ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ОБВИНИТЕЛЬ

— Сегодня на скамье подсудимых сидят не случайно ошибшиеся, не те, кого называют пасынками обстоятельств. Это — матерые, профессиональные преступники, опасные рецидивисты, которым неизвестны понятия: уважение, достоинство, честь, безопасность общества. Им непонятны жизнь и покой людей. Они не умеют прощать и щадить! Их жизнь — это смерч, это— цунами; волны, поднявшиеся со дна морских глубин и смывающие на своем пути все живое, уничтожающие даже признаки жизни. Вот так действовали и подсудимые. Подобно цунами — они срывали на своем пути все преграды и препятствия, чтобы посеять смерть. Они тоже не знали предела злобе. И, подобно разгулявшейся стихии, преодолели все трудности, чтоб добиться осуществления черных замыслов своих. Именно потому энергию, агрессивность, упрямство, с какими они шли на преступления, можно сравнить лишь с силами природы. Разрушающими, уничтожающими вокруг себя каждое дыхание. Рожденный для жизни и радости человек не способен до конца понять, что толкает подобного ему по образу и мышлению на столь тяжкие, столь жестокие преступления? Ведь инстинкт разрушителя не должен жить в человеке. Ведь каждый из нас рожден созидать. Тогда почему же еще в жизни мы сталкиваемся с подобными стихиями? Ведь их, как и каждого, родила мать! Они жили среди людей! Но каких? Кто внушил им ненависть к окружающим? Преступная ли среда, в которой они долго находились, или результаты их первых преступных действий внушили уверенность в безнаказанности? Но нет! Было и наказание. Сегодняшние подсудимые отбывали немалые сроки заключения. Но и это ничему не научило! Не посеяло в их душе ростков сомнения в правильности прожитого. Наказания за преступления не пошли впрок. И подсудимые не отказались от прошлой преступной жизни, — Яровой посмотрел в зал. Все внимательно слушали его.

— Эти преступления, чудовищные по замыслу, исполнены не новичками. Не теми, кто, потеряв разум от мгновенной злобы, не вспомнил о неизбежности наказания. Эти подсудимые лелеяли свою злость не год, а долгих десять лет! У нас, на Кавказе, в прошлом знали примеры кровной мести. Но и они не выдержали бы такого испытания временем и фактором расстояния. Люди — творения жизни, давно сумели бы забыть обиды. Всем нам известны случаи, когда имевшие возможность осуществить кровавый замысел люди отказывались от него, забывали злое и прощали врагов своих. Ибо совесть человеческая всегда стояла над насилием. И никогда сильный не считал справедливою победу над слабым, каким бы тот ни был подлецом и врагом. Никогда, со времен начала рода человеческого, не считалось доблестью вдвоем убивать одного. Двое сильных — против слабого. По каким законам действовали подсудимые? Нет, не по законам морали человеческой, не по критериям мужского достоинства — они руководствовались не принципами и инстинктами варваров. В то время, когда было совершено убийство Евдокимова, мы все считали, что в нашей республике покончено с профессиональной преступностью. Но ее вспышки, как отголоски тяжелой болезни, все-таки дали знать о себе.

Яровой слышал, как заерзал на скамье Муха, как откашлялся Клещ. Сделав глоток воды, он продолжал.

