Онуфриенко, заметивший командира, доложил, что в лодке замечаний нет и всё идёт по плану. Они немного расслабились и ругают супостата.

- У меня есть свояк, - рассказывал он, - так тот, как выпьет, предварительно осмотревшись, начинал ругать свою тёщу. Затем плавно переходил на американцев. Тут уж слов и выражений он не жалел.

- За что ты их? – спрашивал его я.

- Так я не только их, но и свою тёщу, а заодно и тех, кто продал Аляску! Эти гады Янки думают, что всё можно купить. Попомните мои слова – полезут они к нам покупать страну. А что? – раз продаётся, значит можно купить! Но я не продаюсь!

 И пиво распивать ни с немцами, ни с дядюшкой Семом не желаю. Хрен вам без масла и моей теще так же. Ишь ты, ругает меня, что я мало зарабатываю. А мне хватает! – свояк обижено сопел, складывал кукиш и, ткнув им в пространство, успокаивался.

- Ну что ж, это ещё раз доказывает, что народ, то ли водкой, то ли ещё каким-нибудь идеологическим зельем одурачить можно. А вот купить, если народ черпает силы от своей земли, завещанной предками, его невозможно, - подытожил Антон весь этот разговор.

- «Делу - время, а потехе - час», - напомнил он известную пословицу. – Старпом, пойдём к штурманам, посмотрим, куда мы забежали.

Неутомимый световой «заяц» автопрокладчика добежал таки до планового поворота заданной полосы патрулирования на путевой карте. Далее бежать нельзя, опережение подвижной точки выбрано. Нужно уменьшать скорость и поворачивать на частный курс боевого патрулирования.

- Обе турбины вперёд «самый малый ход», всплывать на глубину семьдесят метров, - дал команду Липовецкий.

Уменьшив ход и всплыв на заданную глубину, по команде командира крейсер развернулся на восемьдесят градусов по компасу  влево и был прослушан горизонт.

- Тишина. Чисто! – доложили акустики.

- Теперь, товарищ Шихерин, при подвсплытии на перископную глубину вместе с перископом пойдёт вверх и поисковая радиолокационная станция. Смотри «в оба». В этом районе никаких кораблей и судов быть не должно. Летать может только самолёт базовой патрульной противолодочной авиации. Вполне вероятно он будет вести поиск своей РЛС. И одному богу известно, чего я больше хочу: чтобы самолёт прилетел или, чтобы его черти увели куда-нибудь подальше. В любом случае при обнаружении работающей радиолокационной станции немедленно докладывать мне. Будем срочно нырять вниз. Ибо и свинье известно, что «Орион» прилетел по нашу душу. И дай бог, чтобы он нас не заметил.

Ты понял Коля-Николай, что от тебя требуется? – командир вопросительно посмотрел на покрасневшего стеснительного мичмана.

- Так точно, товарищ командир, - ответил тот, - мы эту «птичку» не проглядим, пусть только «пискнет».

- А тебе, Григорий, если обстановка позволит, подымем антенну «Рамка». Определяйся по радиомаякам. Работать быстро и слажено.

- Крейсер удифферентовать, как аптечные часы – это уже к вам, товарищ командир БЧ-5. Никакого мусора выбрасывать не будем. Осушить трюма и всё. С погружением быть готовым к постановке на стабилизатор глубины – это по обстановке.

- А вам, товарищ Нартов, если при подвсплытии «прилипнешь» ракетной палубой к поверхности воды, то надеру уши, несмотря на то, что ты у нас самый главный боцман.

- Когда там у нас, товарищ Соколов, опорный сеанс радиосвязи? – В два часа ночи… - Годится! Всплываем в два часа ночи, - решил окончательно командир.

На перископную глубину девятнадцать метров всплывали по боевой тревоге. Всем было ясно и понятно, зачем это делается. Все замерли в тревожном ожидании: прилетит или не прилетит по их душу «Орион». Нартов постарался и, уверенно шевеля рулями, по «ниточке» удифферентованная «Ладушка», почувствовав значимость момента, без всяких капризов и неожиданностей заняла глубину девятнадцать метров.

Возвышаясь над поверхностью воды, бежали еле заметные две змейки водяных дорожек от головок перископа и поисковой РЛС. Головка перископа на какой-то миг замерла по носу крейсера, затем метнулась вправо, влево и плавно закружилась вокруг своей оси. Визуально горизонт был чист. Антон посмотрел на антенну поисковой РЛС и между её выпуклых чашечек приёмников на какое-то мгновенье увидел настороженное ухо радиометриста.

