— С доктором Карлом? А кто будет рисовать для Виты

Моне по триста баксов за штуку?

— Уверен, мой друг, мы решим эту проблему. Здесь нет

санитаров и смирительных рубашек, ты волен ходить куда

захочешь, звонить кому заблагорассудится. Я предоставляю

тебе комнату под жилье, — сказал этот самый доктор Карл.

— Подождите-ка. Но как же так? Вы ведь сказали, что Я не

сумасшедший?! Почему же Я должен тут находиться? Я видел

парня в саду. Он конченый психопат. Среди ему подобных

Я быстрее двинусь, чем пойму хоть что-то.

— Мой Друг…

— Нет, Я вам не друг! Никому из вас. Я искренне верил

в то, что вы желаете мне лучшей жизни. И что теперь?

Вы вот так уедете, оставив меня?

Отец вдруг поднялся и подошел ко мне. Осталось только

отвернуться. Здесь слишком пахнет чьим-то лицемерием.

Лицемерием с примесью гнусной мебели!

— Сын, мы слишком долго играли в твои игры. Потакали

твоим фантазиям. Ни я, ни твоя мать не хотим для тебя плохой

участи. Но так больше не может продолжаться. Не может.

Лиза обеспокоена тем, что происходит с твоим рассудком.

Она сказала нам, что…

— Кто такая Лиза?

Повисла отупляющая пауза. Разом все начали разглядывать

пол. Никогда еще Я не чувствовал себя таким искалеченно-

отдаленным. Сейчас Я и мои родители — жители чуждых

друг другу материков, но, черт возьми… кто такая Лиза?

— Почему вы все замолчали… КАКАЯ ЛИЗА?!! — горло

вскипело от крика.

— Лиза — это твоя девушка… — пояснил врач.

— Мою девушку зовут Джейн Лавия Ротт! А ее предшественницу

— Девочка-Радио…

— Дорогой друг, ты называешь вымышленные тобой имена

одного и того же человека. Ее имя Лиза, она твоя единственная

девушка, и ей так же, как и нам, надоело играть

в игры «пассивной фантазии», — поганый врач резал без

ножа. В чем это он уверяет меня? Но родители, родители

вдумчиво кивают, подтверждая этот бред. Нет, нет, нет…

послушай-ка. Все не так. Ведь у тебя есть глаза, чтобы видеть,

и память, чтобы помнить.

— Вы мне врете. Врете, точно! У Девочки-Радио глаза зеленые,

а у моей Джейн — карие.

Карл ухмыльнулся. И его нахальная ухмылка словно заполонила

собою комнату. Хотелось бежать. Бежать не оглядываясь

от всего этого.

— А какого цвета волосы у этих ваших девушек, мистер

Джеллис?

Сукин ты сын! Он завел меня в тупик и вот уже добивает

штыком.

Мои слезы стекают за воротник, а холод в затылке шепчет,

что все это — начало конца, и Я сам так тщательно его

себе приготовил. Один, совершенно один, среди корешков

потертых книг, с чужими и случайно родными родителями —

Я вспомнил…

Да, неожиданно вспомнил… кое-что о Джейн…

Глава 5

Детям нужны волны

Не хочу и не буду рассказывать о том, что побудило меня

здесь остаться.

Ввиду последних событий мне приходится все сложнее.

Чертов доктор Карл то и дело пичкает меня какой-то лажей

о силе духа и силе разума. Могу поспорить, все пытается

найти открытое окно и влезть через него в мое сознание.

Я плохо сплю и практически не ем, может, потому, что сия

пища — дерьмо, а может, просто сыт по горло. Так или иначе,

Я решил отстраниться на время от всего меня окружающего.

Даже вырубил телефон.

Пару раз залезал в Сеть через ноут (здесь даже имеется Fi), но, как уже давно убедился, делать там нечего.

Счет времени потерян. Вот уж не думал, что придется

встретить свой юбилей в сумасшедшем доме. И пусть они

талдычат, что это оздоровительный центр и всякое такое…

мне давно все понятно. Радостно, что не дают лекарств.

Не знаю, может, колют мне что-то в задницу, пока сплю, но

это вряд ли. Порой веселю себя воспоминаниями о мировых

творцах, прошедших через подобные заведения. Но когда

сталкиваешься с этим лицом к лицу, становится не до шуток.

