Проза 253 привело их к смутам. Тогда погибло столько людей, что даже вспомнить страшно. Наконец, у них появился тиран, которого они никак не могли свергнуть. Кончилось тем, что от большого и славного государства не осталось и тени. Нам не следует легкомысленно относиться к нынешним усобицам и расточительству, нельзя забывать те обычаи, каких придерживались основатели Речи Посполитой. Мы должны помнить правило: regna iisdem artibus conservantur, quibus ab initio parantur.6 Из старых реестров мы узнаем, сколько стоили принадлежности королевского ложа, сколько стоила подкладка королевского кафтана, во что обходились вина, подававшиеся королевским гостям. Сейчас каждый готов потешаться над этим. Столь скромны были польские короли, ныне бедный мирянин постыдился бы так жить. Каким же достатком располагал простой человек, если короли были неприхотливы? Вероятно, в те времена считали, что счастье и слава не в пышных обедах и чужеземных винах, а в трезвости и рыцарских добродетелях. Когда сравниваешь жизнь древних польских королей и скромный достаток их подданных с теперешним мотовством, то не знаешь, чему дивиться — то ли тому, как предки радели о силе Речи Посполитой, то ли тому, как мы толкаем ее к гибели. Все историки прославляют Курия Дентата за то, что он, сидя у костра, пек себе репу и даже не пожелал взглянуть на богатые подношения, которыми хотели самниты купить перемирие. Так же поступали встарь польские короли, а об их подданных и говорить нечего — они жили в курных избах и наводили страх на своих врагов. Однако оставим старые обычаи, вернемся к нашим нынешним делам — они заставляют меня, как некогда Цицерона, глубоко призадуматься. По-моему, государство можно сравнить с человеческим телом. В народе говорят: человек перед смертью изменяется. Это происходит оттого, что его помыслы, как утверждают врачи, sequuntur tempera- turam corporis,7 и, пока температура постоянна, человек держится прежних привычек. Когда же начинают портиться и мешаться жидкости, необходимые для жизни человека, его поведение изменяется. Тело и душа, как уже было сказано, связаны между собою. То же происходит и с государством: пока тверды и незыблемы его устои, народ исполняет свой долг и обязанности. Как только начнет слабеть

254 Тексты государство, закачается всё его здание, сразу же меняются обычаи. Стоит перестать карать за преступление —появятся разврат и своеволие. Когда начнут продавать первые должности в стране, не удивляйся тому, что жители сделаются алчными и скупыми. Если дурно воспитывать молодых людей, ими овладевают мотовство и леность. Там, где не вознаграждается добродетель, гаснет рвение к государственной службе. Наконец, если люди перестают понимать разницу между добром и злом, появляется больше дурных людей, чем хороших. От рождения мы более склонны к пороку, чем к добродетели, коли ничто не удерживает нас от него. От зла нас должны остерегать закон и его блюстители. Если этого нет, с нами случится то же, что с лягушками, просившими царя, — об этом все знают еще от Эзопа. Он сказал в двух словах то, о чем другие философы написали множество книг. Небрежение власть имущих порождает contemptus legum;8 те, кто не желает жить по закону, подпадают под власть тирана — последнюю узду для своевольных. По той же причине пали гиганты, с которыми боролся Зевс. Дурные и своевольные нравы — вот причина гибели государства. Причину дурных обычаев следует искать прежде всего в греховной природе человека и в беспечности власти, то есть в легкомыслии сановников, правящих государством. Они не могут удержать своевольных и преступных людей, и алчным стремлением разбогатеть сами подают дурной пример своим ближним. Мирянин. Что же более всего вредит Речи Посполитой — алчность или расточительность? Коли говорить о мотовстве, то, по- моему, этот порок более опасен; недостаток алчного человека, по- моему, в том, что он хочет хорошо жить. П л е б а н. Было бы не так страшно, если бы алчный стремился только к хорошей жизни. Однако его ничто не может удовлетворить: сколько бы он ни имел, ему всё мало, следовательно, нельзя оправдать алчного тем, что он хочет хорошо жить. Он приобрел богатство, а насытиться им не может. Его никогда не радует достаток. Он хочет не только хорошо жить (для чего следует наслаждаться тем, что имеешь), но и иметь как можно больше сокровищ, не давая их другому. Вот почему справедливо изречение: Avaris nisi cum moritur nihil recte f acit — скупого красит только смерть. Жадные люди вредят

