Лора вновь взглянула на свою старую нянюшку, и вопросы повисли в воздухе. Настойка доктора оказала свое целебное действие. Цыганка крепко спала. Женщина ласково погладила приемную мать по забинтованной голове и вышла из палаты. Необходимо было спешить.

Пьетро зашел в караульное помещение, равнодушно взглянул на Дорини и остановился перед камерой Санчеса. Брат мерил быстрыми шагами небольшую площадку, словно загнанный в клетку зверь. Капрал, напротив, лениво развалился на кровати и не удосужился привстать, увидев своего начальника. Он даже имел наглость напомнить полковнику о своем существовании упреком, высказанным в довольно резком тоне:

— Сколько я еще буду здесь сидеть? Мятежник вернулся, и мне давно пора приступить к выполнению своих прямых обязанностей. Не слишком ли суровое наказание за небольшую оплошность?

Полковник скрестил руки за спиной и сердито уставился на капрала:

— Странные вещи вы говорите, Дорини.

— А..? — капрал быстро сел. В его глазах появился настороженный блеск.

Санчес, догадавшись, что брат неспроста заговорил с капралом, с интересом остановился возле решетки. Что задумал Пьетро?

А полковник приблизился к наглецу, смерив его недовольным взглядом.

— По-моему, вы еще не знаете, каким может быть настоящее наказание, Дорини. Советую подумать над этим.

Тот нервно потер ладонями колени и сел на кровати.

— Не понимаю, полковник, к чему вы клоните?

— По словам сержанта, вы вместе с ним собственными глазами видели, как погиб Чарльз Джекилл?

— Да, это так, — почему-то насторожился Дорини.

— Значит, вы являетесь главным свидетелем и сможете подтвердить показания сержанта.

— Конечно. Все, что говорит сержант Бонетти, является чистой правдой, — произнес капрал не очень, впрочем, уверенно. Не в силах выдержать пристальный взгляд полковника, он отвел глаза.

— А если выяснится, что сержант все-таки лжет?

Капрал смахнул каплю пота, повисшую на кончике носа, и робко предположил:

— А зачем ему врать?

— Это мне и хотелось бы выяснить, — усмехнулся полковник. — Итак, зачем сержанту давать ложные показания?

— Я не доносчик! — возмутился было Дорини. — Я не доносчик… — повторил он и тут же смущенно умолк.

— Вот ты и проговорился! — торжествующе воскликнул полковник. — Если ты признал, что не доносчик, значит, сержант и впрямь лжет. Ну, что же, можешь теперь продолжать молчать. Тебе придется предстать перед судом. Там ты вряд ли будешь выгораживать своего Бонетти.

— Какой суд?! Но я же ничего не сделал! — взревел капрал. — Во всем виноват сержант! Это все он… — капрал вскочил с кровати и заметался по камере. — Проклятье! Теперь сержант меня уничтожит…

— Успокойся, капрал, — отчетливо проговорил полковник. — Когда правда выплывет наружу, сержант уже ничего не сможет тебе сделать.

— Да, голубчик, сержанта тебе нечего опасаться, — ехидно добавил Санчес. — Я доберусь до тебя раньше.

— Вот видишь? Все и устроилось, — рассмеялся Пьетро. — Береги голову, капрал, как бы тебе ее не лишиться.

— Но…

— Могу дать тебе еще один бесплатный совет: расскажи мне честно, как было дело, и все может для тебя окончиться благополучно, — полковник прислонился к решетке и заговорщицки прошептал: — Я даже помогу тебе выбраться отсюда. Не позднее будущей весны.

— Будущей весны… — убито пробормотал капрал. — Но у вас нет оснований держать меня в тюрьме так долго.

— Он прав, брат, — с кровожадной улыбкой заметил младший Корелли. — Ты и меня не имеешь права держать за решеткой. Выпусти нас обоих немедленно. Мы с капралом быстро найдем общий язык.

— Нет! — пронзительно крикнул Дорини. — Не выпускайте меня! Я все расскажу! Все, как было на самом деле…

Он расстегнул верхнюю пуговицу форменной рубахи и потер волосатую грудь.

— Я услышал выстрелы и поспешил туда, где находились… где был Шарль. Когда я подошел, то он… — капрал указал на Санчеса, — сидел рядом с несчастным Джекиллом. Гарибальдиец пытался что-то объяснить, но сержант отдал мне приказ стрелять.