Мне абсолютно не хочется рисовать. Дни напролет Я лежу на

кровати и лицезрю потолок. Этот дурацкий доктор — он как

заноза: стоит выйти на прогулку, как чувствую его взгляд на

своей спине. Пару раз даже хотелось огреть его чем-нибудь

тяжелым, но боюсь последствий. Пытается закрутить беседу:

все плохие, один он друг-соратник. Нет уж, фигушки.

Вчера прикатывали родители. Привезли книгу Ирвинга

Стоуна «Муки и радости» и килограмм мандаринов — можно

подумать, живя дома, Я пожирал их в таких количествах. Почти

не проронил ни слова, слушал. А как еще мне себя вести

после всего этого? О таком летнем лагере и мечтать не мог.

После обеда Я решил выйти покурить в сад. В тени недавно

позеленевших деревьев на лавочке ютилась довольно

странноватая на вид «пара влюбленных». Миниатюрный парень

со впалыми щеками и огненно-рыжая девушка лет семнадцати.

Они сидели вплотную, но за все время, пока Я их

разглядывал, не проронили ни слова. Может, греются на

солнце… или слушают птиц. Наверное, не следует их беспокоить,

но с отъездом родителей Я все больше жаждал человеческого

общения. А тут его мог предоставить только этот

вечно навязчивый доктор Карл. На самом деле Я не такой уж

парень-рубаха, мне сложно даются знакомства, тем более

если действие происходит в психиатрической лечебнице.

Но тут уж ничего не попишешь. Я отсчитал ровно семнадцать

шагов до обитаемой скамейки-лавочки и, даже стоя

перед ними на расстоянии вытянутой руки, все чувствовал

дурацкую неуверенность.

На ум пришло только протянуть им открытую пачку

сигарет.

— Мы не курим, — сказала небывало рыжая девушка.

— Понятно… эм… Скажите, а вы давно здесь находитесь?

В плане… общей местности.

Я ощутил себя небывало тупым и неграмотным корреспондентом.

— Я ровно год. Он — чуть больше года, — сказала огненная

девочка, звонко отстукивая костяшками по лавке.

— Понятно. А-а-а… скажите… вам, случаем, не дают лекарств?

Ну… Я просто тут новенький и пытаюсь как-то реабилитироваться…

что ли. Кстати, меня зовут Флойд, будем

знакомы…

— А я Вероника… А его зовут…

— Квадрат! — выпалил вдруг юнец совсем не юным голосом.

— Квадрат? Что за имя такое… странное? — в принципе,

Я не в том месте, чтоб удивляться именам.

— Это старое имя… очень старое… — сказал серьезно

юноша.

— Да… старое… геометрическое. Хорошо, ладно. Квадрат

— Вероника, Я запомнил. В общем, мне не дают никаких

лекарств, но, судя по всему… Я слегка тоже не в себе,

и поэтому вот решил у вас поинтересоваться, как тут проходят

все эти лечения?

— Это очень хорошая клиника. Здесь не держат страшных

больных, а только людей с малыми психическими расстройствами.

К каждому свои подходы, но нам очень нравится,

Флойд, мы здесь познакомились, полюбили и хотим остаться

навсегда, — улыбаясь, сказала Вероника. Я все смотрел на ее

мистически рыжую голову и брови. Никогда не видел ничего

такого рыжего. Мне даже стало стыдно, что глазею с таким

интересом.

— А… Не знаю, прилично это или нет… Но, поскольку

мы все тут обитаем, можно поинтересоваться про ваши эти

самые… психические расстройства?

— Я пишу стихи, — сказала Вероника, — пишу их в уме

и тут же забываю. Я не люблю стихи и никогда их не читала,

но они сами пишутся и пишутся в моей голове. Это очень мне

мешает. Приходится постоянно о чем-нибудь думать, лишь

бы не писать дурацкие стихи. Страдаю от бессонницы, как ни

закрою глаза — строчки, строчки… Если бы не доктор Карл

и не наша встреча, — она звонко чмокнула в щеку Квадрата,

— не знаю, что бы со мной стало. Лишь это место и мысли

о нашей любви помогают жить спокойно… жить как все.

— М-м-м… — промычал Я. — А ты… Ква… Квадрат?