«Корни узловатые…»
Корни узловатые
Старых сосен на песке,
Блещущем слюдою радужной,
Пена вод кофейная и белая.
Тина зеленеется и пахнет
Запахом особенным морским.
Влага серебрится,
Словно чешуя сигов.
Под неярким солнцем в дымке,
В цвете облаков холмоподобных,
Выгнутых, изрезанных,
Есть намек на розоватость…
Затаенность словно бы в иных…
Гром вдруг загремел, что звук начальный
Боевой трубы… Здесь близко где-то
На болоте, что ли, началась гроза.
Сонет. Обратный нестрогий («Темно кругом. Давно ли полосами…»)
Темно кругом. Давно ли полосами
В вечерних высях сполох привлекал,
Блистая, что багряный плащ местами,
Давно ли месяц небо огибал?
Теперь окрест чернеет лес высокий,
Одна звезда венчает мрак глубокий.
Один лишь светоч теплится средь туч,
Как меж могил заброшенных лампада.
Во мгле скорбей, среди утрат — отрада
Вдруг засиявший теплый веры луч.
Весь свод в созвездиях тих и могуч
Над нашим миром смерти и распада.
Он страждущим и любящим награда,
Но мил и огонек во тьме небесных круч.
«Льют дожди. И туча гонит тучу…»
Льют дожди. И туча гонит тучу,
Для холодной осени тепло.
Но кругом и мрачно и уныло.
Каплют, брызжут слёзы на стекло.
На душе невесело. Постылы
Жизни роковые кривизны,
Души, что расчетом и безверьем
И борьбою злой охлаждены.
Хочется тепла и нежной ласки.
Хочется забыться хоть на миг.
В любящих глазах мечтанья встретить,
Творческие думы, — не из книг.
Ноет сердце, ноет нестерпимо.
Все постыло, тягостно кругом,
И болят глаза, и тело ломит.
Воет скучный ветер за окном.
Хочется речей живых, бодрящих,
Воли крепкой, воли боевой.
Жаждешь светлой жизни, обновленной,
Полной нерушимой красотой.
Картина у Финского залива
Были неба синие…
Легкий воздух снов…
Там кривые линии
Белых облачков.
Стебли там яснеются,
А на них цветы.
Перья пальм светлеются,
Полосы, листы.
Кисти, гроздья разные,
Все по тверди вплавь
Тихо, тихо движутся.
Все, поэт, прославь!
А в песке, сверкающем
Радужной слюдой.
Муравьи торопятся
Кладь нести домой.
Вечно озабочены,
Трудятся, кипят;
Устали не знаючи,
По тропам спешат.
Челн плывет, качаяся
По волнам седым…
Вдалеке виднеется
Пароходов дым.
«И опять снега заиграли…»
И опять снега заиграли,
Снега.
Завертелись, заплясали,
Упали.
На дороги, поля и луга.
Резвый март непостоянный
Закружил эти звезды снегов.
Правит бал свой странный
Без мысли, без слов!
Белизны холодной, падучей
Наблюдаю бесшумный я пир.
Гонит ветер суровые тучи.
Вновь бессолнечен мир.
Резвый март непостоянный
Без мысли, без слов,
Правит бал свой странный,
Крутит звезды снегов.
«Что вы притихли, цветы?..»
Что вы притихли, цветы?
Что приумолкла ты, леса душа?
Сосны стоят, еле-еле дыша…
Думы сложны иль просты?
Все онемело вокруг.
В оцепененьи трава.
Я же роняю слова…
Замершим травам я друг.
Может быть, надо б молчать
Также и мне, чтоб вобрать
Мудрое что-то в себя?
С лесом шепчусь я, любя.
Травам безгласным привет.
Мой на молчанье ответ.
«День прошел, а вдохновенья нет…»
День прошел, а вдохновенья нет,
Лишь читать стихи теперь умею.
Мысли творческой простыл и след,
И былым огнем не пламенею.
Есть о чем, казалось бы, писать.
Многое душою пережито.
Многое я мог бы передать
Из того, что в глубинах сокрыто.
Но сдается, изменила мне
Некая волхвующая сила,
Что бывало, прежде по весне
Созиданием путеводила.
«Утро серое. Взгрустнулось…» (Из «Дневника поэта»)
Утро серое. Взгрустнулось
Небу, лесу и земле.
Вновь тоска души коснулась,
Ветер странствует во мгле.
Ветры — вечные артисты,
Струны трогают дерев.
Слышны птиц последних свисты,
Листьев трепетный припев.
Солнце молнией сверкнуло,
Но мгновенно скрылось вновь,
Словно счастье обмануло
Легковерную любовь.
Только ветрам мир не тесен.
Что им ласковый приют?
Не разучивая песен,
На лету они поют.
На раздольи, на безлюдьи,
Ходят ветры и звучат.
Им послушны все орудья,
Грохот труб и струнный лад.
Ветры — вольные бродяги.
Тучи бегают от них.
Ветры — скальды, шепчут саги
Нам в урочищах глухих.
Пляшут листья в хороводе
Мертвый танец сентября.
Все покорствует в природе
Песням ветра — дикаря.