Посвящается моей Матери
Не важно, что именно ты делаешь, важно,
чтобы все, к чему ты прикасаешься, меняло форму,
становилось не таким, как раньше,
чтобы в нем оставалась частица тебя самого.
В этом разница между человеком, просто стригущим
траву на лужайке, и настоящим садовником.
Рэй Брэдбери
Часть 1
Начиная двигаться
Глава 1
В стиле моей жизни
Когда рождается ребенок — зажигается звезда.
Когда ребенок вырастет и станет сволочью — звезда непременно
окажется спутником СССР.
Меня зовут Флойд Джеллис, может быть, Я в вашем вкусе.
Я долго думал, с чего начать эту историю: с внезапного
«как-то раз» или задумчивого «однажды».
Мне не присуще ораторство на бумаге, поэтому будем
считать, что начало положено.
У любого человека есть мечта, и даже у тех, кто утверждает,
что у них ее нет.
Если хорошо подумать, то только человек с планеты Земля
обладает навыками мечтания.
Хотя совсем недавно Я прочитал, что слоны всё помнят;
если помнят, значит, думают; собственно, мечтать им тоже
не грешно.
«За что Я платил деньги?» — спросите вы.
Постойте! Вот-вот что-то начнется; мало ли, может, вы
еще не купили эту книгу и палите ее прямо в магазине; нужно
быстрее вам понравиться. Срочно пустить какую-нибудь
интрижку — вроде «уникальной способности» или «хвостообразного
позвоночника».
Нет же.
Выбери меня, потому что Я такой же живой, как и ты.
Ладно. Я начал с глупостей — это самый легкий способ
начать.
Меня зовут Флойд Джеллис, Я люблю изобретать велосипеды.
Недавно мне исполнилось 24 года. Не так много, чтобы
писать книгу о своей жизни, хотя откуда вам знать — может,
Я сейчас на фронте и книга будет о войне.
Разочарую вас. Я Художник. Если б вы увидели меня, то
поняли бы сразу, что Я говорю правду. Я из таких Художников,
которые могут споткнуться о бегущую собаку или засунуть
в микроволновку книгу. Когда мне исполнится 25, мое
тело перестанет расти, а в 26 самое время стать всевозможно
популярным, как Паблито Пикассо.
Но мне сдается, господа, что времени на это у меня не
осталось.
Это не диагноз, а мысли по полочкам, и книга, которую вы
все-таки начинаете читать, — прямое тому подтверждение.
Вопросы, надоедающие и не тающие, — Я пишу все это,
дабы наконец воззрить на свою странную (no-name) жизнь
и откопать там хотя бы крупицу тайного смысла или умысла.
Признаю, звучит наивно, а наивность порождает сумасшедшие
поступки, что порой приводят к гибели.
У каждой истории есть свое начало. Начало этой лежит
в августе того года.
Тогда было лето, и Я переживал любовную трагедию —
ну, знаете, вся эта муть, желание удавиться и тошнотная тоска,
змеей обвивающая спинной мозг.
Я не хотел бы, чтобы Девочка-Радио думала, что Я окончательно
дошел до ручки с ее уходом. Просто с каждой потерей
мы приобретаем что-то… больше места в постели
и больше времени.
Именно тогда Я и понял, что все влюбленно-брошенные
ужасаются не одиночества, а приобретенного количества
времени, о существовании которого никто ранее не подозревал.
Я сидел дома. А дом сидел во мне. Мои коты спали, мои
родители ели, а Я сидел дома, как аутист, и хотел подохнуть.
Судорожно абстрагируюсь.
Я не сказал вам главного: что, по сути, Я и не Художник.
Понимаете?
Просто любой рисующий больше обычного человек рано
или поздно назовет себя Художником. Это как те девочки,
что покупают себе фотоаппарат и уже к вечеру просят записываться
к ним на «фотосеты».
Когда говорю «Я Художник», Я говорю в первую очередь
о своем резус-факторе.
Это так… примечание автора.
