- Бетранион-катэ! - добавив в голос холоду и сразу напоминая, кто командир, а кто подчиненный, произнес Атраддин. - Доложите о положении в Макебалах вкратце. Полный доклад сделаете на военном совете, а пока скажите на милость, что тут происходит?

  Сотник (бывший, или и нынешний тоже?) сглотнул. Но все-таки собрался с духом и, умудрившись не дрогнуть голосом, начал доклад:

  - По приказу коменданта, до позавчерашнего дня мы удерживали Макебалы. Отразили два общих штурма, гарнизоном уничтожено не менее пятисот мятежников, возможно, и семьсот-восемьсот - правда, к Эвинне постоянно подходит взбунтовавшаяся чернь, и сейчас у нее самое меньшее столько же людей, сколько вначале.

  - Дальше. Почему вы оказались здесь?

  Наместник собрался с духом - и, будто бросаясь с обрыва, произнес:

  - Позавчера Макебалы... пали.

  - Как - пали? Эвинна применила то, о чем я говорил... применила что-то необычное?

  Ага, значит, все-таки Амори был не прав, а он прав! И следует, отказавшись от сражения, уходить восвояси...

  - Нет, сир намесник. Мы не видели у повстанцев никакого оружия, какого нет у нас. Более того, наши солдаты лучше вооружены и гораздо лучше обучены. Полагаю, для того, чтобы надеяться на победу, им нужно, самое меньшее, троекратное превосходство в силах.

  - Так как же, Ирлиф вас забери, вы потеряли город?! - вспылил Атраддин. - Вам же было приказано...

  - Сир наместник, видит Алк Морской, мы сделали все, что могли! Но часть мятежников смогла захватить галеру и на ней прорваться в город ночью. Сначала они захватили долговую тюрьму и закрепились там. Попытка выбить их силами сколенских "союзников" из бывших рыцарей успеха не имела.

  - Почему сколенцы? Вы должны были послать лучших! И почему здесь находитесь вы? Где комендант?

  - Сир наместник, после того, как отбили штурм, моя сотня получила приказ овладеть тюрьмой. Мы выполнили задачу, но не встретили сопротивления. Зато когда я послал гонцов сообщить коменданту об успехе, ворота оказались закрыты, а гонцов расстреляли в упор. Позже мы увидели, как горит дворец наместника.

  - У вас должны были остаться командиры рот.

  - Так оно и было. Командиры алкских рот и сотен собрались на совет, там выяснилось, что в цитадели осталось все наше продовольствие, все стрелы и целебные мази. Наместник, да и все мы, полагали, что именно цитадель взять труднее всего. Наместник не учел, что на полусотню алков в цитадели находилась сотня сколенцев, и эта сотня единственная не участвовала в резне горожан. Сам наместник сгорел вместе с дворцом.

  - Непростительная ошибка, - сморщился Атраддин. - Теперь понятно. У роты Торстейна пути назад не было, а у тех, кто в цитадели, был. Дальше.

  Было принято решение, не оповещая сколенцев, ночью осуществить прорыв. Командовал группой командир моей роты Амар ван Беород. Мы рассчитывали, что сколенцы задержат мятежников на несколько часов, отвлекут их внимание на себя. Однако они догадались, что происходит, и напали на нас.

  - Напали?

  - Да. Как раз когда мы в походном строю шли по улицам. В бою погибли Амар и командир другой роты Греттир ван Вест, а также почти все командиры сотен. Они шли в голове колонны и были отрезаны рухнувшим домом. Когда мы прорвались, все были мертвы. Я со своей ротой шел замыкающим, потому и жив. Командование принял я. От захваченных "языков" мы выяснили, что Торстейн был убит, а один из сотников, Хальдор, покончил с собой, остальной командный состав роты, вплоть до пятидесятников, покинул часть и затаился где-то в городе. Руководил нападавшими один из солдат, под его руководством оказалось до пятидесяти человек, остальные избрали других командиров и тут же сцепились между собой.

  - Не завидую я им...

  - Сколенцы, оставленные Эвинной, не тронули их. Это стало известно... достоверно, - протянул он руку к повязке на голове.

