- Ваше величество, я говорил, что этим оружием были убиты Воины Правды - лучшие из лучших. Каждый из них способен одолеть нескольких рыцарей. А они так и не увидели противника, разве что один, который чуть не подобрался к засаде вплотную.

  - Да как оно действует-то?

  - Вот сюда заряжается обойма - такая железочка с пятью вот такими кусочками свинца. Они - что-то вроде маленьких стрел. А потом надо нажать пальцем вот на этот крючок... Так мне объяснили жрецы. Они тоже боятся, что такие трубки могут изменить все военное искусство. Если верить жрецам, эти маленькие стрелки способны пробивать любые доспехи и даже щиты и шлемы, а летят чуть ли не на милю.

  - Сказки!

  - Но именно с такого расстояния те, кто освободили Эвинну, перебили Воинов Правды. Мы должны это учитывать. Если у мятежников есть хотя бы сотня таких трубок, они возьмут Макебалы, не говоря уж об остальных крепостях, с ходу. Я взял на себя смелость рекомендовать коменданту Макебал эвакуировать гарнизон.

  - Что? - терпение наконец-то изменило Амори, теперь король почти кричал. - Ты что, отдал приказ об оставлении Макебал?!

  - Ваше величество, гарнизону грозила гибель.

  - А если комендант выполнит этот приказ, они погибнут наверняка. Ты хоть понимаешь, что по ним будут бить из-за каждого дерева?! А каждая переправа превратится в бойню? А каждую ночь на них будут нападать и обстреливать?! В крепости у них хоть какой-то шанс, а в поле...Откуда ты только взялся такой в нашем роду, ты, плевок сколенской шлюхи?

  - Но... эти трубки...

  - Трубки? А ты видел еще хоть одну? Например, под Гверифом? Или потом - наверняка были еще стычки. Нет? Вот и я о том же. Может, она одна и есть, да и ту выбросили потому, что нет к ней стрел? А если комендант выполнил приказ, теперь любая свинья скажет: алки бегут, как крысы с тонущего корабля, от одного звука шагов Эвинны! И будут правы - благодаря тебе! Впрочем, если бы они подчинились и оставили Макебалы, сколенцы были бы уже у границы, мы бы знали. Да и Эвинна ненамного бы отстала. На наше счастье, комендант оказался умнее тебя. Хоть и произведен его дед в дворяне за Северные походы, а твой был Харванидом...

  - Что сделано, то сделано, - буркнул наместник, только чтобы оборвать надоевший разнос. - Что прикажете теперь? - И пожалел.

  - Что прикажу? Бери Халгский полк, бери племенное ополчение, новобранцев - кого сможешь собрать, рыцарей - и веди на Макебалы. Не позже начала осени хочу услышать о том, что город отбит, если Эвинна его захватила, или что гарнизон получил помощь, а главные силы Эвинны разбиты или хотя бы вытеснены на север. Сделаешь - будешь наместником и дальше. Не сможешь - остаток дней проведешь в своем поместье, под домашним арестом. И еще помни: другой армии этим летом у тебя не будет. Погубишь эту - лучше б тебе и самому погибнуть. Понял?

  - Да, ваше величество, - склонил голову Атраддин.

  Дядю и воспитателя короля никто не заставляет падать ниц, но выказать уважение королю - обязательно. Пусть ты когда-то и носил его на руках, а потом учил рубиться на мечах. Неприятно, конечно, когда бывший воспитанник кроет тебя последними словами. Но - сам виноват. Ведь и правда - нельзя было отдавать такой приказ. Пусть Эвинна бьется лбом в стены крепостей, дробит силы, теряет время и людей. Нужно ударить один раз и так, чтобы враг не встал. Халгский полк, да еще со вспомогательными частями - тысяча восемьсот человек, из них две сотни рыцарей - сила. Хватит, чтобы железом и кровью усмирить проклятых рабов, чтобы вышибить из их голов саму мысль о бунте. И смыть позор Гверифа сколенской кровью. Опять же, говорят, эта Эвинна - девка молодая, красивая, если взять ее живьем, король, наверное, разрешит попользоваться. Естественно, только до казни.

  - Слушаюсь, ваше величество!.. - как новобранец, откозырял тогда сир наместник - и уже месяц вел армию навстречу главной битве.