Мое тело начало шевелиться, когда осталось одно. Когда
голова опустела от мыслей, а сердце — от желаний. В такие
моменты знаешь, что чувствуют роботы, и ты сам уже робот,
и тебе хочется сломаться надвое от какой-нибудь физической
нагрузки. Физическая нагрузка в дни, когда ты только
порвал с подружкой, — самый лучший способ доказать себе,
что ты ничтожен. Надорвись ты или сломай руку, тебе не
придет СМС: «Спешу, милый».
Ты должен зализывать раны, как привокзальный пес, поскуливать
и пописывать.
Неловко-то как.
Наверное, именно поэтому физические нагрузки не по мне.
Я неплохо рисовал в детстве.
В детском саду и школе Я был лучший в этом плане —
единственное, чем можно гордиться сейчас, ей-богу.
Возможно, на смертном одре мне будет стыдно, что
вся моя жизнь вилась и обвивалась вокруг стула маэстрорисовальщика.
Но пока Я молод и все еще глуп… мне не
стыдно.
Нужно как-то связать воедино все то, что станет причиной
всех нижеприведенных событий.
Э-э… тут такая красная строка.
Жестокие солнечные лучи, жуки в траве и полное отсутствие
мыслей и планов на будущее. Я обожал лето. Я родился
летом. Но поганая Девочка-Радио уготовила мне самые развесело-
выносные каникулы.
Не могу сказать, что Я стал сдавать, пить, все крушить
и плакать под какие-то наши песни. Просто мне было утомляюще
скучно, словно Я подвергся некой ампутации.
Так скучно, что, если б было достаточно денег, Я заказал
бы на дом цыганский табор с бубнами, медведями
и пляской. Я ходил по комнатам и разглядывал мух, водил
пальцем по пыльному экрану телевизора, убирал кошачьи
лотки и валялся дураком на кровати — настолько было паршиво.
Страна, в которой Я живу, полностью отражает мое душевное
состояние. Она широка, угрюма и убога. Я люблю ее,
но зачем-то ненавижу. Наверное, потому, что она напоминает
мне меня. Я такой же беспомощный и обремененный
дерьмом, что сам себе навязал. Не мог слушать радио, оно
скопище идиотов и напоминало мне о Девочке-Радио.
Девочка-Радио — ее настоящее имя. И не надо меня спрашивать
почему.
Быть может, ее зачали на радио, а может, ее звали так
потому, что других так не зовут, и вот она уже особенная,
а ты охмурен. Глупое слово «охмурен», но сюда вполне подходит.
В любом случае Я не был диск-жокеем, Я был просто
Флойдом, что гулял по лесу и говорил сам с собой. А когда
вспоминал, что бог меня сейчас видит, становилось вдвойне
тоскливей. Я не хотел, чтобы кто-то, пусть даже это «созда
тель всего сущего», видел меня в таком паршивом состоянии.
Будет только паршивей. Это почти уныние.
Еще чуть-чуть — и начну прятать слезы с насморком
в дожде и любить его за это.
Вздор, абсурд, но иду дальше.
Я вспомнил, как однажды Я и мой друг Мартин гуляли на
ферме.
Мартин бросил бутылку в навозную кучу и окатил себя
пометом с ног до головы.
Но это не веселило меня, как раньше. Только наталкивало
на мысли о том, что все несусветное и веселое позади.
Знаете, что говорят мудрецы?
«Не возвращайся туда, где был счастлив».
Я не очень люблю всяких там мудрецов, но тут они как
никогда правы.
Как ни крути — куда бы ты ни шел, все уже не то.
Я подумал, что мог бы и сам додуматься до этой фразы, но
все равно никто бы мне не поверил. Сказали бы, что цитирую
каких-то мудрецов.
Свинское место, где Я обитаю. Но самое противное, что
Я осознал это только тогда, когда остался один.
Я подумал, что надо встретиться с Ринго.
Он был чем-то вроде Друга-Психоаналитика.
Я познакомился с ним, когда однажды пил на пинг-понговом
столе около нашей школы.
Тогда была ночь, и Я даже не припомню обстоятельств,
что заставили меня там оказаться.
По-моему, Я ходил туда, потому что в особенно звездные