Она запнулась и исподтишка бросила на демона странный взгляд, но тому, шокированному невозможной, возмутительной системой производства элитного потомства было пока не до расшифровки загадочных взглядов.

— А отец Хира… в какой комнате?

— Его тут уже давно нет… после рождения второго слабого ребенка отдали в село… обменяли на молодого, — совершенно спокойно сообщила охранница, заставив Арсения иронично поджать губы.

Похоже, аборигены искренне считают, что такое положение дел единственно верное и даже не догадываются, что можно жить по-другому…

Или это он не может взглянуть на их проблемы беспристрастно, полностью отрекшись от привычного видения мироустройства?

— Вот тут живет отец Манист… у него почти все дети здоровые, — с затаенным вздохом тронула ручку двери Урса, одним взглядом выдав Арсению всю свою горькую обиду, если бы Хир был сыном этого элитного производителя, ей не пришлось бы так переживать за его судьбу.

Арсений решительно толкнул не запертую по местному обычаю дверь и шагнул в маленькую комнатку. Здесь было еще темнее, чем в холле, но свет падал не от пахнущего пригорелым маслом светильника, а из узкого оконца, с грубоватой и массивной, но почти земной деревянной рамой, затянутой каким-то полупрозрачным материалом. То-ли рыбьей шкуркой, то-ли слюдой, от двери непонятно.

Урса поднесла свой фонарь поближе, и пленник шагнул к довольно широкому ложу, с невольным разочарованием рассматривая мирно спящего на нем бледного мужика. Вытянутые поверх мехового одеяла руки были худы и не имели даже намека на мускулы, на тонкой шее бились жилки.

— Их что, плохо кормят? — неожиданная жалость подкатила к горлу.

— Одинаково со всеми, — пожала плечами Урса, — а к весне и мясо будем давать. Как прилет начнется, на птиц будем охотиться, рыбу ловить…

Она говорила тихо, стараясь не разбудить трутня, но тот все же проснулся, приподнялся на локте, мотнул лохматой башкой, присмотрелся.

— Ты кого это мне привела, Урса? — сказал неожиданно игривым баском, — новенькую, что ль? Из тех, что хозяйка на круге богов захватила?

Охранница зашипела рассерженной кошкой, рассказывать про круг богов она демону вовсе не собиралась, и болтовня трутня нарушила ее планы.

— Сиди молча, пока не спрашивают, — рыкнула недовольно, но мужик ни капли не испугался.

— А я не сижу, а лежу… и твоя подружка может ко мне присоединится. Раз уж пришла… А неплохого вы воина добыли, только худенькая она что-то… Ничего, у нас поправится. Ну, иди же сюда… красавица… не обижу… хоть и рановато ты надумала… с пузом-то на стенах будет трудно… — фривольно выговаривал он, заботливо отодвигаясь на край ложа.

Черт, неужели вот так выглядит со стороны обычное мужское убалтывание, передернулся от отвращения Арсений, и шагнул прочь, разговаривать с самоуверенным трутнем ему расхотелось напрочь.

— Ты можешь… — приостановилась возле лестницы Урса, кусая губы, сколько не откладывай, а когда-то заговорить об этом придется, — тоже занять тут комнату…

— Что?! — Арсения словно под Ниагарский водопад бросили, — зачем?

Впрочем… ясно, зачем. Элитные детишки аборигенкам понадобились… решили на трутне сэкономить? Вот только он им не бык семенной… у него на этот счет давно собственное мнение имеется.

С тех самых пор, как одному из друзей выкатила претензии нахальная девица, просочившаяся в его постель по пьяни. И, разумеется, постаравшаяся забеременеть. Арсений тогда, в искреннем желании помочь парню, не имеющему к нахалке никаких теплых чувств, изучил кучу прецедентов и законов и убедился, что все они абсолютно несправедливы. Мужчина не имеет никаких прав решать, когда и от кого заводить ребенка, все отдано на откуп бабам. Даже в равноправной, на первый взгляд, семье, созданной по большой любви, женщина всегда имеет возможность схитрить, обвести мужа вокруг пальца, и рожать или не рожать детей только тогда, когда заблагорассудится ей.