  С высоты седла, как из башни, из-под приложенной ко лбу ладони, Атраддин осмотрел колонну. Солнце висело уже низко, багровое в розоватом тумане испарений, но еще пекло. Хоть и срывали голос десятники, подгоняя отстающих, нахлестывали лошадей и волов обозники, колонна растягивалась все сильнее и ползла все медленнее. Даже ехавшие в обозе шлюхи измазались в грязи, утомились и утратили товарный вид: едва ли этой ночью они заинтересуют солдат. Да и сами алкские воители слишком устали, чтобы взволновала кровь даже сладостная Алха во плоти. Нет, больше они не пройдут и мили. То есть пройдут, конечно, но потом будут как осенние мухи. А если поблизости появится войско Эвинны? Атраддин командовал пехотой у Кровавых Топей и помнил: если бы вояки сотника Эгинара не вымотались в ночном марше - может, и сумели бы прорубиться к своему обозу, а там и к Ратану.

  - Становимся здесь! - скомандовал Атраддин. Поблизости ручьи, в городке можно расположить обоз, на холме в случае чего удобно отбиваться.

  Со вздохом облегчения ближние бойцы остановились. Это такое наслаждение - просто стоять, не выдирая ноги из липкой грязи, не оскальзываясь на скрытых в лужах булыжниках! Кто не изведал марш-бросков под палящим солнцем, в душном мареве и грязи по колено, с тяжеленным мешком за плечами, секирой за плечом и копьем в руках, не поймет...

  По обочинам дороги поднялись первые палатки. Зычные крики десятников: "Ста-ановись!" - понеслись над душным маревом. Влажный, горячий, напитанный испарениями и пропахший потом воздух неохотно передавал звуки, глушил их, будто проглатывал. Лес, поле, ручей, городок, казалось, впали в спячку. Ни ветерка. Ни шелеста. Со скрипом и храпом лошадей, чавкая в грязи колесами и копытами, повозки втягивались в город. На свободном от строений гребне соседнего холма вырастали разноцветные шатры, разгорались огоньки костров. На холмах, высоких деревьях, башнях замка занимали посты дозорные. Царила беспорядочная на первый взгляд суета войска, в которой нет ничего случайного, и в итоге которой, как из-под земли, вырастает большой лагерь. Отлаженный военный механизм работал бесперебойно, командующий для разбития лагеря не требовался, и Атраддин решил осмотреть окрестности: может быть, именно здесь придется дать бой, который решит участь Верхнего Сколена - и, соответственно, Алкского королевства.

  Сопровождаемый десятком адьютантов, Атраддин направил коня в поле. Чем дальше, тем больше место ему нравилось. На холмах можно сделать хорошие опорные пункты - без больших потерь такие бы не сковырнула и наемная пехота короля Амори. А по небольшой долине между холмами протекает Балли - здесь еще большой ручей. Те, кто попробуют наступать по его берегам, окажутся меж двух огней. Если сперва впустить их в седловину, а потом ударить с холмов, они окажутся в мешке. Драться смогут хорошо, если четверть мятежников. Вдобавок Балли разделит их на две группы, которым будет непросто помочь друг другу. Учитывая же неопытность мятежников и их предводительницы...

  Впрочем, ее не стоит и недооценивать. Как ни крути, а один раз она уже победила.

  Наместник уже собирался возвращаться назад, когда услышал за поворотом стук копыт. Телохранители вынесли из ножен мечи, щиты сомкнулись вокруг наместника, копья опустились для страшного таранного удара. Наложив стрелы на тетивы, четверо лучников приготовились прикрыть отряд. Все произошло быстро и четко: Атраддин не зря платил каждому из телохранителей в десять раз больше, чем рядовому наемнику, и вдвое больше, чем сотнику.

  Но воевать не пришлось: из-за поворота вынырнула лишь дюжина измученных всадников, по большей части раненых. Лишь у немногих были копья, совсем не было заметно лучников. Окровавленные повязки, покрытые вмятинами шлемы, изувеченные тяжелыми ударами щиты говорили сами за себя. Щиты и шлемы были алкскими.

  - Атраддин-катэ! - раздался знакомый голос. Наместник даже моргнул, еще надеясь, что ошибется. Потому что появление здесь сотника Бетраниона, родича и любимчика коменданта, оставшегося с ним в осаде, да еще в таком виде, может означать лишь одно. Или он ошибается, и тот снял осаду, а теперь идет на помощь главным силам? - Наконец-то! Мы уж думали, вы отступаете!