Популярный Художник. Призна-а-ание, ведь это было

так важно. Такая высоченная ступень, как же ты забыл…

Я слышу хриплый хохот сквозь дырявую пасть отрисованного

мной кота. Выбивают окна, лезут из всех щелей, визжат

и высвистывают. Браво, маэстро…. Браво!! Где же вы, доктор?

Всадите в меня успокоительное, поставьте капельницу,

заклейте глаза… усыпите! Нет, мне это не нужно, только не

такой поворот. Не существует, потому что несущественно.

Вихрь чертовых идеек, что Я забивал в картинки, — все это

вздулось, вспенилось и брызжет прям в лицо. Послушай, послушай…

нет. Не хочу. Не хочу слушать. Вы все мне врали.

Все, и собственные картины. Вот оно что… Я-то думал, что

тот клочок бумаги под столом — думал, что это аннотация

к задуманному мной мультфильму. Да, Я нашел его тогда.

Развернул и прочитал: «Если ты не в силах разукрасить

мир, попробуй его стереть». Теперь все понятно. Обрывки

из дневников, картинки. Проклятое море. Море для тех, кто

не умеет плавать. А мои детки уже карабкаются по рукам

и ногам, смеются. Еще бы…

…детям нужны волны.

Глава 6

— Молчанием проблему не решить. Ты ведь понимаешь,

в чем вся сложность? Твоя фантазия необузданна. Ты

живешь на стыке между вымышленным и настоящим.

Кошкам необязательно знать свою анатомию, чтобы приземляться

на лапы.

Твое воображение утверждает нечто аналогичное.

Оно, похоже, само решает, что оставить, а что стереть или

отредактировать.

С чего это началось? Ведь на все есть причины… Я знаю,

тебе очень сложно, но ты должен осознать, что с тобой происходит.

Ты ведь не фаталист. Убегаешь от прошлого, хотя

будущее тоже не интересует. Почему? Почему, добившись

успехов, став известным художником, ты вновь внушаешь

себе, что только в самом начале пути? Тебе не дают стимула

ни твои победы, ни любовь, ни поддержка родителей. Что

происходит в этой голове, откуда берется сценарий? Ответь

мне… Я прошу, ответь.

— Знаете, доктор, когда Я учился в педагогическом колледже…

— Нет, остановись. Стоп, стоп, стоп. Ты не учился ни в каком

колледже. Это очередные фантазии.

— Вот как? Я отлично понимаю детей. Буду хорошим отцом.

И брата своего воспитывал сам… по большей части.

Понимаю, вам, психологам, нравится рушить все одним махом,

но…

— У тебя нет брата. Ты один ребенок в семье. Один-единственный

любимый ребенок. Видишь, что происходит? Люди

вокруг носят данные тобой имена, реальные люди или же нереальные.

Это все — одна большая игра безграничной фантазии.

Агглютинация. Каждодневное моделирование.

Знаешь, каково нам всем? Делать вид, что мы с одной планеты.

Сплошная вереница — вымысел, реальность и Флойд

Джеллис, у которого вроде как «все в порядке». Ты не шизофреник,

и мы не против фантазий, но всему есть свой предел,

понимаешь?

— Откуда мне знать, что вы тоже не моя выдумка, если мой

собственный брат — лишь долбаный миф, как вы сказали.

— В том-то и дело, мой друг, что восприятие твое в норме.

Ты видишь меня перед собой и можешь дотронуться, а уже

завтра или через неделю внушишь себе, что Я твой дядя или

меня вовсе не было, а ты катался на байдарках. Ведь, по сути,

знакомясь с Лизой на улице, ты просто гулял один, а уже спустя

время придумал «прогулку с братом». Быть может, этот

самый брат — составная твоего эго, некий образ, в который

ты вложил что-то, как в тайник.

— Как скажете, святой отец.

— Святой отец?

— Ха-ха-ха. Как легко вас сбить с толку, доктор. Есть много

сраных «но» во всей вашей теории. Конечно же, легко

свалить все на выдумку, но, если, как выяснилось, Я всего-то

съехавший, но весьма популярный Художник, кто тогда Ринго?

Скажете, что Я тоже его изобрел? Лиза разговаривала

с ним при мне. А?..

