Санчес сунул письмо в карман и, превозмогая боль, полез вверх по склону оврага. Когда он уже почти выбрался, в низине послышались чьи-то голоса. Корелли обернулся и увидел спешащих к нему сразу с двух сторон еще парочку пьемонтцев. Проклятье! Только этого не хватало.

Один из них уже увидел его и завопил:

— Мерзавец! Смотри, Дорини, он убил нашего малыша Шарля!.. Стой, негодяй!

Вслед за этим криком раздались новые выстрелы. Корелли не стал терять времени на объяснение — с этими сумасшедшими, похоже, нет смысла разговаривать. Сцепив зубы, чтобы не закричать от боли в раненой ноге, парень быстро вскарабкался наверх. Верный конь поджидал его, нетерпеливо перебирая копытами.

— Спасибо, дружище! — поблагодарил Санчес своего друга и поспешно вскочил в седло.

Лишь спустя полчаса, убедившись, что его никто не преследует, Корелли позволил жеребцу снизить темп скачки. Пустив коня шагом, он задумался о произошедшем. Почему незнакомец пытался убить его? Они не были знакомы и воевали, разумеется, на одной стороне, с общим врагом — австрийцами.

Правда, совсем недавно произошло вооруженное столкновение с войсками пьемонтского короля. Но Гарибальди запретил своим людям стрелять в бывших союзников — в тех, с кем недавно пришлось сражаться бок о бок, добиваясь освобождения Италии, и в благодарность за это сам был ранен каким-то ничтожеством. Понимая, что план присоединения Рима к Пьемонту (а значит — и ко всей Италии) обречен, Гарибальди распустил свой отряд. Все было окончено, не начавшись.

И вот теперь этот глупый мальчишка сам нашел свою смерть…

Глава 2

Северо-запад Ломбардии, окрестности Меленьяно.

— Нет! Сколько раз тебе повторять? Я не стану твоей женой, — с трудом сдерживая себя, чтобы не вспылить, в очередной раз заявила Лора. — Ты понял? Я никогда не выйду за тебя замуж! И не вернусь в табор.

Глаза Джуры превратились в раскаленные угли. Зло скрипнув зубами, он коршуном взлетел на жеребца и, сердито огрев его плеткой, умчался прочь.

Из распахнутой двери тут же осторожно выглянула лукавая мордашка дочери. Увидев, что мать находится во дворе одна, девочка быстро сбежала по ступенькам и бросилась на руки к Лоре. Мать нежно прижала к себе свое единственное сокровище и крепко расцеловала. Малышка рассмеялась, а затем указала пухлым пальчиком в ту сторону, куда ускакал цыган:

— Дядя Жук?

— Да, милая, это был дядя Джура.

— А куда он поехал? — тут же поинтересовалась дочь.

— Наверно, в табор, — ответила Лора, моля Бога о том, чтобы так оно и было. Вспомнив разгневанное лицо цыгана, славящегося буйным нравом и чрезмерной горячностью, она даже вздрогнула. Когда же, наконец, он от нее отстанет?..

— Мы тоже поедем туда, да, мамочка?

— Нет, детка, ты ведь знаешь, что теперь наш дом здесь, — и, опустив на землю Мариуку, женщина окинула взглядом свою виллу.

Огромный дом находился в изрядном запустении, поэтому они жили в маленькой комнатке, из которой был вход прямо на кухню. В остальные помещения Лора даже не заходила, ведь им с дочерью вполне хватало этих двух.

Вернувшись в дом, хозяйка занялась завтраком. Малышка обрадованно уселась на свой стул с большой подушкой, но вдруг неожиданно захныкала, капризно выпятив нижнюю губку:

— Хочу к бабушке!

Лора лишь грустно улыбнулась. Ей тоже не хватало Зары, цыганки, заменившей ей мать. Казалось бы, чего проще — табор баро Матиаса раскинулся всего в двух часах езды от их дома, и можно в любой миг проведать близких, всех тех, кто долгие годы был ее семьей. Только вот Джура…

— Бабушка обещала зайти к нам. Очень скоро.

