- Ну, мастер Михалис, давайте-ка вот что обсудим. Мы тут с вами говорили о судне, которое может ходить без весел, на одном угле, и которое можно сделать целиком из железа. Если эти ребятки сдадутся, а имперцев и храмовников мы тоже разоружим - незачем им оружие - у нас появится немало хорошего железа. Как думаете, хватит его на корабль?

  - Ну... Каждый меч - килограмма три железа, а мечей у нас будет тысячи три, считая и сломанные. Наконечники копий, стрелы, кинжалы - еще, наверное, на тонну потянут. Не, на большую посудину не хватит, а вот размером с галеру можно сделать.

  - А не утонет? Не заржавеет?

  - Если покрасить, послужит лет сорок. Краску, которая не слезает с металла, наш алхимик, думаю, приготовит: я знаю, что должно быть в основе. А если в металл добавить никель, может, и век плавать будет. Стоит поставить на него пушек десять и гребные винты: ходить будет быстрее галеры в любую погоду, а стрелять на милю, не меньше. И никакие катапульты не смогут его поджечь или повредить, а деревянные суда - протаранить. Но на это потребуется добрых несколько лет - думаю, заканчивать придется Баргену.

  Король поморщился.

  - Сколенец...

  - Привыкайте, Амори-катэ, что сколенцы - такие же ваши подданные, как и... остальные. Иначе восстание может повториться.

  - Трудно, Михалис. До сих пор я был прежде всего королем алков, и сам скорее алк, хоть по рождению и Харванид. Ладно, так мы, кажется, говорим о корабле.

  - Верно, ваше величество. Полагаю, когда у нас будет парочка литейных заводов, пороховой и оружейный, мы сможем заняться и паровым судном, и железной дорогой. Вы не беспокойтесь, если не будет меня, Барген доделает начатое. Голова у него золотая, а обо всех моих планах он уже знает. А пока стоит попробовать шар с корзиной. Ну, тот, на котором мы зимой поднимались. Можно сделать так, чтобы он летел, куда надо, и нес бомбы... Ну, вот как эти "зажигалки", только сбрасывал их с воздуха... Если бы у нас такие были, нам бы не понадобилось перебрасывать боеприпасы вокруг всего Сэрхирга.

  - Ну... Пожалуй, Михалис. Ведь на них нужно мало металла. Таким и бронирование не нужно...

  "Они же вместе! И на меня - ноль внимания!" - словно очнувшись, подумал Моррест.

  Он и сам забыл про лежащую в кармане самодельную бомбу. Замыслы короля Амори и земляка потрясали масштабностью, увлекали, как предков - лозунг "пятилетка в четыре года". А тут не пятилетка даже, а спрессованные в годы - века. Только сейчас Моррест осознал, что за силе Эвинна бросила вызов. Да, от уничтожения его войско спас мир. Но Эвинне было бы лучше довести войну до конца тем летом. А она подарила королю целый год. Теперь у Амори вот-вот появятся боевые пароходы, может, даже броненосцы, дирижабли-бомбардировщики, а то и железная дорога. И с каждым годом будет все больше винтовок и патронов, пушек и пороха. Лет через пять войско алков станет сильнее любого племенного ополчения, любой королевской дружины. Да уже сейчас оно способно расстреливать прежде непобедимых рыцарей. И есть только один способ остановить кровавую поступь алкских ратей...

  Осторожно, чтобы никто не заметил, Моррест извлек крошечный кувшин самодельной бомбы. Как бы незаметно дотянуться фитилем до факела? Потом останется только катнуть любимую игрушку революционеров под ноги королю-батюшке - и упасть за массивный сундук у королевского ложа. Там вроде золото, войсковая казна, золотишко сработает за бронежилет.

  Ага! Фитиль, веревка, конец которой был смочен в дегте, вспыхнул, едва его коснулось пламя. Чадный огонек заплясал на кончике фитиля, быстро подбираясь к заряду. Моррест в последний раз бросил взгляд на Михалыча и короля. Оба были слишком поглощены какими-то техническими деталями, чтобы следить за "перебежчиком". Михалыч что-то чертил кинжалом на полу, Амори вдумчиво рассматривал чертеж. На изображение-то Моррест и бросил бомбу, заметив, что фитиль почти догорел. Не дожидаясь подрыва, он как подкошенный рухнул за сундук и открыл рот, приготовившись бежать, как только грохнет.