— Проходимец, чьи интересы построены лишь на отмывании

денег. Люди втянуты в игру. Функционируют между

собой по твоим правилам. Мы ждали, действительно ждали,

когда спадут декорации. Но если ты даже научился сидеть

в Интернете через фильтр собственных глаз — что и говорить.

Мы все обсудили с вашими знакомыми, определили

тебя на ферму. Работа на природе, быть может, пошла бы на

пользу и твоя память взбунтовалась бы: «Как же так, Я ведь

известный Художник, а тут навоз и ковыряние в грядках», —

но… Там, на пасеке, тебя однажды покусали пчелы. Ха-ха,

и дня не прошло, а ты уже работаешь годы у семейства Пчелишь.

О чем Я и говорил: твой мозг — удивительный механизм.

Твоей девушке надо бы выдать медаль — столько терпеть

и притворяться.

Не знаю. Правда не знаю, что будет дальше. Неоднократно

пытались стянуть с тебя розовые очки — видимо, это некая

психологическая защита. Одному богу известно, когда

это закончится, мой друг.

— Много чего не сходится. Слишком много. Одно знаю

точно: тут Я не останусь. Уезжаю сегодня же. Не парьтесь,

без вести не пропаду и с собой не покончу. Передайте моей

матери, что Я отчалил к родственникам. Наверное, до конца

лета. А Лизе скажите… Нет. Не говорите ничего. Слишком

большой пазл.

— По правде, Я не должен тебя отпускать, но мне бы хотелось

остаться в твоих глазах другом, а не суровым надсмотрщиком.

И да… Если наконец устанешь искать тот самый «последний

ключ» своей загадки, я дам тебе вот этот конверт:

в нем, так сказать, камень всех бед.

— Спасибо. Да, Я обязательно посмотрю. Но не сегодня.

Много новостей, и Я чересчур от них устал. Прощайте.

…………………………………………………………………………

— Эй, Флойд! Привет, ты уже уезжаешь? И чемодан собрал.

— Да, привет, Квадрат, Я уезжаю. А где твоя подружка…

как ее… Вероника?

— Она на занятиях. Ну, специальные тренинги. Так тебя

уже вылечили?

— Ха, еще бы. Оказалось, Я большой сказочник. Прямо

Ганс Христиан. Короче, рву когти, ты не занят? Пройдемся

до ворот?

— Пройдемся. Тебя забирает твой агент?

— Нет, мой агент оказался конченым козлом. Я еду на

такси. Такси, знаешь?.. Такие желтые машины, что возят за

деньги.

— За деньги… да. А-а твоя выставка? Она не отменяется?

— Моя выставка… Ох, не знаю. Если честно, даже не представляю,

кто занимается ее организацией. Ну, в смысле… за

чьи финансы и все такое. Нужно многое обдумать, Квадрат.

Очень многое.

— Где же такси?

— Видимо, еще в пути. Покурим?

— Нет, я не курю.

— А зря… Львы не выносят запах курева. Да расслабься.

Это шутка.

— Шутка… Ты будешь еще сюда приезжать? Навещать нас

будешь?

— Эм… Вот когда вернусь, выставку проверну и сразу

к вам приеду. Могу привезти подарков каких-нибудь.

— Каких?

— Ну чего тебе хотелось бы?

— Я хотел бы книжку «Серебряные коньки», а для Вероники

— вафельный торт.

— О-о… Так хорошо. Я даже запишу сейчас. Серебряные

коньки и торт… вафельный. Я тогда гостинцы пришлю в течение

недели. Да, это не проблема, мы же друзья. А сам приеду

Осенью.

— Осенью. Хорошо, Флойд. Я буду тебя ждать. И Вероника…

Вероника тоже будет ждать.

— Отлично! Вот оно, такси, видишь? Ну давай, Квадрат.

Не болей и девушку люби, не обижай.

— Да, да. Послушай, Флойд… постой.

— Стою…

— А ты это правду сказал… что мы друзья?

— Конечно. Друг — ведь это, знаешь… это что-то непростительно

иное, но тут же оказавшееся родным. Пока.

— Пока, Флойд. Мой друг…

…………………………………………………………………………

— Здрасьте. Да нет. Не надо в багажник. Я на заднее сиденье

чемодан кину, и все. Так… Значит, давайте поехали прямо.

Гони прямо… на SATURN.