Ну а уж если девица соблазнила мужика и обманом забеременела, у бедняги нет вообще никаких шансов доказать, что жертва в этом случае он сам. И что интересно, если мужчина соблазняет женщину с меркантильными или даже серьезными намерениями, собираясь на ней жениться, его вполне можно привлечь к ответственности. Зато если точно так же поступает какая-нибудь стерва, для ее наказания не найдется ни одного внятного закона.

— Ну ты же… трутень… — показалось пленнику в полутьме, или его охранница невольно зарделась?

— Никогда не смей называть меня этим словом! — мгновенно озверев, рыкнул Арсений, и, выхватив у нее светильник, ринулся вниз по лестнице, зло выплевывая непонятные слова, — я мужик, а не осеменитель! И пошли уже смотреть комнату, мне в кузню пора. А после обеда займемся ножами.

— А подручницу? — осторожно напомнила Урса, сильно озадаченная неожиданной реакцией на такое почетное звание.

— Напарницу, что ли? Это ты себе и без меня подберешь, я тебе доверяю, — категорически отказался торопливо шагавший впереди демон, и Урса не стала больше с ним спорить.

Глава 8

Комната, предложенная Арсению Урсой, была занята, но жившие в ней женщины и не думали спорить, готовые освободить обжитое место по первому требованию. Вот только Арсению там не понравилась, не собирался он отправлять в комнату к женщинам запуганного мальчишку, мать — это конечно святое, только не в этом мире. Да и не смогут они с пацаном нормально общаться, если видят в нем не будущего парня, а бракованного трутня.

И, стало быть, следовало позаботиться о его удобствах. А от новой комнаты и отхожее место далековато, и ниши с постелями там слишком высоко от пола. Пленник уже сообразил, что это ради экономии ниши сделаны двухъярусными, только нижние открыты в одну комнату, а верхние — в соседнюю. И теперь он надеялся найти комнатку поближе к кухне и «удобствам», и чтоб ниши были бы на первом этаже.

Арсений решительно шагал по окружающему жилую середину дома длинному коридору и бесцеремонно заглядывал в каждую комнату, раз можно выгнать одних, значит, и другие спорить не станут. Урса молча топала следом, не решаясь перечить демону, только возле одной комнатки придержала его за рубаху:

— Тут Харрис живет.

Видимо, жалеют старую хозяйку, сочувственно хмыкнул Арсений, да и как не жалеть, пришла молодая колдунья и выперла с должности. Хотя… и у них, там, дома, точно так же, хоть всего себя отдавай работе, а потом обязательно найдется кто-то наглый, желающий спихнуть тебя с привычного, любовно обустроенного места. Только потому, что оно ему понравилось.

Он понятливо кивнул Урсе, пошел мимо двери, и почти столкнулся с Харрис, как раз шедшей в свою комнату.

— Куда это вы направились? — строго спросила Урсу бывшая хозяйка, втора, по местному.

— Ищем мне другую комнату, — мирно отозвался Арсений, и пояснил Харрис, чего ему хочется.

— Так нужно Тулист с её подручницей переселить в маленькую комнатку, все равно она у нас не останется, дому Кинтамид без ведущей не выстоять, — мигом сообразила втора, и повела Урсу с демоном за собой, решая по пути и вторую проблему, — да и твоя старая комната рядом, пусть Бин перейдет к Заримад.

Арсений не успел и слова сказать, как обнаружил что топает замыкающим вслед за решительными аборигенками и от возмущения таким обращением начал потихоньку закипать. Как же они все тут привыкли командовать мужиками, эти элитные тетки с мускулами кулачных бойцов, и даже не задумываются о том, что неплохо бы сначала спросить его мнение.

Однако совершенно неожиданно для него комната оказалась именно такой, как он хотел. Чуть более просторной, чем та, где остался спящий Хир, даже широкая лавка для третьей туземки возле узкой, внутренней, стены поместилась, и стол пошире и пониже, а на нем миски с объедками. Видимо, можно и в комнату еду брать, а это как нельзя лучше вписывается в планы беглеца на ближайшие дни.

— Ну как? — обернулась к Арсению втора, и он утвердительно кивнул, решив не вредничать, тем более и раздражение уже схлынуло, под натиском разумных доводов.