— Эти — не распылятся. Они не с помощью зеркала созданы, равно, как и драгоценности. Я могу их вытащить из арсенала и положить обратно. Но ухаживать за ними полагается, как и за твоими, или эльфийскими. Как тебе вообще удалось их у Аэрлиса выпросить?
— Моральная компенсация, — я внутренне застонала от удовольствия, раз за разом погружаясь в тёплую, как парное молоко, воду. Все шампуни и травки, ясное дело, остались в сумке на поляне. Не представляю, как буду их искать в тамошнем бедламе. Но всё равно, так приятно. Всё-таки Мор — мировой мужик, что притащил меня сюда.
Купание слегка прояснило затуманенную голову, и туда немедленно полезли непрошенные мысли: водопад, луна периодически нос кажет из-за облаков, чем не романтика?
Минут десять я представляла, как возмущённо откажусь в случае чего. Всё-таки проклятье мы снимали очень качественно и с завидным обоюдным энтузиазмом, а мужики, в общем-то все одинаковые, и продолжения по всей логике следовало ожидать. Раз уж один раз согласилась.
Отмывшись с головы до ног минут через двадцать — начала тихо недоумевать: „в случае чего“ наступать не спешило. Может, первый опыт с человеческой женщиной не произвёл должного впечатления? Но, с другой стороны, тогда всё бы ограничилось обязательной получасовой программой, без полусуточного отвлечения на произвольную. И как, в таком случае воспринимать тот поцелуй?!
Проплыв весь пруд вдоль и поперёк раз пять, я ощутила себя дурой не то что в квадрате, а в пятой степени, придя к выводу, что акция расколдовывания планировалась, как одноразовая, и вообще пора возвращаться в лагерь.
Так, где его величество?
Я оглянулась по сторонам.
Под водопадом никто не фыркал, тишину нарушало только мелодичное журчание.
Сбоку почти бесшумно вынырнула тёмная голова, перепугав меня почти до сердечного приступа. Я шарахнулась в сторону, но потом опознала всплывший объект и рассердилась.
— Мор, я тебя сейчас утоплю! Нельзя же так пугать, — слава Богу, дно оказалось прямо под ногами. Вместо покаянных извинений, Моррин вновь так же бесшумно нырнул, вынырнул прямо передо мной и коснулся моих губ коротким поцелуем. Сердце заколотились так, что, наверное, эльфам на поляне было слышно и я неуверенно скользнула ладонями по его мокрой груди, радостно констатируя факт наличия обвивших мою талию горячих рук.
Может, всё-таки не такая уж и дура?
— Что так долго собирался? — уже оказавшись за стеной водопада поинтересовалась я, с трудом выбрав момент на то, чтобы вдохнуть.
— Как там было в этом твоём… м-мм анекдоте? — спокойный голос как-то не вязался ни с действиями Моррина, ни с его часто бьющимся в унисон с моим сердцем. — Лучше полчаса подождать…
Наверно следовало возмутиться, дать ему по ушам и в результате пойти домой „без подарка“. Я ограничилась обещанием пустить на шапку. Как ни крути, а прошло уже целых три с половиной месяца.
И вообще, я ведь уже упоминала, что люблю умных мужчин?
Глава 4
Восходящее солнце робко окрасило вершины гномьих гор в золотисто-розовый цвет, а спустя полчаса отважно засияло на заснеженных пиках, слепя и без того усталые глаза. Я даже залюбовалась, хотя едва не падала с лошади от усталости. Неужели дошли?
Две недели прошли примерно в одном ключе: трястись днём в седле, балансируя между дремотой и угрозой свалиться в дорожную пыль под ноги соратникам, по ночам отбиваться от на глазах эволюционирующих подземников, короткий тревожный сон под пушистым боком Мора — он предусмотрительно экономил силы, перевоплощаясь только при непосредственной потребности в его человечьей ипостаси — и снова в путь. Позавчера злокозненная бабка слегка разнообразила наши будни, выпустив каких-то некачественных крысиных королей, наглый плагиат Щелкунчика. Разве что ростом мне по пояс.
