- Так то - Союз...

  - Советский Союз - это попытка перескочить через одну ступеньку. Через капитализм. А вы с Эвинной решили перепрыгнуть всю лестницу разом. Знаешь, твоя Эвинна - милый человек, я перед ней просто преклоняюсь, хотя вначале, конечно, ненавидел. Но она обречена. А не она - так ее дело. Потому что все в свое время.

  - Так что же, нам ждать этого времени? Может, тут, где еще не было ни капитализма, ни культа денег, пойдет легче?

  - Э-э, молодой человек, я ожидал от твоего поколения больше цинизма. Ты ведь успел повоевать, значит, знаешь, на что способны рыцари. А чтобы одеть и вооружить одного рыцаря, нужна целая деревня.

  - Можно создать и пешее ополчение.

  - Но оно всегда будет бито рыцарями, дружинниками, профессионалами-наемниками. Потому что, чтобы тут быть настоящим воином, нужно с детства к этому готовиться. Учить приемы, тренироваться, нужен кто-то, кто воспитает воина соответствующим образом. На пахоту просто не останется времени. А у крестьян не будет времени на то, чтобы "учиться военному делу настоящим образом". Тут или одно, или другое. Так и с ремесленниками. А потом они передают знания по наследству, потому что ни вузов, ни ПТУ просто нет. Отсюда и касты. Притом, чем труднее научиться чему-то новому, чем не занимался твой род испокон веков, тем они прочнее. В Империи, насколько я понял, процесс размывания начинался, но Великая Ночь повернула все вспять. Вы не сможете обойтись без рыцарей - а значит, и без крепостных, и без рабов. Иначе скатитесь в каменный век, и Сколен сожрут другие. Если бы сейчас случилось чудо, и вы смогли снова поднять Верхний Сколен, даже сокруши вы державу Амори - вы бы еще на своем веку увидели, как новая знать продает страну не хуже старой. Ну, что бы изменилось, если вместо Арднара, Карда и Ардана появились бы, скажем, Тород и Моррест? Для крестьян - ничего. Кроме бесконечной смуты и военного лихолетья.

  - А что изменится, если победите вы?

  - Ты прав, тоже ничего. Поначалу. Но Сколен и Алкия снова станут жить в одной стране. И будущие поколения получат шанс оборвать цепь войн. А мир - это стабильность и достаток. Конечно, как всегда, кому-то на хлеб не хватает, а кому-то мелки бриллианты. Но после Великой Ночи и развала страны это станет золотым веком даже для самых бедных. Они хоть от голода вымирать не станут. Вдобавок, и Амори стал другим. Не в том даже дело, что он станет лучше управлять Сколеном, ограничит аппетиты рыцарей, хотя и в этом тоже. Увидев силу техники в привычной ему сфере - военной - он станет покровительствовать мастерам, попытается обучить ремеслам кого-то кроме их детей: я показал ему, как это делается. Чтобы не быть сожранными Алкией, засуетятся и остальные Харваниды, а тех, до кого не дойдет, и правда не станет. Но это само собой приведет к тому, что человек станет меньше зависеть от касты и больше - от собственных талантов и способностей. И тогда когда-нибудь, возможно, тут получится что-то подобное нашей общей родине. Ты и сам родился в СССР, не забывай.

  Михалыч перевел дух. Во рту давно пересохло, но он не остановился. Как же этот парень не понимает очевидного? Не в Амори дело, и не в Карде, и не в Харванидах даже. Ведь спроси саму Эвинну, как будет устроена будущая страна, она скажет: "Как в Империи". Но Империя уже была, и кончила очень плохо. Какой смысл выращивать новых Кардов и Оле Мертвецов?

  - То, что делала Эвинна, могло только отбросить Сколен еще дальше назад. Если бы она была чуток постарше, она бы поняла, что победы всегда куются в умах. Ей надо было не шататься по Сколену, а основать где-нибудь в Хедебарде школу. Да, обычную школу. А в ней учить обычных детишек - детей крестьян, ремесленников, рабов, разбойников, проституток, - читать, писать, считать... А еще рассказывать - про прошлое Сколена, про Эгинара и Оллога, про то, что сколенцы и алки - разные народы. А лучшим из учеников наказала бы основать такие же школы в других местах. Может, она и дожила бы до того времени, когда они смогут обойтись без Харванидов. Эльфер сперва бы поворчал, но от репрессий бы отказался: он бы не понял, что знание сильнее мечей. Ты, кстати, тоже можешь пойти этим путем. А Амори оставь в покое - исторически он работает на Сколен.

