Прозвучало это почти виновато, и у Хлорда, несмотря на всю его закоренелую неприязнь к видунам, не возникло никаких сомнений в том, что маг не лжет.

– Должен сказать, – продолжил ворлок. – Что я не понимаю, как такое могло произойти. Честное слово, я был очень осторожен. Мальчик просто оказался слишком… возбудимым. И на удивление упрямым. Или стойким – это как вам больше нравится.

– Он Одаренный? – поинтересовался Хлорд почти помимо воли, вспомнив слова Крикса, сказанные за минуту до того, как тот пошел на Испытания.

– Нет. В том-то и дело… Я хочу сказать, я бы не очень удивился, если бы такую восприимчивость продемонстрировал ребенок или взрослый с выраженными задатками к магии. В особенности, как ни странно, к ворлокству… А тут – все абсолютно чисто. Никаких способностей. И нате вам.

Это простое "нате вам" из уст загадочного ворлока показалось до того неожиданным и нелепым, что Хлорд невольно рассмеялся. Сколько в этом было от веселья, а сколько – от порядочно попорченных за несколько последних суток нервов, он и сам не знал.

Ворлок покосился на него, не очень понимая, как реагировать на это неожиданное проявление веселости, и мягко пояснил:

– Мальчик придет в себя довольно скоро, вот увидите. Я думаю, что никаких неприятных последствий этот обморок ему не принесет. Еще раз приношу вам свои извинения.

Хлорд задумчиво взглянул на видуна. И, хотя он по-прежнему смотрел на мага снизу вверх, когда мастер ответил, его голос прозвучал уверенно и жестко.

– Извинениями делу не поможешь. Но у вас есть шанс исправить положение. Не мне вам объяснять, что именно от ваших слов будет зависеть, что решит Круг мастеров. Я могу рассчитывать на то, что на собрании Совета вы будете действовать в интересах моего ученика?

Наставник смотрел на видуна с той же сосредоточенностью, с какой он наблюдал бы за своим противником во время поединка.

Хлорд понимал, что его подопечный должен во что бы то ни стало получить от мага положительную характеристику. От того, что ворлок скажет Кругу мастеров, зависело главное: будет ли в этой истории поставлена жирная точка – или же двусмысленное многоточие, позволяющее всем недоброжелателям Крикса и дальше высказывать свои сомнения на его счет при каждом подходящем, малоподходящем и совсем не подходящем случае. Это означало, что все время Младшего наставника и дальше будет отнимать эта огрызливая, бестолковая возня в Совете.

Сознавая это, мастер был готов обеспечить лояльность видуна любыми способами, даже если его вынудят дойти до подкупа или угроз. Ответ мага заставил его почувствовать себя человеком, изтоговившимся вышибать плечом незапертую дверь.

– Конечно, мастер, – согласился ворлок. – Я скажу старшим Наставникам, что все их подозрения безосновательны. И сделаю я это даже не по вашей просьбе, а хотя бы потому, что ничего порочащего или неприятного о мальчике я не узнал. Единственное сомнение у меня вызвала та часть его рассказа, где он говорил о плавании на торговом корабле. Я слишком поздно понял, что мальчик, по-видимому, заботился не о себе, а о том человеке, который оказал ему эту услугу. Не могу сказать, в чем тут дело, но ваш ученик считает, что ему самому бояться нечего, а вот тому, другому человеку будет угрожать какая-то опасность, если он о нем расскажет. Не исключено, что его перевез какой-нибудь пират или контрабандист. Для городских властей это, возможно, представляет некий интерес, но Кругу мастеров я сообщать об этом не обязан. Тем более, что нежелание вашего подопечного выдать человека, оказавшего ему услугу, может быть, и неразумно, но показывает его с лучшей стороны, – задумчиво добавил ворлок, и Наставник удивленно поднял брови, уже не в первый раз за эти несколько минут серьезно поколебленный в своем предубеждении о видунах. Наткнувшись на растерянный и вопросительный взгляд мастера, ворлок истолковал его по-своему и, разведя руками, пояснил:

– Само собой, если бы я разобрался в этом раньше, я бы не стал настаивать на том, чтобы мальчик ответил на мои вопросы. Но Совет проинструктировал меня, что ваш ученик – бродяга, лжец и лицемер, который наверняка попытается утаить что-нибудь важное. Они поручили с ним не церемониться.

