– Я только что слез с телефона. Мы забронировали местечко для Хейза в «Часе живого трупа», – ответил Видал. Он употребил внутреннее название передачи «Вашингтон. Обзор событий за неделю». – Мы не получили Леттермана или Лено, или какое-нибудь другое ток-шоу. Они звонят, но я просил их подождать до «супервторника». Пока у нас остаются только выпуски новостей. Кроме «Ночной линии» мы примем участие в «Шестидесяти минутах». Мы все еще не сошлись во мнении по поводу журналиста… Я хочу, чтобы с Хейзом говорила Лесли Сталь. Хейз ее знает и чувствует себя с ней комфортно, но они настаивают на кандидатуре Бредли. Возможно, они пойдут нам навстречу, если мы дадим им эксклюзивное трехдневное окно. Это поможет нам не участвовать в «Ночной линии» до пятницы. Я полагаю, что имея в своем распоряжении всю остальную свободную прессу, я смогу это пережить, – сказал он. – Мы также забронировали себе место в передаче «С Лэрри Кингом в прямом эфире». Учитывая результаты опросов, мы должны отлично с этим справиться, – закончил свое сообщение Видал Браун.

– Ладно, мы еще поговорим о местах встреч после этого совещания, – сказал Эй-Джей. – Вен, мне потребуется новое мнение из двух фраз по всем ключевым вопросам, которые обрушат на нас республиканцы. Мне также нужна команда, которая будет работать над международными вопросами. Нам необходимо, чтобы Хейз хорошо рассуждал и о внешней политике, потому что Падж Андерсон отлично с этим справляется.

Открылась дверь, и Сьюзан Уинтер просунула голову.

– Что здесь происходит? – спросила она, улыбаясь и отбрасывая со лба рыжие волосы.

– Небольшое совещание по вопросам стратегии, – ответил Эй-Джей.

– А разве Хейза не следовало пригласить? Он знает об этом совещании?

– Послушай, Сьюзан, Хейзу нужно отдохнуть. Сегодня как раз один из тех дней, когда он может расслабиться.

– Я не думаю, что Хейз хочет расслабляться, Эй-Джей. Я думаю, что он хочет присутствовать на всех совещаниях по вопросам стратегии. На вашем месте, я бы ему позвонила. – Она наградила присутствующих наглой улыбочкой. – Пока, – пропела Сьюзан и закрыла дверь.

Спустя десять минут Хейз уже барабанил в дверь. Эй-Джей впустил его в номер.

– Я не думал, что тебе захочется присутствовать на предварительной встрече по вопросам стратегии, Хейз, – извинился Тигарден. – Я собирался сообщить тебе основное, пока мы будем следить сегодня за итогами.

Ричардс даже не ответил ему. Он прошел мимо Эй-Джея в номер, подошел к окну, выглянул на улицу. Наконец, Хейз обернулся.

– Я хочу участвовать в шоу Леттермана сейчас, – сказал он Видалу. – Ты сможешь это устроить? Я думаю, я могу сделать так, чтобы показать им, что я самый обычный парень… Сьюзан считает, что я мог бы сыграть на гитаре.

– Разумеется, малыш, все, что захочешь.

Эй-Джей согласился с идиотским предложением. Он знал, что они выиграют этот раунд, и он не хотел, чтобы его сбросили с поезда до того, как тот остановится в Вашингтоне.

Глава 39

Живьем в ловушке

Люсинде так и не удалось заснуть. Она всю ночь просидела, держа Райана за руку. Каз начинал думать, что Райан Боулт никак ему не пригодится. Насколько он понимал, его нога была обречена. Каз не собирался вести дела, таская за собой калеку. Он сказал Люсинде, что ей следует увезти Райана в такое место, где тот будет в безопасности, возможно, обратно под солнце Калифорнии. Женщина согласно кивнула. Каз надеялся, что Райан послушается.

Бывший агент ФБР ушел из мотеля и проехал от стоянки до железнодорожного двора, где Коул Харрис предпочел припарковать свой «дом на колесах» и остался в нем ночевать. Он сказал, что привык спать в автобусе, поэтому так и поступил. В задней части фургона у Коула был матрас и обогреватели.