Проза 255 Речи Посполитой: она может быть сильной лишь тогда, когда ее народ придерживается добродетели и строгих правил. Алчность — их враг. Нет ни одного такого позорного преступления и такого отвратительного поступка, на который не толкнула бы человека алчность. Она порождает ложь, отравление, убийства, измену государям, захват крепостей и городов неприятелем. Как-то македонскому царю Филиппу рассказали об одной на редкость неприступной крепости — он спросил: не может ли туда пройти осел с мешком золота, намекая на то, что при помощи денег можно взять любую крепость. Когда Югурта оказался пленником Рима, он богато одарил первых римских граждан, окупил свою вину драгоценностями и был отпущен на свободу. Вспоминая о Риме, Югурта говаривал: «Продажный город, его гибель близка, если найдется покупатель!» То же говорил и Понтий Самнитский (о нем вспоминает Цицерон): «Если бы судьба не прятала меня, когда римляне начали принимать дары, я бы сломил их могущество золотом». Здесь уместно напомнить и о нашей королеве: 9 желая удержать ее от возвращения в Италию, издали эдикт, по которому всякий, кто сопровождал ее, терял что-нибудь: шляхтич — честь, слуга — голову. Это было разумное решение. Строгое исполнение его облегчило бы нашему королю хлопоты по поводу получения княжества Бари, наследства его по матери. Но эдикт просуществовал лишь одну ночь. Наутро стало известно, что королеву не только мог сопровождать любой человек, но и что король возместит траты всякому, кто поедет с нею. Откуда такая перемена? Какими ухищрениями удалось достичь подобного? Трудно сказать — дело происходило ночью, те же, кто знал об этом, вероятно, умерли. Но королева громко сказала спутникам во время пути: «Si voluissem, et filium mihi vendidissent».10 Эти примеры показывают, какой опасности подвергаются король и государство, когда подданным золото дороже жены, детей, отчизны и бога. Если бы все расточительные люди были похожи на того мота, который на вопрос: «Что ты станешь делать, когда останешься без денег?» ответил: «Буду играть на лютне, заработаю себе на кусок хлеба», если бы они оставались такими, было бы совсем не плохо. Но хуже тем, qui sua perdiderunt, cum deest, aliena sequuntur.11 Они сеют раздор в государстве, стараясь обога-

256 Тексты титься во время смуты. Так даже во время пожара не все гасят пламя. Вспомни Катилину: когда он расточил в пиршествах всё свое состояние, то решил захватить власть. Поскольку Катилина не любил интриговать, то уехал из Рима, собрал войско из подобных себе людей, начал сражение и по воле божией проиграл его. Он был убит, и вместе с ним погибло множество уважаемых граждан — как его сообщников, так и его врагов. Расточительные люди вредят себе и наносят ущерб государству. Та же опасность угрожает государству от людей распущенных и своевольных, презирающих законы, ни во что не ставящих сан и волю короля. Если он попытается пресечь их самоуправство, они выступают против него, подстрекая к тому же и других граждан. Когда им не удается это, распущенные и своевольные люди предают отчизну 'и короля, переходят к неприятелю и становятся врагами своей родины. Таких случаев было немало в истории. К подобным преступлениям приводит и чрезмерное честолюбие. Где не могут ничего сделать с помощью интриг, там прибегают обычно к насилию или сговору с недругами отчизны. И всё это ведет государство к гибели. Я думаю, теперь тебе понятно, как дурные и своевольные обычаи вредят стране. Мирянин. Я понял и готов слушать дальше. Плебан. Прискорбно, что в дни бедствий и раздоров у нашего короля нет сына. Пусть этот сын был бы лишен права наследовать корону, но существовала бы хоть маленькая надежда, что мы изберем в короли того, чьи отец, дед и прадед у нас царствовали и не станем искать другого. Мирянин. Да, это важно, об этом не раз говорили на сеймах. Но как всегда, говорили одно, а делали другое. Плебан. Кого же предлагали? Мирянин. Каждый своего. Плебан. Так будет и впредь. Одному господу известно, наступит ли единодушие. Сохрани нам, боже, нынешнего короля! Сколько дурного есть на свете! Еще наши предки для того, чтобы Речь Поспо- литая в tempore interregni12 сохранила свою силу, предусмотрительно сделали приматом архиепископа Гнездненского, дали ему право созывать сейм, на котором избирают короля, и право короновать избран-