  - Дальше можешь не продолжать. Итак, сколенцы увидели пожар в цитадели, услышали бой в городе, и, может, не решились штурмовать, но устроили засаду на полпути между Вестэллом и Макебалами. И в этом бою гарнизон каким-то образом перестал существовать, так?

  - Дополню ваше превосходительство. Во-первых, почти сто человек из уцелевших дезертировали, пока мы шли через лес.

  - Так ведь все сколенцы остались там!

  - Это были алки! Наверное, решили сдаться в плен, а то и перейти на ее сторону. Нас осталось не более трехсот человек. Мятежники ждали нас в десяти милях от Макебал, у деревни Эуфена. Не знаю, сколько их там было всего, может, мы натолкнулись на главную армию Эвинны, а может, это те, кто оставлены в лагере у Макебал. После стычки в Макебалах у нас почти не осталось лучников, а у мятежников их были сотни. Обрушив деревья, они загородили нам дорогу, а потом засыпали стрелами. В конце нанесли удар пехотинцы с копьями и мечами. Я и тридцать человек из моей сотни вырвались, и то потому, что у нас были кони, остальных перебили всех. Вряд ли кто-то еще ушел.

  - Тут только дюжина. Где остальные?

  - Вон в той роще. Мы не шли по дороге, потому что видели войско Эвинны - оно в четырех милях отсюда, у Вальми. Видели пять часов назад, они еще шли. Наверное, чуть позже разбили лагерь. Вы могли бы атаковать их внезапно, пока Эвинна не решила отступить в Макебалы.

  - Нет уж, едва ли она теперь отступит, - усмехнулся Атраддин. Все-таки тут не какая-нибудь мистика, а обыкновенное поражение - кстати, понесенное не по его вине. Если он превратит его в победу, Амори забудет малодушные речи в Вассете. Хуже будет, если армия вернется ни с чем, или станет топтаться под Макебалами. - Не такова она, чтобы отступать - тем более, что сил у нее побольше, чем у нас. Особенно теперь.

  Наместник окинул взглядом вечереющее небо, черную кромку леса на фоне закатного пожара, рука автоматически прихлопнула позарившегося на "голубую" кровь комара - и снова повернулся к Бетраниону.

  - Благодарю за сведения и за храбрость, сотник. Обо всем будет доложено королю. А теперь отправляйтесь в лагерь, разместите людей и отдыхайте. Будете нужны, мы вас вызовем. Остальные, за мной. Надо приготовить Эвинне теплую встречу!

  Теперь уже не скажешь, с чего началась битва: наверное, то была стрела, пущенная алкским или сколенским лучником. Может быть, она нашла дорожку - если попала в ничем, кроме рубахи, не защищенную грудь сколенского ополченца. А может, скользнула по добротному алкскому щиту или со звонким цоканьем отлетела от кованой кирасы рыцаря. Главное, после этого два ощетиненных копьями ежа двинулись навстречу друг другу, рванулись из ножен мечи, заплясали в крепких руках секиры. Древняя, тянущая кровавый след из еще дохарвановских времен ненависть, наконец, вырвалась на волю в криках: "За Сколен, за Императора!" и "За Алкриф и короля!!!" А потом сталь ударила в сталь и все, казалось, смешалось в дикой свалке.

  ...Войско Эвинны поднялось еще до зари. Солнце, весь вчерашний день обдававшее землю зноем, сделало свое дело: грязь не высохла полностью, но стала вполне проходимой. Теперь сапоги не проваливались в бурое месиво по колено, а снова печатали следы на подсыхающей глине. Да и идти было - не то что вчера. Поздним утром, когда солнце уже начало припекать, войско остановилось, не доходя полутора миль до Вестэлла. Дальше ходу не было: зоркие глаза дозорных приметили на холмах алкских латников. Наверняка где-то ошивались и рыцари.

  С высоты седла Эвинна наблюдала, как бегом занимали свое место ополченцы, выстраивались "стеной" щиты, сгибая луки всей своей массой, натягивали тетивы лучники. Делалось все быстрее и четче, чем под Гверифом - сказались учения в перерывах боевых действий. Но правильность строя - еще не все: главное, чтобы ополченцы не побежали или, наоборот, не зарывались, пытаясь показать храбрость. Сила строя - в том, что все действуют, как одно существо. Если каждый оказывается сам по себе, долго он не проживет.