Каз подъехал в тот момент, когда Коул Харрис разложил постельное белье на складном столике. Он складывал чистое в пластиковые мешки. Каз еще раньше заметил, что все в фургоне было безукоризненно чистым. Все разложено на чистых полочках. Был здесь даже встроенный компьютер с переносным терминалом. Каз вылез из машины и направился к Коулу, который, прижав подбородком один угол простыни, пытался сложить ее пополам. Потом он проверил, чтобы концы простыни идеально совпадали, и сложил ее еще раз.

– Как там Боулт?

– В резерве по ранению. А как насчет завтрака? Я плачу. А то я просто с ума схожу, наблюдая за твоей маниакальной аккуратностью.

Мужчины уселись в машину Каза, которую он взял напрокат, и доехали до заведения Уинчелла, где продавали кофе и пончики навынос. Каз купил газету. С первой страницы на него смотрело улыбающееся лицо Хейза Ричардса. Заголовок гласил:

Далее шел подзаголовок:

Каз доехал до развилки в Джерси и направился к Нью-Йорку. Потом он заговорил:

– Боулт говорит, что за этим павлином стоит мафия. – Заморосил дождь, и он включил дворники и стал ждать, пока Коул осторожно откусит от посыпанного сахарной пудрой пончика. – Ты откусишь наконец или будешь заниматься оральной хирургией этого пончика?

– Ладно. Вот что мне пока удалось выяснить… Я полагаю, что компания Ю-би-си связана с мафией. Я не уверен в том, насколько все серьезно, и замешан в этом только Стив Израел из отдела новостей или в этом деле увязли все, вплоть до Уоллиса Литмана. Когда они зарубили мой репортаж о делах семейства Ало в Атлантик-Сити, я задумался, а не связана ли Ю-би-си с организованной преступностью? Я вернулся назад и стал изучать прошлые материалы об организованной преступности. Они не выпустили в эфир ни одного упоминания о семействе Ало в частности, и о преступном синдикате Восточного побережья вообще. Мне это показалось очень неприятным.

– И куда это нас приводит? – задал вопрос Каз.

– Я копаю в Министерстве юстиции, использую старые связи, но это чертовски трудно, если за вами не стоит ни одна из телекомпаний. Я подумал, что следует начать с самого верха, и занялся Уоллисом Литманом. До сих пор я не нашел ничего серьезного, но кое-что кажется забавным…

– Что же?

– Еще в шестидесятые годы он был всего лишь скромным конторским служащим во Флориде и занимался портфелем акций. Литман зарабатывал от двадцати пяти до тридцати тысяч в год, потом уволился. Никто в этой фирме не может вспомнить, почему. Литман снова всплыл в Нью-Йорке спустя несколько лет. В это время, помимо всего прочего, он владел двумя стоянками в центре Манхэттена. И я подумал, странное вложение для этого бухгалтера-еврея из Форт-Лаудердейла. Разумеется, в этом нет ничего странного, если вспомнить, что мафии принадлежит множество стоянок в Манхэттене и многие другие виды бизнеса, связанные с наличностью. Потом Литман умело использовал эти стоянки при покупке недвижимости, и спустя десять лет в его фамилии появляется эта буковка Си, которая красуется там до сих пор. Си. Уоллис Литман становится видной акулой на Уолл-стрит, покупающей телерадиокомпании. Я ничего не могу доказать, но мой проклятый нюх чует жареное.

Коул ампутировал фрагмент пончика в сахаре боковыми резцами, умудрившись не уронить ни крошки пудры на свою чистую синюю рубашку и галстук в тон.

– Кстати, а куда мы едем? Я думал, что мы просто позавтракаем и поговорим.

– Я подумал, что нам следует вернуться и еще раз взглянуть на Брентона Спенсера. Он в окружном госпитале Нью-Йорка. Райану удалось меня убедить, что Брентон очень странно себя вел, когда ушел со сцены на теледебатах в Айове.

– Возможно, это аневризма заставляла его вести себя странно.

– Да, а может быть и нет. Если Спенсер придет в себя, я хотел бы оказаться поблизости.

Они приехали в больницу в полдень и отправились прямо на тот этаж, где располагалось неврологическое отделение. Суматоха уже улеглась, представители прессы разошлись несколько дней назад. Теперь оставался только запах рвоты и чистящих средств. Сестры двигались неторопливо, словно зеленые ангелы в бумажных халатах, их туфли на резиновой подошве чуть поскрипывали в продезинфицированных коридорах, а из интеркома лилась легкая музыка и слышались переговоры врачей.