  Но взрыва не последовало. Вместо него раздался возмущенный голос Михалыча, и странно было слышать алкские слова пополам с русской матерщиной.

  - На землю! Бомба, б...! Нет, не надо уже, фитиль я затоптал. Эй, там! Лови г...ка! Уйдет!

  Поняв, что все пропало, Моррест вскочил, одним широким движением натянутую ткань, метнулся в темную прохладу... И столкнулся нос к носу с часовым. Кинжалом его, пока не опомнился... Ах ты Ирлифов сын, кольчуга! Кинжал проскрежетал по стальным пластинам, рука в кольчужном рукаве, обдирая шею, попыталась сделать захват. Перебросить через себя, как учила Эвинна. Ага, грохнулся. Еще попытка... Попал вроде, алк хрипло вскрикнул...

  Но в этот момент что-то тяжелое обрушилось на голову. Миг - и руки Морреста были безжалостно заломлены, связаны, а сам он повержен наземь. Три копейных наконечника уперлись в грудь. Только теперь один из караульных склонился над часовым.

  - Жив, Рамси?

  - Да жив я, жив, он только кольчугу попортил, - поморщился воин, поднимаясь. Плащ на груди намок от крови, но в остальном воин казался живым и здоровым. - Вяжите ублюдка!

  - Молодцы, - похвалил Амори, покидая разгромленный шатер. - Сегодня получите дополнительное жалование. Михалис, иди и действуй по плану. Пусть этот вонючий Тольфар к утру потонет в огне!

  Вбив носок сапога в печень, солдат перевернул Морреста на спину. Застонав, тот ошалело открыл глаза. Его шумно вырвало в траву, он чуть не захлебнулся рвотой. Король склонился над головой бывшего летописца.

  - А ты, неблагодарный, завтра утром будешь четвертован. Неохота придумывать что-то новое!

  Величественно, как подобает королю, Амори развернулся. "Вот и Эвинну выманим!" - подумал он и отправился отдавать приказы. Эвинна наверняка бросится спасать героя-любовника, возможно, и настоящего отца "наследника престола". Хе, если догадка верна, надо найти доказательства - и тогда уж организовать Карду "несчастный случай". Тогда откроется прямой путь к сколенской короне - и в перспективе к новой Империи. А Ардан... Да пусть попробует, его рыцари познакомятся с картечью в упор.

  Но это все потом, сейчас цель - Эвинна. Наверняка она возьмет с собой лучших, дело будет жаркое. Ничего, когда на одного сколенца по двадцать алков, исход может быть только один.

  Эвинна проснулась на рассвете. Она чувствовала себя гораздо лучше, но ее грызла вина перед Моррестом за вчерашнюю выходку: обидела до глубины души единственного человека, которого любила. "Что же я могу сделать, чтобы загладить вину перед ним? - подумала она. - Сегодня же вечером я буду с ним особенно нежна, если только он... О Боги!!! Я же послала его убивать Амори! А он, бедняга, небось, и пошел!" - обожгла жуткая мысль.

  Девушка вскочила.

  - Эвинна, нельзя так резко вставать, рана может открыться! - попыталась удержать ее одна из уцелевших травниц, сморщенная, но просто лучащаяся добротой старушка - во время отступления, помнится, ее едва успели вывести из деревни, в которую ворвались головорезы Амори. Она попыталась ее удержать, да разве удержишь? Эвинна только отмахнулась, с таким же успехом можно было бы удерживать ураган.

  - Тород! Тород!!!

  - Да, ваше императорское величество!

  Для Торода она по-прежнему была императрицей. А Кард не стал даже королем.

  - Он был очень грустный, - сказал старый воин. - Говорил, что должен убить Амори, иначе ты... перестанешь его любить. Я думал, он просто напьется, но ночью он вышел из Наместничьих ворот, обманув караульных.

  - Что?! Я никогда... Где он?!

  Не обращая внимания на жгучую боль в плече, на набухшую кровью повязку, Эвинна бросилась на стену. Она глядела в ту сторону, где виднелся шатер Амори. Стражники ворот подтвердили, что да, вышел из ворот в третью стражу, то есть в середине Часа Шакала.