«Прощай, накрашенный Приап…»
Прощай, накрашенный Приап,
Хранитель сельского приюта!
Опять иду я, жизни раб,
Сражаться с воинами Брута.
Сзывает снова звонкий рог
Друзей к назначенному бою.
Прошла пора, когда я мог
Отдаться сельскому покою.
Прощай же, бог моих долин!
Храни сады, храни посевы,
Броди по пастбищам один,
Слагая грубые напевы;
Иди, как раньше, охранять
Мои наследственные земли —
И с прежней благостью опять
Дары прощальные приемли!
ЭНКИКЛИКА
Пламя любовное сердце мне губит; качаются Ели.
Ласку закатного часа и пламя сверкающих Окон,
Алым горящее светом и взорам любезное Нашим,
Молча похитили сумрак и ночи незримые Волны.
Ярки далекие звезды, но мутен струящийся Отблеск.
Лунный колеблется отблеск, нас странно волнующий Близко.
Юность страшащее время и миги, губящие Юность.
Боли усталого духа! Вы взоров ужаснее Ламий,
Острых коварнее копий и молний губительней Ярких.
Вами терзается сердце. О, сердца разбитого Мысли!
Ныне срываются листья, и вянут забытые Астры,
Оргий осыпались розы и маки, взращенные Детой.
Ели качаются; губит мне сердце любовное Пламя.
«Пусть имя предков наших громко…»
Пусть имя предков наших громко,
Пусть мне о славе говорят,
Но лучше нищего котомка,
Чем этот медленный распад!
Друзья приходят вереницей
И вновь спешат на шумный пир,
– А я, расслабленный патриций,
Смотрю из лектики на мир.
Меня качает на прогулке
Походка мерная рабов.
Шаги их так привычно гулки
В знакомых портиках садов!
Царем я был бы – дал бы царство
За миг видений. Ночь, молчи!
Но мне опять несут лекарство
Мои мучители-врачи.
Как я томительно бледнею,
Когда, прекрасна и легка,
Ко мне приходит Немезея
В мои объятья старика!
Старик, едва надевший тогу!
Старик, кому лишь двадцать лет!
На ум взбрело какому богу
Так исковеркать этот свет?
«Жребий брошен. Шумный Форум…»
Жребий брошен. Шумный Форум,
Я пришел к тебе, прими!
Сердце, ты рвалось к просторам,
Дан простор тебе, прими!
Нарда дым – грядущим горам.
Сердце, тайный дар прими!
Вверь ладью неверным спорам,
Всё грозящее прими!
Внемли праведным укорам,
Их с покорностью прими.
Дух спокоен, смерть раздорам!
Лета, прошлое прими!
Перед милым павши взором
Молви: «Вновь любовь прими!»
Жребий брошен. Шумный Форум,
Я пришел к тебе, прими!
«Вслед Петру Бартеневу мчитесь, ветры…»
Вслед Петру Бартеневу мчитесь, ветры,
С высоты небесной развейте тучи;
Пусть бессмертный Гелий ему сияет
С тверди лазурной.
Пусть не знает он по дороге долгой
Ни холодных дней, ни туманов серых,
Ни дождей, ни бурь, о брега дробящих
Пенные волны.
Пусть летит ладья под дыханьем легким
Легкокрылых ветров, рабов Эола,
И несет его в безопасном беге
К дальним пределам.
Сколько снов былых и теней знакомых,
Сколько тайных дум ты пробудишь в сердце,
Славный дом царей, Птоломеев слава,
Град Александра!
Не тобой ли полны напевы наши,
Не твои ли песни несутся ныне
Под суровым небом, в полях безбрежных
Руси далекой?
Но скользит ладья. Уже волны Нила
Под килем ее увенчались пеной,
И вдали встают над песком пустыни
Тайные зданья.
Ты пришел в страну, неустанный странник,
Где века хранят роковые чары,
Где в бездонной тьме тайников подземных
Мумии тлеют.
Подойди к очам неподвижным сфинкса,
Разгадай загадку мистерий Нила,
Прочитай слова потаенных знаков
В храме Аммона!
К нам скорей вернись – и тебя мы встретим
Полным новых сил, озаренным солнцем,
И с тобой прославим в согласных гимнах
Древний Египет.
Вслед Петру Бартеневу мчитесь, ветры,
С высоты небесной развейте тучи;
Пусть бессмертный Гелий ему сияет
С тверди лазурной.
«Лежу, покрывшись козьей шкурой…»
Лежу, покрывшись козьей шкурой,
На ложе в хижине моей,
Огонь потух, и ночью хмурой
Я снова думаю о ней.
Кругом молчанье, – но покоя,
Увы, не знать тебе, пастух:
Судьбы безжалостной рукою
Встревожен твой спокойный дух.
Пускай она не слышит зова,
Пускай безумьем я объят, –
Но имя Низы снова, снова
Уста усталые твердят.
Бессонной ночи долги пени…
Я раб жестокого царя.
Поет петух. Ночные тени
Уводит яркая заря.
Туманы розовые встали,
Светил небесных гаснет взгляд…
Но имя прежнее в печали
Уста усталые твердят.