— Для нас выбор был очевиден. Поэтому, Вольнов, не суди строго.

— Когда-нибудь, — процедил Алексей сквозь зубы, — всё встанет на свои места и на весь ваш мерзкий род объявят охоту. И запомни мои слова Пакшес, люди примут в этом действии самое активное участие.

Алексей поднял руку с пистолетом и, демонстративно прицелившись Пакшесу в лоб, нажал курок.

Брызгая внутренностями расколотого черепа, Пакшес осел рядом с убитым им Дэйсоном.

В том месте, где только что была его голова, висел переливающийся голубым цветом энергетический сгусток. Вплотную подлетев к лицу Алексея, сгусток несколько секунд провисел против его глаз, затем потерял цвет и бесследно исчез.

Приподнятое настроение, и без того не покидающее солдат и матросов, в момент появления эскадры в родных системах вылилось в потоки бурной радости.

Дом. Это слово, ещё недавно воспринимаемое как что-то из прошлой, беззаботной жизни, сегодня слетало с уст вернувшихся с войны солдат в совершенно ином свете. Сегодня сбылась мечта, сегодня уставшие воины вернулись домой. Вернулись с победой. Поседевшие, уставшие от тягот люди шутили, смеялись, говорили на множество тем, но мысли большинства уже витали там. Где под родными крышами их возвращения терпеливо ждали самые близкие люди.

Бойцы его батальона не были исключением. Вглядываясь в лица солдат, Алексей невольно припоминал собственные моменты, когда эйфория оттого, что дома и всё позади, долго кружила голову.

— К погрузке.

Прогрохотавшая под сводами команда привела в движение выстроенные на шлюзовой палубе тысячи. Пока первые счастливцы под команды офицеров влились в ведущие к трапам живые цепочки, их сослуживцы терпеливо ждали возвращения ушедших к планете челноков.

Ко времени возвращения кораблей флотилии в порты приписки приуроченные к победе торжества давно закончились. Однако это не помешало чествовать вернувшихся солдат как никого до этого.

Торжественные построения перемешались с победными речами, смотрами и встречами с жителями. Повсеместно шли награждения, поощрения победителей и великое множество торжественно-развлекательных мероприятий.

Для Алексея развлечения закончилась в первый же вечер. Нежданно прибыл правительственный курьер и вручил пергаментный пакет, смыслом содержания которого было требование к майору армии Вольнову Алексею срочно прибыть на Аркану.

Правительственный курьер — дело крайне редкое, и большинство знакомых, по-своему воспринимая это событие, желали Алексею успеха. Алексей тоже желал себе успеха, но в голову всё чаще заползали мысли об идущем разбирательстве по поводу гибели Алекса и Дэйсона.

Оказалось, нет. На одном из приёмов Алексей получил из рук президента очередную Серебряную комету и стал единственным офицером республиканской армии, трижды удостоенным высшей награды. Отовсюду сыпались поздравления. Очень быстро устал на них реагировать, но это было полбеды.

На этот раз умалять его заслуги никто не собирался. Исторический полёт к Каменной тысячи раз крутили по каналам республиканских ТВ. Его лицо смотрело с миллиардов обложек и информеров. Алексей в одночасье превратился в национального героя, и даже личное требование всё это прекратить не возымело действия.

Вернувшись в расположение дивизии, подал заявку на увольнение из рядов армии. Спустя несколько дней, ясным солнечным утром попрощавшись с сослуживцами, Алексей шагнул за ворота части и направился в близлежащий порт.

Выбравшись из-за заборов режимных объектов, в полной мере ощутил бремя нового статуса. Каждый, а узнавали его даже дети, считал своим долгом что-то сказать или просто хлопнуть по плечу. Если первое время это хотя бы не портило настроения, то через восемь суток, когда Алексей добрался до штаба ВКФ, состояние приближалось к глухому раздражению.

Дела уладились на удивление быстро. Поблагодарив седого подполковника за участие, Алексей засобирался, но пожилой мужчина, выйдя из-за стола, попросил следовать за ним и вышел в коридор. Путешествие по тихим казённым этажам привело к двери кабинета главкома ВКФ.

— Проходи, Алексей, — кивнув на ряд кресел, пригласил адмирал.

