- Пеленг практически не изменялся….

- Куда же ты, любезный друг, делся? - о кей, подумал он, - нырну-ка я поглубже и пощупаю там. Но контакт не восстанавливался и там.

- Ладно, то есть, о кей, русские видно «навострили лыжи» и «дерут когти», - решил он. - Ничего догоним! И тут же дал команду на увеличение хода: «Полный вперёд!». Генеральный курс русского атомохода он знал и вероятную область его нахождения мог спрогнозировать.

С увеличением скорости, гидроакустики Джону доложили, что кроме шума собственных винтов больше ничего не слышат.

В свою очередь крейсер, погрузившись по приказанию Антона на глубину двести тридцать метров, на полном ходу так же был «глухой». Конечно, если Джон сейчас остановится и прослушает горизонт, то РПК СН он обнаружит.

- Когда он остановится, вот вопрос? – мучительно размышлял Антон, - по моим предположениям Джон уже «бежит» около часа. Я бы остановился, но… этого допустить нельзя. Нужно самому скорость уменьшать с одновремённым всплытием на глубину метров шестьдесят. Оставаясь на глубине двести тридцать метров, мы можем вжарить друг друга, да так, что никто не узнает, где «могилка моя»!

 Одновремённо с докладом «глубина 60 метров», «ход 4 узла» Антон услышал радостный голос командира группы гидроакустиков Агафонова:

- Товарищ командир, справа девяносто пять градусов слышу шум работающей турбины.

Апериодичность в работе винтов не прослушивается. Предполагаю американская подводная лодка.

- Молодцы акустики. Цель №1 – классификацию «подводная лодка» утверждаю – взять на автоматическое сопровождение. Чему вы радуетесь? – подумал Антон, - предстоит бой – торпедная атака. Чем она кончится – игрой нервов или фактическим взрывом выпущенных торпед? – никто заранее предугадать не может.

- Боевая тревога! Торпедная атака! Командиру БЧ-3 атаку считать учебной. Боевые баллоны воздухом не набивать, торпедные аппараты водой не заполнять. Систему «Алмаз» перевести в учебно-тренировочный режим. Стрельба двумя противолодочными торпедами «СЭТ-65» с параллельным ходом по подводной лодке, - на одном дыхании выдал командир. Теперь дорога каждая секунда, ибо промедление это смерть. Команда – исполнение – доклад – команда за командой почти автоматически следовали из уст командира, сливаясь в симфонию победы или реквием поражения:

- Боевой информационный пост, штурман, гидроакустики «товсь…ноль!» Режим замера одна минута!

- Товарищ командир, акустики: первый замер – пеленг на цель восемьдесят четыре градуса, изменяется на нос.

- Считать дистанцию до цели сорок кабельтов, скорость двадцать узлов. Стрельба с расчётным углом упреждения. БИПу  рассчитать исходные данные для ввода в торпеды.

- Акустики: второй замер – пеленг восемьдесят три градуса, изменяется на нос. Интенсивность сигнала не изменяется.

- Командир БЧ-3: исходные данные для стрельбы торпедами «СЭТ-65» из третьего и четвёртого торпедных аппаратов введены.

- Третий и четвёртый торпедные аппараты «ТОВСЬ!»

- «ТОВСЬ» выполнено!

- Третий и четвёртый аппараты…»ПЛИ!»

- Торпеды вышли, боевой на месте!

- Закрыть передние крышки, осушить аппараты. Аппараты перезарядить торпедами «СЭТ-65» со стеллажей. Командиру БЧ-5 сравнять давление в лодке.

- Товарищ командир, время хода торпед до цели пять минут.

- Акустики: третий замер – пеленг восемьдесят два градуса. Цель приближается.

- Ну что ж, «Джон», прёшь ты, как курьерский поезд, аж «труба» красная. Уж очень не хочется тебе терять денежку. Безнаказанность свою чувствуешь. Пока выпустил я по тебе торпеды условные. Да и при дальнейшем уклонении имитатор подводной лодки применять не буду – он мне ещё пригодится. И полными ходами уходить так же не буду. А вот курс помаленьку изменю и переведу тебя на левый борт. Гуляй себе с богом! – рассуждал Антон.

- Лево руля! Ложиться на курс сто девяносто градусов.

Нужно бы увеличить скорость, но ведь ты, «Джон» для прослушивания горизонта вот-вот остановишься. Не хочу я играть на твоей стороне, даст бог, ты ещё немного пробежишь.

