— Верно, — согласился Алексей, — с памятью у меня порядок, и перечислять события, в большинстве которых я лично участвовал, кстати, не без твоей протекции, совсем не обязательно.
— Это я так, память освежить. Всё интересное впереди. Как ты думаешь, от кого пришло предложение о применении вашего ядерного оружия?
— Представления не имею.
— От Кромина, представителя расы с аномалии Вьятта. А хочешь, расскажу, как он узнал об этом оружии.
— Не трать время. Поскольку ни с какими Кромиными я до этого не виделся, то узнать об оружии он мог лишь изучив данные сканирования моего мозга.
— Верно, а передачей им результатов сканирования занималось моё ведомство. А теперь обещанный сюрприз. Случилось так, что моя сотрудница спутала файлы и вместо твоих мыслезаписей отправила подноготную совсем другого человека.
— А тот о ядерном оружии знать просто не мог, — сообразив, куда он клонит, опередил Дэйсона Алексей, — а откуда тогда Кромин мог узнать об оружии?
— Думаю, бомбардировка Каменной вашим ядерным оружием была частью первоначального плана.
— То есть ты хочешь сказать, что нашу войну спровоцировали обитатели аномалии Вьятта, затем выставили себя жертвами злобных существ с Каменной и с нашей помощью её уработали?
— Сотрудница только сегодня обнаружила оплошность и поставила меня в известность. Я сообщил ей, что в этом нет ничего страшного, и, думаю, она не будет акцентировать внимание на своей ошибке. Так что, кроме нас, об этом пока никто не знает. Времени для анализа было мало, но на первый взгляд всё выглядит так, как ты сказал.
— Твою мать, — задумчиво произнёс Алексей, — а ведь это похоже на правду. Мне тут приходила в голову мыслишка, но я посчитал её несостоятельной, однако в свете твоего рассказа она получила второе дыхание.
— Продолжай.
— Продолжать особо нечего. Я обратил внимание, насколько наши и вахновские технологии оказались заточены под защитные системы Каменной.
— Именно заточены, — подхватил Дэйсон. — Обрати внимание, и захваченный тобой на Гарде цилиндр, и поумневший вахновский ремесленник дали нам прорывные технологии и канули в вечность. Пиком тех технологий стала наша шагающая серия, значительно расширившая горизонты и вахновский антигравитатор, позволивший пробить силу прикрывающих Каменную звёзд.
— Вроде всё сходится, но я никак не возьму в толк. Раз у них имеются нужные технологии, для чего им нужны мы?
— Разберёмся, — потёр ладони Дэйсон.
Плотно сомкнутые губы главы контрразведки, его прищуренный, пытливый взгляд провели в воображении Алексея аналогию с взявшей след собакой, которая, однажды втянув чужой запах, ни за что не упустит добычу.
Внезапно ожила громкая внутрикорабельная связь.
«Внимание! Майор Алексей Вольнов, вам следует незамедлительно явиться в дивизионный центр связи, палуба два зет. Повторяю, майор Алексей Вольнов…»
— Странно, — убавив громкость корабельного оповещения и взглянув на индивидуальный коммуникатор, сказал Алексей, — зачем орать на весь корабль, когда можно просто вызвать.
— Может, сбои какие? — кивнув на прибор, предположил Дэйсон. — Иди, я тебя здесь дождусь, посижу пока, подумаю.
Палуба два зет, расположенная между кормовым техуровнем и машинным сектором, встретила полутёмными коридорами.
— Вот засранцы, — недовольно буркнул Алексей, войдя в центр связи и застав там только подсвеченную индикацией аппаратуру.
Стоявшие против операторских пультов кресла оказались пусты. Слегка огорошенный отсутствием дежурного, которому не разрешалось без команды покидать пост, Алексей напряжённо застыл. Выждав и решив, что известия о победе кому-то настолько вскружили голову, что он додумался над ним подшутить, Алексей засобирался обратно. Через несколько шагов, разглядел бурые пятна, измазавшие спинку кресла дежурного оператора.
Пистолет с пояса перекочевал в руку. Обойдя кресло и заглянув за тумбообразную консоль, наткнулся на застывший взгляд дежурного. Лицо парня показалось знакомым, Алексей нагнулся, и в тот же миг над головой прожужжала пуля. Дальше работали отточенные годами инстинкты. Слыша писк автоматного ускорителя, Алексей сайгаком перескочил консоль и рухнул на пол рядом с ещё не остывшим трупом. Над головой, выбив частую дробь о переборку, прошла автоматная очередь. Не мешкая, с перекатом ушёл за соседнюю консоль и увидел, как в тело дежурного с чмоканьем впиваются изрешетившие консоль пули.