От домашней атмосферы знакомого кабинета не осталось и следа. В спартанской обстановке царил железный порядок. Вместе с табличкой на двери из кабинета ушла атмосфера уюта, созданная предыдущим хозяином.

— Хоть руку пожать, знаю о тебе вроде всё, а вот встретиться довелось впервые.

— Спасибо, господин адмирал, — отвечая на крепкое рукопожатие, сказал Алексей.

— Да какой я тебе теперь господин адмирал? Ты птица вольная. Домой засобирался?

— Да, пора возвращаться.

— Ты человек взрослый, оставаться, возвращаться, решать тебе. У меня для тебя два известия. Одно хорошее, второе — решишь дослушав. Разбирательство по поводу инцидента не выявило противоправных действий с твоей стороны. С тебя сняты подозрения, и отныне ты можешь покинуть пределы республики. Поздравляю, — сухо улыбнувшись, кивнул он Алексею. — Вторая часть звучит так. Переданный тебе по договору корабль ни в коем случае не должен оказаться в чужих руках. Иначе нам придётся прийти и уничтожить и его, и всё с ним связанное.

— Причины?

— Нам известно, что творится на вашей Земле. Думаю, мы справедливо считаем, что лишний очаг напряжения нам ни к чему.

— Рылом не вышли, значит?

— Я понимаю твоё негодование, но помочь ничем не могу.

— Тогда можете меня прямо сейчас казнить. Одну из ваших вещиц я там уже оставил.

— Игрушку тебе простили, но передача технологий двойного и военного назначения приведёт к жёсткой ответной реакции.

— Спасибо, не надо, я и так всё понял.

— Тогда всего хорошего. — Адмирал вышел из-за стола и протянул руку. — Секретарь подготовил письменное соглашение, — говорил он, провожая Алексея до двери, — прочитай, подпиши и свободен как ветер.

— Ну раз мы так хорошо обо всём договорились, — начал хитрить Алексей, — может, вы, адмирал, поспособствуете сокращению сроков переоборудования моего корабля.

— Извини, майор, это не моя епархия. Хотя две недели — срок не такой уж великий.

Поняв, что сроки не уменьшить, начал думать, куда бы на это время забиться, и неожиданно вспомнил о старом знакомом.

Муртан Кумкони с готовностью откликнулся на зов, и уже через сутки межпространственного перехода Алексей оказался в шикарном доме, построенном на берегу тёплого океана. Время летело быстро.

— Зачем? — спросил потонувший в подушках дивана Муртан. Загорелый, довольный жизнью бездельник выглядел слегка удивлённым. — Чего ты там делать будешь?

— Посмотрим, — ответил Алексей.

— Не понимаю я тебя, — всплеснул руками одетый в пёстрые шорты баловень, — здесь тебе что не живётся? Шум вокруг сойдёт очень быстро, а вместе с ним и все неудобства. Неудобств не будет, а плюсов хоть отбавляй. Ведь Серебряная комета это не что иное, как обязательства государства. Однажды её получив, ты до конца жизни сидишь на полном обеспечении. На полном, значит на полном, уж ты мне поверь. В республике ты заработал право на достойную жизнь, а кто ты на этой своей Земле?

Не дождавшись ответа и расценив молчание собеседника по-своему, Муртан с новой силой взялся за убеждения.

— Хочешь здесь оставайся, — указал он за стеклянную стену веранды, где потоки вечернего бриза разбивались о девственное побережье. — Ткни в любое место пальцем, и уже завтра к вечеру социальные службы закончат сборку дома. Не хочешь оседлой жизни, путешествуй. Хочешь, гидом твоим буду, такие места покажу, уезжать не захочешь. Ты пойми, твой личный жетон, те встроенные в него электронные чипы — это ключ почти от всех дверей. Никогда в жизни ты ни в чём не будешь нуждаться. А ты про Землю свою. Что ты там забыл?

— Родился я там. Когда попал в республику, то первые полтора года мечтал бежать отсюда как можно дальше. Прожив четыре, начал замечать, что вся моя прежняя жизнь кажется далёким полузабытым сном. Не знаю, как объяснить, — задумался Алексей, — собираюсь туда, где прожил много лет, а ощущение, будто в чужие места еду.