Мы ходим на службу и патрулирование – боевые, приходим же с автономного похода – автономок. На боевой службе ведём не «Журнал боевых действий», а «Журнал учёта событий». Простую и ясную структуру боевых готовностей, заменили ступенчатой. На  «ступеньках» эту боевую готовность потеряли совсем. А чтоб, не дай бог, кто-то сдуру не стрельнул, то на все стреляющие устройства и запоры навесили амбарные замки, опечатали печатью командира и пусть он, бедняга, вместо того чтобы руководить боем, бегает и их открывает. На берегу время для их открытия, может быть, и найдётся. Но здесь, на боевой службе, услышав шум приближающихся торпед, или взрывы глубинных бомб, открывать их будет поздно. С такой политикой – затаится, пока тебя не стукнут по голове, я не согласен. Ибо хочу в любой момент боевой службы быть в полной готовности «бабахнуть» по башке противника своим боеготовым оружием. Как это сделать, мы должны решать для каждого отдельного случая и ситуации. Для каждых суток боевого патрулирования с вашей помощью я должен вырабатывать командирское решение. Вот так-то, мои дорогие офицеры. Как говорится, начнём «не отходя от кассы», со старших помощников. Обстановка реальная на сегодняшний день. Прошу, товарищ Онуфриенко, что скажете?

Онуфриенко  - чернявый, выше среднего роста сухощавый офицер, назначенный старпомом на место, освобождённое комиссованным Щегловым, своей серьёзностью и вдумчивым отношением к делу, Липовецкого устраивал вполне.

- А что тут скажешь, товарищ командир, говорить можно много или ничего, - начал он издалека,  как-то неохотно и без интереса. – Мы уже свыклись, что самые большие атомные подводные лодки вооружённые межконтинентальными баллистическими ракетами стали называться крейсерами стратегического назначения. По названию и решаемые задачи – стратегические, то есть задачи, которые решают исход войны. Но  «не по Сеньке шапка» для Флота оказался этот качественно новый корабль. Он существует де-факто, не признанный ни корабельным уставом, ни организационным обустройством, ни потребным штатным комплектованием, ни обеспечением в соответствии с решаемыми задачами. Крейсер оказался в роли богатого несовершеннолетнего пасынка с великолепными перспективами роста, в опекуны которому назначили «дядьку» со своими устаревшими консервативными правилами службы. «Дядьки» от флота даже не заметили, когда «пасынок», несмотря на гнусные условия, вырос и теперь он стал главным, а весь флот – обеспечивающим его боевую устойчивость. В связи с тем, что заботливые родители у крейсера отсутствовали, то всевозможные «дядьки - опекуны» стремились у «пасынка» больше взять, чем могли дать. Несмотря на громкое название, РПК СН так и остался непонятной подводной лодкой.

Шутки сказать – на своём обнищавшем  «горбу» ракетные крейсера в составе пяти дивизий тащили штабы аж трёх никому не нужных флотилий. А вот ввести трёх старпомов в штат РПК СН не смогли. Даже не изощрённый в морском деле человек понимал, что трёхсменная организация ходовой вахты и постоянная готовность ракет к стрельбе требуют этого нововведения немедленно. Фиг вам! Даже долгожданное воинское звание «контр-адмирал» у командиров отняли. Командир был, и будет нести самую большую нагрузку и ответственность на корабле. Боевая организация подчинения на РПК СН ясна,  добавлять тут нечего, тем более, уравнять его в воинском звании со старпомами и заместителем по политчасти безрассудное хамство.

Обязанности, уже существующих непонятно почему только двух старпомов, при несении ими ходовой вахты не сформулированы. Нет разграничений обязанностей между вахтенным офицером и вахтенным старпомом. Вообще, как называть эту вахту: командирской, старпомовской или ещё как-нибудь никого не «колышет». Хотя всем ясно, как божий день, что командир постоянно находиться в центральном посту не может. В свою очередь, я как старпом, при живом командире, дай боже вам жить и здравствовать, товарищ командир, самостоятельно принять решение по серьёзному вопросу не могу. Нет у меня таких ни обязанностей, ни полномочий.