Высокий уровень стрелка не вызывал сомнений, и Алексей призвал все имеющиеся резервы. Коррекция нервных окончаний вновь сослужила службу. С неимоверной скоростью Алексей перескочил за стойку с аппаратурой. В переливающуюся огнями индикации стойку тут же прилетела очередь, но заискрившие приборы спасли успевшего засечь стрелка Алексея. Не медля ни секунды, он прыгнул на пол и в полёте дважды вдавил курок. Шум упавшего тела услышал уже перекатившись за следующую стойку.
— Алекс, — огорошенно прошептал Алексей, когда, подойдя ближе, разглядел лицо стрелка, — твою ж маму, — тихо проговорил он, — тебе-то я чем не угодил?
Успокоившись, надумал, что прежде чем поднимать шум, надо поставить в известность Дэйсона. Спешно покинувший дивизионный центр связи Алексей уже не видел, как из головы Алекса выплыла голубоватая субстанция и скрылась из вида.
Возвращаясь, то и дело натыкался на группки ликующих солдат и матросов. Несколько раз нарядные в честь праздника девушки порывались затянуть Алексея в круговорот праздника, но видя встревоженное лицо спешащего мимо офицера, так и не решились приблизиться.
Открывая дверь командного модуля, думал, с чего начать, а переступив порог, вновь схватился за оружие.
То, что Дэйсон мёртв, понял с первого взгляда. Ошибиться было невозможно. На спине, руках, затылке лежащего лицом в пол контрразведчика безобразно алели глубокие рубленые раны. Дэйсон сопротивлялся. Пол и перевёрнутая мебель были сплошь измазаны кровью.
Морщась от тягучего запаха, Алексей прицелился в затылок стоящему над Дэйсоном пехотинцу. Не выпуская из рук запачканный кровью солдатский тесак, пехотинец медленно повернулся.
— Пакшес, — процедил Алексей.
— Не сумел, — каким-то странным, не своим голосом заговорил Пакшес, — Алекс, Алекс… все-таки не сумел. Знаешь, Вольнов, сейчас, когда ты здесь живой и невредимый, я начинаю жалеть, что выбрал именно тебя.
Услышав незнакомый тон знакомого человека, обратил внимание и на всё остальное. В Пакшесе что-то изменилось. Внешне это никак не отразилось, но вот во взгляде появилось нечто совершенно новое. Казалось, что прежний, нагловато-бесшабашный ротный куда-то вышел, а из его глубоких глазниц на Алексея взирал холодный, бесконечно проницательный взгляд. В иной ситуации взгляд этот показался бы взглядом мудреца, но окровавленный тесак и труп на полу такому образу отнюдь не способствовали.
— Иногда приходится делать и грязную работу, — заметив метнувшийся взгляд Алексея, сказал Пакшес. — Ладно, — выдохнул он тоном принявшего решение человека. — Обещал себе, что если доживёшь до этой минуты, сохраню тебе жизнь, пусть так и будет.
Бросив тесак на пол, Пакшес пинком поставил на ноги сваленный стул и, взгромоздившись на жёсткое сиденье, прищурившись посмотрел на Алексея.
— Садись, Вольнов, в ногах правды нет. Так ведь говорят на твоей родине?
— Ты кто? — охрипшим вдруг голосом спросил Алексей.
— Я тот, кто может дать ответы на твои вопросы.
— Ты из тех, кто развязал эту войну? — присаживаясь на заляпанную кровью койку, задал он следующий вопрос.
— Да, я из тех, кто спланировал и осуществил всё, что произошло с вами и тобой, в частности, за последние годы.
— А я тебе почти поверил.
— Теряешь время.
— Ради чего столько крови?
— Начать придётся с истоков, поэтому готовься слушать. Мы старая раса. К сожалению, как старая, так и малочисленная, — приступил Пакшес к обещанным разъяснениям. — Во времена, когда ваши предки даже не помышляли бежать от гаснущей звезды, случилось немыслимое. Нас, монолитное общество мыслителей и созидателей, расколола выдвинутая одним из нас же теория. Раскол оказался настолько глубок, что спустя тысячелетия случилось то, о чём до сих пор стыдно думать. В заблуждении своём наши оппоненты, личности одного с нами вида зашли настолько далеко, что попытались силой и смертью склонить остальных к своей точке зрения. Мы уцелели, но нам пришлось бежать. Скажу сразу, мы не были слабыми, мы превосходим наших заблудших собратьев как численно, так и прогрессивно. Стремясь избежать братоубийства, мы тайно покинули дом и многие годы, присматривая за ним издалека, ждали удобного случая. Всё, что произошло с вами за последние годы, служит цели воссоединения моего народа.