Услышав это, девочка сразу же успокоилась, и Лора вернулась на кухню. Нарезав тонкими ломтиками свежий хлеб и помидоры, она принялась помешивать густое рагу из говядины, кипящее на слабом огне, и, разглядывая всполохи пламени, в очередной раз задумалась о том, как изменчива и непредсказуема человеческая жизнь. Подумать только — еще совсем недавно она кочевала в старой повозке и была вполне довольна своей участью, а теперь живет в прекрасном доме, пусть даже слегка обветшавшем. Как хорошо, что теперь можно не зависеть ни от капризов погоды, ни от самодурства властей!.. Теперь она принадлежит только самой себе, и никто не смеет ей указывать или в чем-то упрекать.

Конечно, без твердой мужской руки брата ей с трудом удается вести огромное хозяйство, в котором насчитывается десять кобыл, три жеребца, выводок подрастающих жеребят да еще молодняк, который приходится готовить к выездке. Работники почти все разбежались, остались лишь двое — Пабло и Серхио. Лора была благодарна им и обращалась с ними, как с хорошими друзьями.

Лора откинула со лба упрямую прядь волос и посмотрела на дочь, играющую с куклой. Вот оно, ее счастье! Как бы ни было трудно, она не имеет права падать духом, ведь у нее на руках малышка. Война закончилась, скоро вернется Чарльз, и вместе они сумеют вернуть вилле прежний вид. Но почему же его так долго нет?..

Санчес Корелли стоял на холме и, прищурясь, разглядывал окрестности. Ну, наконец-то! Он уже думал, что никогда не найдет этого места. Слава богу, торговец скобяными товарами, которого он встретил на дороге, подсказал ему, как добраться до виллы Санта-Виола, а иначе хоть плачь — пришлось бы еще долго бродить по окрестностям. Лавочник здорово ему помог, странно только, что он так пренебрежительно отозвался о хозяйке виллы. Может, синьора когда-то сильно насолила ему? Но это его не оправдывает. Санчеса воспитали в уважении к женщинам, и если бы торговец добавил еще пару резких слов, то уж точно получил бы по зубам.

Корелли приехал в эти места лишь потому, что поклялся выполнить просьбу погибшего офицера, но после грубых слов торговца к обязательству добавилось еще и любопытство. Кто такая Лора Джекилл? Судя по имени, эта женщина, скорее всего, родом из Англии. Каким образом она оказалась в этой глухомани, где кругом только леса и горы! А еще дальше — заснеженные Альпы.

Санчес облизал пересохшие губы и, дернув за поводья коня, направился в сторону виднеющейся невдалеке виллы.

Гнедая вздрогнула, и Лора поспешно отступила к стенке загона. Ну и норов у этой кобылы, никакого сладу! Пожалуй, стоит дать отдых и себе, и лошади. Тяжело дыша, Лора закрыла загон и вышла за ворота, свободно висевшие на проржавевших петлях. Присев на скамью, увитую плющом, она взглянула на извивающуюся змеей дорогу и тут же охнула, прижав руки к груди. К вилле приближался всадник. Неужели Чарльз?!.

Разочарование заставило ее прикусить губу — всадник в красной рубашке и широкополой шляпе разительно отличался от ее брата. На Джуру он тоже мало походил, и Лора поспешила вернуться в дом. Убедившись, что Мариука еще спит, она сняла со стены винтовку и, сойдя с крыльца, спряталась за стволом кипариса. Как назло, работники взяли сегодня выходной, так что придется самой обороняться от непрошеного гостя. Мало ли кто это может быть…

Всадник уже успел въехать во двор и спешиться. Он оказался довольно высоким и стройным мужчиной, но лица пока что не было видно, поскольку его скрывала широкополая шляпа с дыркой в тулье. Странный незнакомец бесцеремонно направился к колодцу, и Лора решила, что пришла пора дать о себе знать.

— Остановись! — приказала она, выходя из укрытия.

Санчес вздрогнул. Откуда взялась эта женщина? Он не успел даже понять — хороша она собой или нет, поскольку увидел в ее руках винтовку. Его жеребец, почуяв воду, взбунтовался и стал натягивать поводья, но Корелли не обратил на это ни малейшего внимания. Все его мысли сейчас занимала синьора (или синьорита?) с оружием. Видимо, у этой женщины тот еще характер. Уж не поэтому ли торговец скобяными товарами так нелестно отзывался о хозяйке виллы Санта-Виола?

Губы Корелли тронула легкая усмешка, но, когда он заметил, что палец женщины лежит на спусковом крючке, ему тут же расхотелось смеяться.