— Молодец! Как ловко он справляется! А что, быть может, он и не сумасшедший.

Тем не менее нападавшим удалось прижать Ленчестера на крыльце к двери и они ждали удобного мгновения, чтобы напасть.

— Вы великолепно распорядились, милорд, — кричал Вейт-Манору Бриан, и если вам не удалось ничего сделать, так вы не виноваты. Я же клянусь, что не останусь у вас в долгу.

Тиррель стоял неподвижно, опустив правую руку за жилет, В это время дверь дома Вейт-Манора отворилась и кто-то схватил Ленчестера за ногу и повалил его, Полисмены кинулись на Бриана и связали. Человек, поваливший его, был Патерсон.

Тиррель вынул руку из кармана жилета. Если бы не вмешался Патерсон, то Бриан познакомился бы с кинжалом Тирреля. Лен честера посадили в карету, констебль сел около него и закричал кучеру:

— В Бедлем!

Странный голос, сопровождаемый смехом, послышался из окна дома Вейт-Манора:

— В Бедлем! В Бедлем!

Карета скоро скрылась из виду.

Тиррель и Патерсон взошли к графу, а тот в припадке кружился по зале, напевая:

— «В Бедлем! В Бедлем!»

Кто, спросил Тиррель управителя, кроме Бриана, наследник графа Вейт-Манора?

— Двоюродный брат его сиятельства Муррай Инверней-Кэстль, — отвечал Патерсон.

— За ту услугу, которую вы оказали мне, я вам дам добрый совет: ступайте к Мурраю и постарайтесь заслужить его расположение, потому что граф Вейт-Манор отправится в Бедлем завтра, а Бриан не возвратится.

— Но как же это можно? — закричал Патерсон.

Но Тиррель не успел ответить, так как граф упал на ковер, крича:

— В Бедлем! В Бедлем! В Бедлем!

Франк Персеваль и Стефан сидели в кабинете Франка. Первая их попытка бороться с маркизом Рио-Санто имела печальный результат.

Ежедневно Франк слышал в доме леди Стюарт, что Мери не приходила еще в себя.

— Я писал в Локмебен, и сам не знаю зачем. Безрассудно бы было надеяться.

— Это большое несчастие, Франк. И можно ли было ожидать?

— Ну хоть бы какой-нибудь след! Ничего!

На лестнице послышался шум.

— Кажется Джек, — сказал Франк.

Стефан стал прислушиваться.

— Да, это он. Дай Бог, чтобы с хорошими вестями!

Персеваль был уже на лестнице и торопил старика.

— Сейчас, сейчас, — говорил Джек, — выходя наверх.

— Что нового? — нетерпеливо торопил Франк.

— Два письма к вашей чести.

Франк схватил письма. Джек последовал было за ним, но вдруг остановился при виде скелетов, стоявших в кабинете. Джек не трусил перед живыми людьми, но скелеты наводили на него суеверный ужас. Вдруг что-то страшное, имевшее человеческие формы, с хрипом проскользнуло мимо.

Старик не смог даже вскрикнуть. Ноги у него подкосились и он бессильно прислонился к стене. Привидение исчезло в комнате двух сестер.

— Джек! — крикнул Франк.

Дрожавший Джек не шевелился.

— Джек!

Франк отворил дверь из кабинета. Он не заметил, в каком состоянии был старик и, схватив его за руку, втащил в кабинет.

Старик трясся как в лихорадке.

— Что с тобой? — спрашивал Франк.

— Ничего, ваша честь, только там что-то недоброе…

Франк с досадой топнул ногой. В первый раз старый Джек оставил без внимания гнев своего господина и отвернулся от ненавистных ему скелетов.

— Ты верно видел кого-нибудь? — приставал Франк.

— Видел, ваша честь, — ответил Джек, только и думавший о привидении.

— Что же тебе сказали?

— К счастью, ничего. Если бы он заговорил со мной, я умер бы на месте.

— Что это значит? — вскричал Франк.

И он вслух прочитал несколько строчек из письма:

— Ах, простите, ваша честь, — вскричал Джек. — Вы говорите о горничной мисс Стюарт, а я думал…

Джек опять прислушался. Ему послышался тихий стон.