— И наше благодушие по поводу того, что бандитизм и профессиональные убийства ушли в прошлое, едва не принесло, в данном случае, плачевного результата. Ведь труп Евдокимова не имел на себе никаких следов насилия. И заключение судебно-медицинской экспертизы о ненасильственном характере смерти Авангарда было категорическим. Если бы следствие удовлетворилось только мнением экспертов — преступление, вероятно, не было бы раскрыто. Мы как-то уже привыкли к тому, что преступник всегда примитивнее следователя. Оглупляют преступника и некоторые произведения художественной литературы, а также киноискусства. Чрезмерное, на мой взгляд, слепое доверие к выводам медицинской науки, некритическое отношение иных следователей к заключению экспертов — все это в совокупности создает порою атмосферу беспечности. И способствует деквалификации тех, кто призван охранять покой и безопасность общества от его внутренних врагов. Ибо любой профессиональный преступник — это социальный враг общества. И этот враг общественного спокойствия и безопасности далеко не глуп и не примитивен. Я еще остановлюсь на личности каждого из подсудимых. А сейчас расскажу, как ими было совершены преступления. Из оглашенного здесь текста обвинительного заключения известно, в какой обстановке формировался умысел на убийство Евдокимова. Как вынашивались и оттачивались до идеального состояния разящего клинка преступные намерения. Необычны для нашего сегодняшнего дня люди, сидящие на скамье подсудимых. Сделавшие преступление своей профессией. Необычен и способен совершения убийства Евдокимова. На Колыме, Камчатке и Сахалине подсудимый по кличке Клещ проявлял интерес к медицинской и так называемой детективной литературе. И, как оказалось, далеко не случайно. Поиски подсудимого по кличке Клещ на книжных полках носили целенаправленный характер. Именно среди той литературы, которую мы считали либо малоинтересной, либо архивной и в которую, все по той же беспечности, лености ума, забывали заглянуть. Как это ни печально, но на определенном этапе этот профессиональный вор оказался в отдельных областях знаний эрудированнее, чем следствие.

Яровой видел, как усмехнулся Беник.

— Так, в библиотеке лагеря на Колыме ему попалась книжка американского писателя Гарри Райта «Свидетель колдовства». В этой книге автор описывает наблюдаемые им случаи лечения иглотерапией… Но предусмотрительный врач не дал в книге схемы жизненно важных точек. И Клещ потерял к книге интерес. На последней странице ее он написал: «мура». То есть— чушь. Не обошел своим вниманием подсудимый и рассказы известного всем нам английского писателя Конан-Дойля, рекомендуемые для детей среднего и старшего школьного возраста. В этих рассказах имеются описания множества убийств и методов их раскрытия. Подсудимый по кличке Клещ целых три месяца держал у себя сборник рассказов. Внимательно изучал его. Но все же большее предпочтение отдал другой книге, выпущенной в тысяча девятьсот двенадцатом году о работе «Сюртэ» — так называлась возникшая в тысяча восемьсот девятом году французская криминальная полиция. Конечно, особую симпатию подсудимого не могла не вызвать личность первого шефа «Сюртэ» — Эжена Видока. Дело в том, что до того, как стать во главе французской криминальной полиции, Эжен Видок сам был одним из опаснейших преступников. Несколько раз этот авантюрист приговаривался к каторжным работам и совершал дерзкие побеги из тюрем. Там, в тюрьмах, Эжен Видок прошел школу обучения у представителей французского клана убийц Корню. Члены этого клана воспитывали убийц даже из своих детей. А чтобы те быстрее привыкали к своему будущему ремеслу, им для игры давали головы мертвецов… Впоследствии, перейдя на сторону властей и возглавив «Сюртэ», Видок строил свою работу по принципу: «Только хорошо знающий преступный мир — может побороть преступление». Близкое знакомство с преступным миром, тысячи мистификаций, тайные проникновения в банды, водворение сотрудников «Сюртэ» под видом заключенных в камеры тюрем, их мнимые побеги и даже инсценированная смерть— все это позволило Видоку ликвидировать притоны или, как их еще называют, «малины», в которые до этого не смел сунуться ни один мировой судья, ни один полицейский инспектор. Только за первый год работы Видок с двенадцатью сотрудниками арестовал восемьсот двенадцать убийц, взломщиков, грабителей и мошенников. Некоторые из раскрытых Видоком преступлений были описаны в книге, которая попала в руки подсудимому. И одним из методов убийств, который был в арсенале клана Корню, воспользовались подсудимые. Это тоже не случайно. Отбывая наказание в местах лишения свободы, они имели возможность встречаться с осужденными за убийства. Знали не только о самих преступлениях, но и о том, как они раскрывались. А значит, знали, имели представление о профессиональном уровне следователей. Знали, что практически все убийства, совершенные обычными способами, раскрываются. Поэтому и решили воспользоваться необычным, забытым… Евдокимова оба подсудимые выследили с помощью бывшей подружки Клеща Русаковой. Эта женщина, известная в преступном мире довоенной Одессы под кличкой Гиена, прилетела в Ереван на деньги, высланные Клещом. Вскоре она разыскала Евдокимова. Это оказалось несложным делом.