— Чарльз Джекилл к этому времени был уже мертв? Вы видели, кто первым открыл пальбу?

— Нет, — Дорини покачал головой. — Я лишь слышал выстрелы. Кажется, два… или три. У меня было такое ощущение, будто снова началась война. Нервы у всех были на пределе.

— Теперь еще раз повтори свой рассказ. Только уже без вранья, — строгим тоном потребовал полковник. — Не делай честные глаза. Два момента тебя выдали. Во-первых, как я понял, Чарльз находился там не один. С кем?.. Второе — ты подошел один. Следовательно, сержант был уже там. Что из этого следует?

— Все верно, — капрал понурил голову. — Теперь я все расскажу. Я не знаю, какие дела связывали Бонетти и Джекилла. В тот день сержант зачем-то удалился от нас, и Шарль, заметив это, отправился его разыскивать. А вскоре раздались выстрелы. Когда я шел к Джекиллу и этому краснорубашечнику, сержант бежал к нам с противоположной стороны.

— Значит, лично вы не видели, что именно Санчес убил парня?

— Нет.

— Вы готовы повторить все это в присутствии коменданта? — деловито спросил Пьетро. Он чувствовал, что победа останется за ним.

Кадык Дорини судорожно задвигался.

— Я… я не уверен, — промямлил он. — Понимаете, сержант… он ведь никогда не простит мне предательства.

— Бонетти я беру на себя, — успокоил его Пьетро. — Теперь, когда все выяснилось, тебе нечего бояться его гнева. У меня, кстати, есть подозрение, что Чарльз стрелял не в моего брата, а в совершенно другого человека. Похоже, что, отправившись разыскивать сержанта, Джекилл увидел или услышал кое-что, не предназначенное для чужих ушей. Я припоминаю, что как-то ходили разговоры о связи Бонетти с австрийцами. Ему тогда удалось доказать свою невиновность. Похоже, эти слухи были справедливы. Почему Чарльз Джекилл стал стрелять в незнакомого человека?.. Я предполагаю, что он целился в кого-то иного, а мой брат на свою беду оказался в этот миг на дороге.

— Ты прав, братишка! — вмешался в разговор Санчес. — Я еще удивился тогда, с чего бы это незнакомому парню в пьемонтской форме называть меня подлецом и предателем! Теперь все понятно.

Капрал в ужасе слушал их предположения. Ему казалось невозможным, то что его приятель Бонетти вдруг может оказаться предателем и убийцей.

— Да что вы такое говорите?!

— Я думаю… Нет, даже уверен, что все было именно так, — твердым голосом заявил полковник Джекилл. — У вас есть время для раздумий. Пара часов не больше. От вас зависит не только жизнь моего брата. На кон поставлена ваша собственная жизнь и, возможно, судьба всей Ломбардии. Если сержант на самом деле изменник, то нетрудно предположить, что австрийцы когда-нибудь вновь прибегнут к его помощи. Рано или поздно его делишки все равно раскроются. Кем вы тогда себя будете чувствовать?.. Пособником предателя и убийцей невиновного человека, из-за вашей трусости отправившегося на виселицу вместо настоящего преступника?..

Повисла гнетущая пауза. Наконец Дорини поднял глаза и едва заметно кивнул.

— Я… согласен дать показания. Все, что я видел и слышал, узнает суд.

— Отлично! — улыбнулся Пьетро.

Санчес отвернулся и отошел от решетки. По его щекам струились слезы. Пьетро спас его… Спас! И… снял тяжелую часть вины. Хотя сам он до сих пор так и не поверил, что не его пуля убила брата Лоры. В той перестрелке трудно было что-то понять. Ясно одно: если Чарльз целился в его сторону, значит, где-то рядом с ним находился опознанный им предатель. И вполне вероятно, что тот стал в ответ стрелять в парня, чтобы заставить его навсегда замолчать. И ему это удалось.

Бедный Чарльз. Ему следовало обо всем доложить своему начальству, а он взял на себя смелость немедленно разобраться с изменником. И вот чем все закончилось — сержант жив, сам Чарльз погиб, а Санчесу грозит виселица. Корелли вдруг поймал себя на мысли, что при ином стечении обстоятельств хотел бы иметь такого друга, как Джекилл. Хотя именно его смерть привела Санчеса к Лоре. Вряд ли они могли бы встретиться когда-либо еще.