  - Хорошо, Михалыч. Вот уйду я сейчас. Нарушив слово, кстати. А что будет с Эвинной?

  - Смерть. С тобой или без тебя, ее ждет только смерть. Пойми, ее уже не спасти. Разве что... Разве что напои ее снотворным и вывези из города. Остальные, думаю, сдадутся сами. Да кто она тебе? Подружка? Командир?

  - Больше, Михалыч. Любимая. И, надеюсь, в будущем - жена.

  - Сочувствую, Миш, но не будет у вас никакого будущего. Те патроны и снаряды, которые вы у меня отняли прошлым летом, на исходе или уже вышли. Вы совсем не отвечаете, да и ты без крайней нужды не решился бы прийти. Значит, мы просто снесем город, а потом ворвемся на развалины. Тогда, сам понимаешь, на милосердие Амори можно будет не рассчитывать. А прорыв без винтовок и пушек тоже вряд ли получится - у нас-то все это есть, да и рыцарей со сколенцами чуть ли не тысяча. И едва Эвинна после этого останется живой и на свободе. Да для нее так и будет лучше: если она примет от Амори помилование, все, кто погибли в этой войне с вашей стороны, окажутся преданными.

  Моррест не нашелся, что ответить. Даже в ночи было слышно, как гремят, долбя замок, четыре алкские пушки. Где-то там, впереди, скрипели, поднимая к темному небу противовесы, требюше. Им не было нужды целиться - били по площади, обрабатывая зажигательными снарядами городские кварталы.

  - Знаешь, откуда "зажигалочки"? В Старом Энгольде Амори нашел великолепного алхимика, я бы даже сказал, химика. Он создал смесь даже убойнее той, которой вы нас угостили в Лакхни. Вообще-то ничего сложного: сера, селитра, нефть - и пакля, чтобы все это добро при разлете липло к стенам. Не напалм, конечно, но против здешних городков сойдет. Ну, и негашеная известь, чтобы была реакция с водой - помнишь, как она в реке горела? - дождь этой дряни не помеха. Он-то и делает снаряды, так что не надейся - ни "зажигалки", ни порох у нас не кончатся.

  - В Старом Энгольде... Ты говоришь - в столице?

  - Так точно, Миха-катэ, - шутливо вскинул руку к виску Михалыч. - У вас с Эвинной под носом целый год жил знахарь, он готовил снадобья, а в свободное время химичил. Он едва перебивался, ведь деньги на лечение есть у немногих, а у кого есть, у тех, как правило, домашние лекари. Его считали чудаком, почти психом. Власти его всерьез не принимали, жрецы травили - столица уже третье место, где он поселился, да и оттуда едва не изгнали. Но вы прожили в столице год, Кард и вообще сорок лет - и не заметили его. А Амори нашел мужика на второй день - и не побрезговал сам прийти в его развалину, а потом уговорил поступить на службу. И так со всеми - с плотниками, кузнецами, ткачами, оружейниками, корабелами... Так и со мной. Вы сделали ставку на прошлое - на Сколенскую Империю - и проиграли. А Амори поставил на технологии будущего. И выиграл.

  Морресту было, что возразить. Например, что любое изобретение, все, что в его мире именовалось прогрессом, начиналось с мечты. И только мечта побеждала все - освященный тысячелетиями порядок, сопротивление власть и деньги имущих, людскую боязнь перемен. Что эта мечта однажды опрокинет алкское королевство, а новые технологии все равно послужат Сколену. Но смысла не было, как и предлагать земляку перейти на сторону Эвинны.

  А это означает одно: единственный человек, с которым здесь можно говорить по-русски, является врагом хуже Амори. Убить алкского короля - лишь полдела. Если он правда хочет дать Эвинне шанс, придется отправить на встречу с местными божествами и этого немодого, основательного и по-человечески ему глубоко симпатичного мастера. Что ж, когда на другой чаше весов тысячи человеческих жизней, решение принимать легко.

  - Не заскучали? - все так же непринужденно произнес Амори, отодвигая полог палатки. Король был доволен. Но чем? Тем, что Эвинна помчится выручать заложника? А кто, собственно сказал, что помчится? Они вроде бы расстались не как влюбленные, даже не как друзья. А если попытается выручить, может послать и простого бойца. Как полководцу, ей так и следует поступить, чтобы не подвергать опасности все дело - дело, ради которого она согласилась даже на постылый брак... Или все же тем, что тяжелая осада близка к успешному завершению?