- Чего только не померещится, - потряс он головой и, проверяя связь, запросил: «Как там радиолокационный горизонт?»

- Чисто!- последовал доклад.

- Хрен тут что увидишь: ночь, да и облачность баллов восемь-девять, -  подумал Антон, - море сравнительно спокойное, волнение баллов три не больше. Где же ты, противолодочная «бабочка»?

 Сидишь на аэродромах Норвегии или мечешься, порхая в облаках Баренцева моря, в надежде найти чем бы поживиться? Но в этом случае работать тебе РЛСтанцией обязательно, разбрасывать наугад буи ты не станешь…

- Ладно, самолёта нет, подводной лодки не слышно. Нужно принимать сеанс радиосвязи, да определить место корабля, - решил Липовецкий и дал команду:

 «Поднять антенны «Сван» и «Рамку». Тут же он увидел, как из воды выдвинулся штырь антенны  связи и жёлтое перекрестие «Рамки». Деревья это ещё не лес и Антон отлично понимал, что, поднимая выдвижные устройства, заметность РПК СН он увеличивает. Сейчас бы услышать «чирикание» навигационных спутников было бы недурственно… «Хочется и колется!», но нельзя, обойдёмся до следующего случая.

- В наш адрес радио не поступило, - услышал он доклад командира БЧ-4.

- Товарищ командир, - вздрогнув от громкого голоса, прозвучавшего из динамика, Липовецкий оторвал глаз от окуляра перископа, - товарищ командир, радиометрист:  обнаружена работа радиолокационной станции. Сила сигнала один балл.

- Опустить выдвижные устройства! Погружаться на глубину сто шестьдесят метров, - дал команду Липовецкий.

Он тут же увидел, как, еле просматриваемые в серой мгле ночи, антенны дружно ушли под воду и головку перископа начала захлёстывать набежавшая волна. Антон выставил перископ на «ноль», защёлкнул ручки гидропривода его поворотом и ручкой манипулятора подал гидравлику в исполнительный пресс «на опускание». Пресс плавно зашелестел системой блоков, и перископ заскользил вниз. Липовецкий закрыл нижний люк рубки и спустился в центральный пост. Радиометрист сразу же доложил, что носителем обнаруженной РЛС может быть самолёт «Орион».

- Ну что ж, товарищи офицеры главного командного пункта корабля, наше предположение, что подводная лодка противника контакт с нами потеряла, подтвердился. На восстановление контакта самолёт они таки вызвали. Не надейтесь, что мы в безопасности. Ведь они знали точно, что РПК СН в данном районе присутствует и так просто «за здорово живёшь» от его поиска не откажутся. Так что главная угроза на ближайшее время для нас – противолодочная  базовая авиация.

- Штурман, как дела у нас с точностью плавания?

- Удовлетворительно, товарищ командир. Место по радиомаякам и счислимое текущее место мы усреднили, и суток двое выдержим, - доложил Нестеров.

- Хорошо, штурман, «место» утверждаю. Хорошо тому, кому  хорошо живётся. Нам – не очень, но живы будем – не помрём! Так что слушайте моё решение:

На глубине  сто шестьдесят метров постепенно увеличим скорость хода до «полного» Курс будем изменять через неравномерные промежутки времени в тридцать- сорок минут на пятьдесят-семьдесят градусов в пределах заданной полосы движения. На сеансы радиосвязи подвсплываем на глубину шестьдесят – семьдесят метров и выпускаем антенну «Параван». Во время приёма сеансов радиосвязи находится в секторе боевых курсов для стрельбы ракетами по заданным комплексам целей. С опережением графика движения, на предельно дозволенную планом патрулирования величину, станем на стабилизатор глубины без хода. Всё. Боевая готовность №2.

На этот раз стараниями всего экипажа «Ладушка» таки ушла от слежения. Видно самоуверенные американцы решили не искать иголку в стоге сена и подождать, когда она сама подставится под систему тотального наблюдения «Сосус». Антону деваться было некуда – на войне от противника не бегают. Но задача у него была совсем другая. И он стремился, используя все возможности крейсера, выполнить эту задачу, как говориться «малой кровью». Но так уж повелось, что, только, наполнив реки большой кровью собственного народа, в которой враг захлёбывался, наши «полководцы» достигали победы. И кто тут виноват больше - «полководцы» или сам народ, сказать трудно. Таков уж видно, исторически сложившийся, менталитет. Но вопреки этому менталитету становиться источником первой капли этой крови Антон не желал.