- Ну что ж, высказано откровенно, на первый взгляд не совсем по существу, но в целом правильно. Что мыслит по существу рассматриваемого вопроса товарищ Егоров?

- Товарищ командир, пусти кролика в огород, так он всю морковку слопает, - тут же вставил реплику Нестерец. – Небось, он сейчас начнёт говорить о своём допуске к исполнению обязанностей.

- Товарищ командир, ну что тут плохого, если я хочу быть просто хорошим старпомом! Не хочу я быть командиром, так зачем меня заставлять сдавать химерные зачёты на допуск к самостоятельному управлению кораблём? Мне достаточно допуска к самостоятельному управлению занимаемой должностью. И если эту должность я буду исполнять хорошо, то и звание «капитан 1 ранга» наравне с командиром получу исправно. Тем более, о каком допуске идёт речь? О допуске - результатом издевательств флагманских специалистов всех рангов по вопросам зачётного листа! Допуск к управлению кораблём, неважно кто приказ издаёт – комдив или комфлотом, может иметь только один человек – командир корабля, который лично совместно с экипажем отработал все курсовые задачи.

Проверить компетентность и выучку командира могут только прямые начальники лично на выходах в море с выполнением соответствующих задач. Устраиваемые бесконечные проверки по случаю и без случая командованием флота, это прямая безответственность или некомпетентность самого командования.

- Ну, Егоров, быть тебе командующим флотом. В своё время, я был старпомом на корабле в дивизии под командованием контр-адмирала Борисова, который имел привычку спрашивать «а где написано?». Это вызывало неприязнь и раздражение у тех лиц, которые не знали, где написана их некомпетентность и слабое знание руководящих документов. Я так же плевался, но теперь вспоминаю его с благодарностью, ибо именно он научил меня уважать документы – «где написано». Так вот, товарищ Егоров, о том, что вам обязательно иметь допуск к самостоятельному управлению кораблём, не написано нигде. А вот управлять кораблём  в рамках обязанностей исполнения должности вы должны непременно. К сожалению, документами эти рамки определены очень слабо и расплывчато. Приказ о вашем допуске к исполнению должности подписываю я, и несу полную ответственность уже своей «шкурой», как и весь экипаж, за возможные ваши промахи. Чтобы их было меньше, мы и занимаемся командирской подготовкой.

Некоторые вопросы, решение которых не в наших силах на берегу, на нашем корабле, да ещё на боевой службе, с целью достижения высокой боевой готовности, я могу решить сам. Более того, это моя прямая обязанность, - начал Липовецкий комментировать ответы своих старпомов. – «Боевая тревога» - это общевзбадривающая команда, призывающая личный состав занять свои места и приготовить технические средства и оружие к применению по назначению. Это как бутылка с шампанским, встряхнув которую, игристое вино само готово вытолкнуть пробку наружу. Однако пробка пока ещё прочно удерживается соответствующими  не снятыми запорами. Весь личный состав понимает, что, отдав команду «боевая тревога», далее шутить никто не будет. Если хотите, это психологическая предварительная подготовка экипажа к предстоящей сложной работе или к бою. Командир корабля, убедившись, что экипаж занял места в соответствии с боевым расписанием, может смело отдавать команду следующую: «ракетная атака!», «торпедная атака!», «по местам стоять к всплытию!», «по местам стоять к погружению!», «по местам стоять, узость проходить!» и так далее. Отдав команду «учебно-боевая тревога!», вы заранее расхолаживаете личный состав, ибо сама команда «учебная» не настоящая и уж совсем не понятно, как действовать при возникновении вводных фактических не предусмотренных сценарием отрабатываемых действий.

- Тьфу! Путаница, да и только. Посему приказываю забыть эту дурную команду и впредь, где положено отдавать чёткую и ясную команду: «Боевая тревога!»

Чтобы не путаться самому и не вводить в заблуждение личный состав для нас здесь на боевой службе существует только два вида боевой готовности: готовность №1 и готовность №2.