— Послушайте, — говорил он. — Не пускайте его сюда.

— Да ты пьян, Джек, — с досадой вскричал Франк.

Джек покраснел от обиды:

— Нет, ваша честь, но в этом доме непристойно быть христианину, — Франк и Стефан переглянулись друг с другом.

— Друг мой, Джек! Что с тобой? Ты знаешь, как я томлюсь и страдаю, — умолял Франк.

— Сейчас скажу. Да и чего я буду бояться. — Джек покосился на скелеты. — Горничная мисс Дианы хотела непременно видеться с вами. Она сказала мне: «Скажи, что мисс Мери сделала движение».

— Движение!

— Да, она пошевелилась, но мисс Стюарт боится, что ей это только показалось.

— Вот мне так не показалось! — вдруг закричал он, отскочив от двери.

Явственный и жалобный стон был услышан всеми ими.

Стефан встал. Но все утихло.

— Что еще? — спрашивал Франк.

— Неужели же вы не слышали? Разве это человеческий голос?

— Да говори же, несчастный, что ты еще знаешь? — кричал Франк.

— Ничего. Ах нет, виноват, — глаза мисс Мери обратились к другой стороне. — Господи, это верно перед моею смертью. Простите меня… Доктора мисс Тревор не было дома, послали за другим, который сказал, что новый припадок… — Джек не мог договорить и упал на колени.

За дверью раздался дикий протяжный болезненный вопль. Потом чей-то тихий голос запел знакомую Стефану шотландскую балладу.

Кровь застыла в жилах Джека. Ему казалось, что все скелеты протянули к нему руки. Он пустился бежать со всех ног.

Франк и Стефан бросились в другую комнату. Между кроватями обеих сестер стоял какой-то человек. Это был Энджус в мокром платье и с мокрыми волосами. Увидев Франка и Стефана, он глухо вскрикнул:

— Обе!

Он был в полном сознании. Стефан с изумлением смотрел на него. Франк никогда не видел Энджуса.

— Я отдал моих дочерей, сестер, — говорил он. — Но где же они? Слышишь, Стефан, я пришел за ними. Позови твою мать.

Стефан знаком попросил Франка выйти, но тот не понял.

— Скажи ей, Стефан, что два года я не видел моих дочерей. Клара прекрасна, Анна похожа на мою бедную Эми… Иди, иди, Стефан. Быть не может, чтобы их похитили, когда ты так спокоен!

— Моя мать нездорова, и ваши упреки убьют ее.

— А! Она нездорова! А я здоров? Она видела их в лодке? Разве… Совесть твердит ей: это Божие наказание?

— Друг мой! — решительно сказал Стефан Франку.

Ты не можешь и не должен оставаться здесь. Те подозрения, которые у тебя есть, обязывают тебя не слушать исповедь несчастного отца. Если он и виновен, то в моем доме неприкосновенен.

Франк сильно покраснел.

— Прости меня, Стефан… Воспоминание о бедной сестре… Прости, я уйду.

И Франк вышел с письмом Дианы в руке. Другое же письмо, которое отдал ему Джек, он положил в карман и совершенно забыл о нем. Это было письмо леди Офелии, написанное со слов Рио-Санто, где она назначала ему свидание в девять часов. Теперь уже была половина десятого.

— Мак-Ферлэн, мы одни, — сказал Стефан дяде. — Говорите.

Энджус пристально смотрел на него.

— Что мне говорить? — сказал он. Мак-Наб, ты похож на отца. Но только по наружности. Твой отец никогда бы не покинул девушек, вверенных его попечениям.

— Вы огорчаете меня незаслуженным упреком, дядя! Я люблю Анну, Клару же я люблю больше себя самого. Но ради Бога, что с ними?

— Что с ними? А что сделалось с твоим отцом, Стефан? Я видел их в лодке и не мог спасти.

Бледное лицо Энджуса сделалось багрово-красным. Он показал Стефану рану, которую Боб нанес ему веслом.

— Я состарился, жаловался Энджус. — Я видел похитителя и не мог победить его.

— Похитителя? — прервал Стефан.

— Я знаю его. Я знаю много негодяев, Стефан. Господь наказывает меня!