«На мраморе плеч – венки цветов…»
На мраморе плеч – венки цветов,
На пурпуре губ – слова заклятий…
Сегодня я жизнь отдать готов
За миг роковой твоих объятий!
Тревожишь во сне ты мой покой,
Лукавый твой взор прожег мне очи.
О, как беспокоен мыслей рой
Под темным покровом долгой ночи.
В душе непокорный огонь зажжен,
Томят меня вновь ночные тени,
Опять я влекусь, стрелой сражен,
Во храме любви лобзать ступени.
«Я о тебе опять мечтать готов…»
Я о тебе опять мечтать готов…
Тебя не знал я, знать тебя не буду,
Но образ твой влечет меня повсюду,
Тебя люблю, к тебе летит мой зов.
Один во тьме, услыша звук шагов,
Я жду тебя, готов поверить чуду.
Едва во сне печаль на миг забуду –
И о тебе опять мечтать готов.
И вот я здесь наедине с собой,
В уединенном тихом кабинете…
Мой тяжкий путь указан мне судьбой,
И не разбить вовек оковы эти.
Я отдался на волю чуждых снов
И о тебе опять мечтать готов.
«Приди ко мне и дай тебя обнять…»
Приди ко мне и дай тебя обнять…
Одни с тобой простерты мы на ложе,
Твои уста сегодня мне дороже,
Чем мой триумф, и золото, и рать.
Твои уста хочу я целовать,
Отдавшись ласкам и шепча всё то же,
Пусть ночь летит, безумно ласки множа,
Я не могу и не хочу устать.
В палатке мы. Вокруг нас дремлет стан.
Но мы — одни, и прошлое – обман.
Пускай заря зажжет свои зарницы,
Она найдет на ложе нас с тобой.
Я буду и пред битвой роковой
Вновь целовать и очи и ресницы…
«Шумит уныло кров дубрав…»
Шумит уныло кров дубрав.
Бреду во мгле тропинок влажных,
На ласки девушек продажных
Былое счастье променяв.
Я не один в глуши лесной,
Не знаю сам, куда влекомый:
Невозвратимый и знакомый
Со мною образ, образ твой.
«Я снова петь хочу хребты родимых гор…»
Я снова петь хочу хребты родимых гор,
Стада, бродящие по берегу речному,
Жару полдневную, вечернюю истому
И стройных пастухов ленивый разговор.
Вручите мне опять Сицилии цевницы,
Богини вечные! Один, в вечерний час,
Я с ними буду петь огонь любимых глаз,
Ланиты смуглые и длинные ресницы.
Я буду петь о том, что любо пастухам:
Как весел лай собак, как мирен отдых стада,
Как сладостна порой под вязами прохлада,
Когда уста прильнут к пылающим устам.
«Как сердце мне томит любовной болью…»
Как сердце мне томит любовной болью
В лучах зари зовущая свирель!
Меня оплел тоски безумной хмель,
Меня влечет к простору и раздолью.
И от страниц поблекших старых книг
Исходит вновь священный запах лавров,
И острый звук вакхических литавров,
Как молния, прорезал сонный миг.
Как душно мне, как знойно дышит тело!
И силы нет сорвать покровы чар,
И утра зов опять зажег пожар
В моей душе, где долго искра тлела.
«Опять в окно гляжу тоскливо…»
Опять в окно гляжу тоскливо
На дали вечные полей,
За лесом лес, за нивой нива,
Извивы пыльные колей.
В просторах холод веет властно,
От кровель изб клубится дым, –
А поезд мчится так бесстрастно
Путем намеченно слепым.
Долина, речка – мимо, мимо!
Полей просторы вновь ровны, –
А позади лишь клочья дыма –
Мои развеянные сны.
«В прохладных комнатах с лепными потолками…»
В прохладных комнатах с лепными потолками,
Средь бюстов мраморных и запыленных книг,
Умели вы плести узлы своих интриг,
Умели чувствовать и плакать над стихами.
Вас поутру будил призывный рог охот,
Волнуясь, ждали вас любимых гончих своры, –
А летним вечером не молкли разговоры
В аллеях липовых, у серебристых вод.
Порой бросали вы веселые затеи;
Вас с книгой находил зардевшийся восток,
И шли стучаться вы, поднявши молоток,
В ворота тайные «Вернувшейся Астреи».
Без пряных радостей мир сумрачен и пуст;
И с жизнью вашей вы играли своенравно:
И нимфы стройные, и вкрадчивые фавны
Стекались к вам на зов с улыбкой алых уст.
Вы тлеете давно, и всё истлеет с вами,
И только призрак ваш является на миг
Средь бюстов мраморных и запыленных книг,
В прохладных комнатах с лепными потолками.