- Товарищ командир, на румбе сто девяносто градусов.

- Так держать! Боцман,  на параллельных рулях тихо неспеша погружайся на глубину сто метров.

- Товарищ командир, время хода торпед вышло. Слышу взрыв торпед, - доложил Агафонов.

- Ты что там, Агафонов, громко пукнул что ли, фактически-то торпед пущено не было.

- А что, товарищ командир, мы можём, если уж не торпедами, то всё равно к нам близко не подходи! – под общий смех центрального поста отшутился он.- Пеленг на цель семьдесят восемь градусов. Автомат сопровождения цель не держит.

- Глубина погружения сто метров, - доложил боцман.

- По пеленгу семьдесят четыре градуса контакт с целью потерян, - доложил акустик.

- Погружаться на глубину сто восемьдесят метров. Ход увеличить до «малого» постепенно по графику.

- Глубина сто восемьдесят метров, скорость восемь узлов, крейсер осмотрен, замечаний нет, - доложил командиру старпом.

- Соблюдать режим тишины. Готовность №2, - отдал команду командир.

- Товарищи офицеры, как ни печально, но я вынужден вам доложить, что за нашим крейсером установлено слежение американской подводной лодкой, - обратился Липовецкий к офицерам центрального поста. – Первый этап нашего маневра со стопроцентной вероятностью это подтвердил. Надеюсь, что контакт на некоторый период времени мы прервали. Этим курсом долго идти мы не можем – впереди кромка назначенной полосы патрулирования. «Джон», в конце концов, остановится и, дай бог, чтобы он нас не услышал. Через один час мы опять начнём наращивать скорость до «полного хода». Выйдем к Южной кромке назначенной полосы, развернёмся на генеральный курс и максимально возможной скоростью, исключающей кавитацию гребных винтов, добежим до колена планового изменения генерального курса на семьдесят градусов. Здесь, изменив курс и уменьшив  скорость, затаимся, и если своей поисковой РЛС мы обнаружим самолёт «Орион», то я буду счастлив.

- Почему? – спросите вы.

- Да очень просто. Это будет подтверждением, что «Джон» контакт с нами потерял и на помощь вызвал противолодочный самолёт.

- Вы, конечно, подумали, что «хрен редьки не слаще». Действительно это так, но этому «хрену» сначала нужно нас поймать. Если же мы постараемся, и будем держать «ушки на макушке», то уверяю вас, сделать ему это будет совсем не легко. А во всём остальном вы правы: на этом противолодочном «дятле» и бомбы, и торпеды имеются в достатке. «Достать» же его в воздухе нам совсем не просто, тем более что противовоздушной защиты у нас нет никакой.

- Всё бы ничего, да вот Григорий Иванович сейчас начнёт приставать «товарищ командир, товарищ командир, один раз в сутки мы должны определять и корректировать своё место». Мол, такое указание «свыше». А кто его написал? – Штурман флота, которому «надрали» задницу за плохую штурманскую подготовку корабельных штурманов. Вот он и подсунул на подпись командующему  твоё указание…. Из-за этого указания какой-нибудь «Орион» может разнести задницы вдребезги у всех нас. Знаю я и без него, что каждый километр погрешности в знании своего места даёт такие же отклонения в точности попадания ракет. Но кому будет выгода от того, если нас утопят точно знающим своё место или нет!? А истина в разрешении этой коллизии состоит в том, что флагштур флота никогда в командирской «шкуре» не был, а  комфлота, в лучшем случае, давно забыл, что в этой «шкуре» командир должен делать. Так что, товарищ Нестеров, ко мне лучше не приставай. Лучше рассчитай-ка, с какой ожидаемой погрешностью мы будем плавать к концу первых и вторых суток. Понимаю, что течения здесь хоровод кружат, но скорость их в нашем районе не столь уж велика, облачность выше восьми баллов, надежда только на спутниковую  радионавигацию. Подготовьте график  пролёта спутников и время их видимости. Сеансы радиосвязи будем принимать на всплывающую антенну «Параван». «Америкосам» хорошо, они выпустят свою буксируемую «кишку» и плавают себе в режиме постоянной связи. Нам же того и смотри, что кабель-тросс на лебёдке запутается, или вообще к чёртовой бабушке его оторвёшь. И по глубине погружения, и по скорости буксировки и по состоянию моря с нашим «Параваном» одни ограничения. Но спасибо и на том – имеем то, что имеем!