Хлорд пробормотал себе под нос несколько неразборчивых ругательств, посылая всех своих коллег из Круга мастеров в такие дали, о которых не имел понятия даже самый образованный картограф.

– И тем не менее вы утверждаете, что были очень осторожны?… – резко спросил он, прижав два пальца к шее Крикса и ощущая слабую, почти неразличимую пульсацию артерии. – У мальчика серьезный обморок. Боюсь подумать, чем бы все закончилось, если бы вы не "осторожничали".

Ворлок тяжело вздохнул.

– Боюсь, тут дело не совсем… если хотите – даже совсем не во мне и моей магии. Дайте мне время все обдумать, мастер. На Совете я представлю вам свои соображения по поводу такой нехарактерной для ребенка его лет – и полного отсутствия магических талантов восприимчивости. Ее, пожалуй, можно было бы списать на страх передо мной или обычную нервозность, если бы не столь серьезное, и, что гораздо удивительнее, эффективное сопротивление…К чести мальчика должен сказать, что я до сих пор не знаю ни названия корабля, ни имени его владельца, – признал ворлок после паузы.

– Приятно слышать, – сухо сказал Хлорд. – Что ж, до встречи на совете, господин видун. Я забираю своего ученика. Надеюсь, вы не против?

– Нет, конечно, – снова вздохнул маг. Он выглядел таким усталым и расстроенным, что мастеру даже на какую-то долю секунды стало его жаль.

Наставник осторожно поднял Крикса и, без какого-то заметного усилия поднявшись с этой ношей, вынес мальчика из полутемной комнаты.

…Волны били о скалу, разлетаясь солеными брызгами и окатывая его ноги пеной. В ушах шумело то ли от прибоя, то ли от бушующего ветра. Пахло водорослями и морем. Можно было облизнуть обветренные губы – и почувствовать на них морскую соль.

Хотя, возможно, это была его собственная кровь. Прикушенная несколько минут назад губа пульсировала болью.

Крикс только сейчас понял, что он ничего не видит. Ни скалы, ни волн, ни белой пены, заливающей широкий мол.

Он не видел даже льдисто-голубых, холодных глаз, которые мерещились ему совсем недавно.

Настоящим оказался только привкус соли на губах и ветер, прилетавший с моря и безжалостно хлеставший по лицу.

Ну вот, пожалуйста, еще раз. Кто-то ощутимо хлопнул его по щеке – и на этот раз Крикс четко осознал, что это был не ветер.

Ресницы дрогнули, и где-то впереди забрезжил свет.

Еще пощечина.

На этот раз он смог открыть глаза, и даже понял, что его приводят в чувство. А потом все встало на свои места. Над ним склонился мастер Хлорд, одной рукой все это время обнимавшей мальчика за плечи, а другой…

"Я, кажется, был в обмороке" – догадался Крикс, почувствовав себя жестоко опозоренным. Он вспомнил их беседу с ворлоком и то, как чернота перед его глазами стала абсолютной и непроницаемой, и он еще успел почувствовать удар об пол и расползавшийся по телу холод. А потом не стало ничего, и появилось это странное видение… Пронзительные светлые глаза цвета голубоватой стали, наблюдавшие за ним из темноты.

"Димар ошибся, – вяло подумал Крикс. – Он сказал, вступительные Испытания невозможно провалить – но, кажется, мне это удалось"

Крикс был вполне уверен, что не выдержал проверки и подвел Наставника, но мастер Хлорд почему-то не выглядел рассерженным. Совсем наоборот.

– Как ты себя чувствуешь? – заботливо спросил Наставник.

– Уже гораздо лучше. Где мы?

– В лазарете. Лекарь обещал присмотреть за тобой, пока ты не придешь в себя настолько, чтобы вернуться и пройти остальные Испытания. А мне уже пора идти. Не возражаешь?

– Нет. Только скажите: там, у ворлока… я все испортил, да?

– Наоборот, – Хлорд даже улыбнулся. – Совсем наоборот, друг мой. Скажу тебе по секрету, что Круг мастеров потребовал, чтобы ворлок, помимо обычной проверки, убедился заодно в правдивости твоего вчерашнего рассказа. И вопреки ожиданиям некоторых моих… товарищей твой рассказ подтвердился от первого до последнего слова. Более того, о том, что ты не захотел рассказывать, ты сумел умолчать даже во время разговора с видуном, что говорит о сильной воли и серьезной способности к концентрации.