Эксперимент не увенчался успехом по двум причинам. Во-первых, трёхголовые твари не отличались особой ловкостью, веся соответственно росту, а головы, судя по всему были ещё и не в ладах между собой (не доработала она их, что тут поделать). А во-вторых, мы пребывали в настолько раздражённом настроении, что зверушки закончились, не успев продержаться и десяти минут под атакой обозлённых оборотней. Орки даже добежать не успели, отчего долго и с чувством ругались. Наследник, кстати, реабилитировался за это время, оказавшись одним из самых обезбашенных воинов, которых я вообще видела до — и после этого крестового похода самоубийц. Ну да ладно, у всех свои недостатки. Тем более, как следует рассмотрев украшавшее мою руку кольцо, он принёс церемонные извинения Моррину и, даже если вздыхал потом тайком в мою сторону, то никому это больше в глаза не бросалось.
Я доблестно наблюдала всю битву с верхушки дерева в немногочисленной, но всё-таки имевшей место быть, компании столь же слабонервных, второй раз в жизни взлетев по стволу трёхсотлетней сосны быстрее белки. Даже эльфы уважительно покосились. Те же эльфы потом едва не надорвали животики, снимая меня оттуда.
Однажды встретили Федю.
Признаюсь, я позвала. Уж очень хотелось поздороваться с „сынулей“. Зато теперь уж я вдоволь налюбовалась на гроздьями винограда свисавших с деревьев остроухих.
Ну и вырос „мой “ малыш!
— Русалки больно сытные, — посетовал водянник, увеличившийся вдвое против прежнего. — Ни в одну реку не влезаю. Вот доем, и сяду на диету. А то какую самку не встречу…
Тут он недвусмысленно облизал акульи клыки.
— Ни одна не решается, — прежде, чем я упала в обморок, закончило „дитятко“ и поинтересовалось, кивая на Моррина, невозмутимо стоявшего рядом в волчьем обличье. — Передумала его есть?
— Недопомер, — только и смогла ответить я. — Подожду ещё немного.
Волк покосился, но смолчал. В переводе он не нуждался, правда мне не было понятно, каким образом он всё понимает: всем остальным требовалась техническая поддержка.
— Уважаю, живучий, — прокомментировал Федя. — Только в твой колодец икру метать приду.
С той же непроницаемой мордой оборотень склонил голову, принимая знак уважения.
— Федя, — осторожно поинтересовалась я. — А когда ты это… планируешь вообще?
Водянник махнул своим человечьим придатком.
— Леший его знает. Самки все какие-то хилые.
Засим он нырнул вглубь идиллического озера, а эльфы, выждав положенную паузу, по одному слезли с деревьев дружно делая вид, будто ничего и не произошло.
Парламентёром к гномам отправили Маркина, так как ни один горняк к нашей пёстрой, и уже на четверть уменьшившейся тусовке фриков так и не присоединился.
— Почему? — поинтересовалась я у надевшего парадно-выходное выражение лица Зариэля.
— Им подземники не мешают. Во-первых, сквозь слои базальта им не прокопаться, во-вторых, на лес гномам наплевать с самой высокой и заснеженной верхушки, а в-третьих, тут мы — эльфы. Поэтому никто и бороду не почешет.
— Вы же торгуете как-то друг с другом, — продолжала недоумевать я.
— Через подставных лиц, — уточнил эльф.
— Так что, могут не пропустить, — резюмировала я. — А если заплатить?
— Только заикнись — и прибьют на месте, — вздохнул остроухий.
— А если лицо пожалостливей сделать?
— Мне?! — вытаращил глаза правитель. — Лучше в обход.
— Ну, пусть Мириэль сделает, — не отставала я, кивая на младшего принца. — Глядишь, и пожалеют ребёнка.
— Алёна, мы вообще-то на войну едем, а не попрошайничать, — обиделся вышеупомянутый „ребёнок“.
— Идут, — шепнул Зариэль, прекращая дискуссию.
Резонно предположив, что гному полагается быть маленьким, я спрыгнула с лошади, выразительно посмотрев на эльфов.
Для более ясного обозначения их позиции не доставало лишь транспаранта „Начхать на недомерков!“ Была бы я гномом, тоже бы упёрлась шлемом.
Или каской, мысленно добавила я, узрев искомого гнома.
С ног до головы в пыли и щебёнкой в бороде, он выглядел так, будто только что из забоя вылез.
И грязен он был настолько нарочито, что я призадумалась, не является ли сей образ тоже „парадным“ для незваных посетителей: уж очень старательно была натёрта землёй физиономия безо всяких следов трудового пота, живописно украшена мелкими камушками растительность под ней и неосмотрительно чисты сапоги.