голосом произнесла Наташа и по её щеке прокатилась слезинка.

«Хоть бы подействовало», – чуть ли не с мольбой подумал Арбелин.

Через десять минут Наташа открыла глаза и широко улыбнулась.

– Я хочу кушать. – сказала она внятно и весело.

– Вот видишь, – сказал Арбелин, не отпуская однако же её руки, – уже появилось одно желание. Сейчас я тебя накормлю.

– А ещё я хочу веселиться.

– Включить музыку?

– Да, да, хочу музыку.

Арбелин встал и включил испытанное средство – бесаме мучо.

Щёки Наташи пылали:

– Хочу танцевать. С Вами, Юлиан Юрьевич. Я Вам верю, верю, верю. – как заклинание повторила Наташа и упруго вскочила с кресла.

Это была уже другая Наташа. Она отличалась и от той колдовской, но холодной, какой её описывал Невпопад и какую видел Арбелин в её лаборатории.

Арбелин приобнял её за талию и повёл под ритм бесаме мучо.

Наташа вдруг прижалась к нему.

– Обнимите меня крепче. – страстно произнесла она.

Арбелин покорно исполнил её желание, с удивлением наблюдая чудодействие своего эликсира.

В следующий миг Наташа впилась своими губами в его губы и долго не отпускала в страстном поцелуе.

Арбелин отпрянул:

– Так ты совсем живая?

– Я живая, я живая, я живая! – громко запела Наташа и закружилась. Потом остановилась, пристально и нежно посмотрела на Арбелина и произнесла совсем уж неожиданное:

– Я хочу Вам принадлежать.

Она смотрела на него настойчиво и испуганно, боясь отказа.

Арбелин понял, что отступать нельзя, возрождение девушки должно состояться, иначе она погибла.

Он обнял её, нежно прижал и шепнул:

– Раздевайся. А я приготовлю постель.

Он отнёс надувной матрац в библиотеку, расположил его и застелил, а когда вернулся в кабинет, его глазам предстала удивительной красоты обнажённая нимфа.

– Я всё время хочу. – сказала она Арбелину, будто на уроке математики решила задачу и решила правильно.

В Наташе проснулась женщина и женщина эта оказалась прекрасна. Она светилась от счастья.

– Теперь я человек! – не без юмора произнесла она, когда свершилось то, о чём она думала со страхом и навязчивостью долгие годы девичества. И добавила. – Я хочу быть Вашей любовницей.

Она звонко засмеялась.

Исцелитель стал в одно мгновение любовником. Такова была плата Арбелина за стремление спасти девушку от асексуальности. На большее он не замахивался.

– Мне через месяц будет семьдесят лет. И я горбат. – сказал Арбелин, словно оправдываясь.

– Какая ерунда. – отмахнулась Наташа. – Ты мой, ты мне нужен, я без тебя погибну.

В мгновение её психика изменилась и исцелитель стал ей «ты».

Так она думала и чувствовала в этот момент. Она ещё не знала, что стала не просто другой, а стала женщиной, значит обрела весь огромный арсенал женских инстинктов, повадок и влечений. Она ещё не знала, что будет происходить в ней и с ней завтра и послезавтра. Она упивалась радостью исцеления.

Уже на следующий день, пробегая по длинному институтскому коридору, она подпрыгивала, как козочка, веселилась и источала живую искромётную сексуальность. Сотрудники диву дивились. Но долго им её видеть не пришлось. Через месяц она уволилась из института, весело распрощавшись с лабораторией. И начала новую жизнь, закружилась в вихре молодых тусовок и удовольствий. Никто в институте не знал, что у Наташи прекрасный певческий голос, она поёт в церковном хоре и мечтает когда-нибудь выйти на сцену. Мешала асексуальность, страх публичности. Теперь эти страхи и барьеры были отодвинуты в прошлое, она словно проснулась от долгого сна и упивалась успехом.

***

От Альфы исцеление Наташи Арбелин скрывать не стал: ученица должна приобщаться ко всем тонкостям фасцинетики, в том числе и рискованно экспериментальным.

– Я ведь, Альфуша, чуть преступление не совершил. Взялся быть клиническим фасцинетиком. А кто ж позволил бы! Вот я тайно и провёл одну целительную операцию. Рисковую до умопомрачения! Но закончилось, слава небесам, успешно. А боялся страшно. Как хирург при операции на сердце.

И он подробно описал, как у него появилась поникшая Наташа Нестерова, как он составил смесь из айвеселина, окситоцина и фенилэтиламина, провёл с Наташей фасцинативный гипноз и после него дал ей выпить эту смесь, внушив девушке, что это эликсир жизни, вливающий в человека волнующие желания.

Альфа внимательно впитывала рассказ Арбелина, но недоумённый вопрос у неё всё же возник:

– Значит, Вы ей правильно диагноз поставили, асексуалка она? У неё что, с сексуальными желаниями проблема была?

– О, ещё какая! Жить не хотела, в клиническую фрустрацию завалилась. При её-то телесных данных! Ты же видела, какая она изумительная, златокудрая и синеокая. Я при знакомстве у Невпопада дал ей свой телефон. И вот она, как говорится, дозрела, измучилась и пришла просить помощи. А как помочь? Женской виагры ещё не придумали, никак физиологи не наткнутся на механизм стойкой фригидности женщин. Ну, а я авантюрист. Да и кто ей поможет! И знаешь – ожила!

Альфа несколько сконфузилась от возникшего вопроса:

– Юлиан Юрьевич, а как Вы поняли, что она исцелилась и ожила?

Вопрос был, что называется, в десятку. Арбелин растерялся, а отвечать надо:

– Так… так она же, Альфуша, меня в средство проверки превратила…

– Понятненько, – мило улыбнулась Альфа, – не устояли.

– Да как устоишь при её-то данных… И я же экспериментатором оказался, надо было проверить.

– Проверка подтвердила успех?

– В высшей степени, Альфуша. Она действительно превратилась из айсберга в огненный вулкан. Я Петрову рассказал. И знаешь, что он мне ответил? У тебя, говорит, получилась женская виагра, а то и что-то покрепче. Опаснейшее средство.

– Почему опаснейшее, если успешное?

– Так это же с асексуалкой получилось успешно. А если, говорит Петров, дать такое средство обычным фригидным женщинам, которых миллионы, они же в нимфоманок могут превратиться.