— Только в нашем доме хозяйка — ведущая, — с неожиданной гордостью сообщила Урса, — она самая сильная ведущая среди всех домов. Видел бы ты, какой стоял грохот и дым, когда она победила Харрис. С тех пор ей никто не решается бросить вызов.

— То есть, ведущая — это колдунья? — подозрительно прищурился Арсений, начиная кое-что понимать.

— Ну да, она может приводить в себя силу… я, правда, не понимаю, как это происходит, но не раз видела сама, особенно когда углы наступают, — подтвердила ничего не подозревавшая Урса, — а вот у них совсем нет ведущих, поэтому они нас пока и не захватили.

— А что бывает с теми… кого захватывают? — опрометчиво поинтересовался Арсений, и, заметив, как окаменело в скорбной ненависти лицо охранницы, выматерился про себя.

Что уж тут непонятного, то же, что и везде делают победители с местным населением. И нет никакой разницы, в каком мире, и в какое время всё происходит.

— Урса… — чтобы отвлечь охранницу от тяжелых воспоминаний, Арсений задал давно интересующий его вопрос, — а где ваши… мужчины?

Почему-то подходящее название более сильной половины человеческого рода пришлось немного поискать в памяти, хотя все остальные слова она подбрасывала сама.

— Кто? — сначала не поняла Урса, — а, трутни! Наверху, спят, наверное. Им разрешено вставать позже всех.

— Не понял, — задумчиво уставился на женщину пленник, — все мужчины… здесь, в доме?

— Ну да… — пожала плечами Урса, — а где же им быть.

— И сколько их у вас? — нехорошее подозрение проснулось в душе Арсения и с каждой минутой все росло.

— Всего четверо… но весной мы заберем из села еще двоих, Аркстрид их выбрала на осеннем празднике урожая и уже забрала приданное.

— Чего??? — парню показалось, что он ослышался, — она сама выбирала?

— Ага… — Урса насторожилась, — а что в этом такого? Все хозяйки выбирают для своих домов трутней и воинов. Но воинов мы забираем сразу, чтобы за зиму подучить обращаться с оружием, а трутней, чтобы не кормить напрасно всю зиму, приведем только на весеннем празднике. Так они нам раньше и не надобны…

Подручница заметила, наконец, потрясенный взгляд непривычно черных, продолговатых, как дикие сливы, глаз демона и смолкла, тщетно пытаясь понять, что именно в ее объяснениях так ошеломило пленника.

Ну откуда же ей было знать, что у него до этого момента не возникало даже мысли о том, что в этом мире царит матриархат, явление, известное бывшему бизнесмену больше по анекдотам и скупым историческим сведениям, прочитанным в школьном учебнике. Причем, он был почему-то прочно связан в памяти Арсения с загорелыми амазонками, лихо скачущими топлес на неоседланных конях и насилующих пойманных мужиков прямо на месте.

— И как она их выбирает? — приготовясь услышать еще более шокирующее откровение, процедил пленник сквозь зубы.

— Да просто, — с опаской следя за его сердитым лицом, пробормотала Урса, — в каждом селе столб есть… с отметками, если к совершеннолетию подросток дорос до отбраковочной черты или выше — значит, берем. Только за ними следить нужно, чтоб столб не прикапывали и к пяткам ничего не приклеивали. Вот и проверяем каждый раз все до капельки.

— Сама, небось, все проверяет?! — воображение Арсения живо нарисовало яркую картинку, как Рида собственноручно ощупывает мускулистые ноги долговязых парней и заглядывает им в зубы.

Или… еще куда?!

— Как можно, — преувеличенно возмутилась Урса, сообразив, наконец, что демон за что-то не на шутку сердит на хозяйку, — мы туда тремя тройками ездим.

Но вспомнив, что обижаться ему очень даже есть на что, любой бы обозлился, выдерни его из теплой постели в чужой холодный мир, потихоньку вздохнула. Так разве стали они так делать, если б не крайняя нужда? Воинов с каждым годом рождается все меньше, а углы становятся все наглее и изобретательнее. Вспомнив все это, охранница решила хоть немного оправдать свою бывшую подругу по тройке, и доверительно сообщила:

— Да и нельзя ей одной, разве одна она отобьется от желающих? А силу против своих применять можно только в самом крайнем случае, если на жизнь покушаются. Как Кинтамид, например.

— Ясно, — не вникая в последние слова, хмыкнул Арсений, что уж тут непонятного.

Целая толпа вооруженных гренадерш сопровождает Аркстрид в село, чтоб помочь отбиться от желающих… понятно чего. Только он, дурак, бросился ее ловить… обманулся мелькнувшим в глазах отчаянием и болью, почудилось… а, разве теперь важно, что там сдури почудилось призванному в качестве живого оружия демону?!

— Я хочу на них посмотреть, можно? — испытующе глянул Арсений на охранницу.

— Пойдем, — еще раз укрыв потеплее Хира, поднялась с постели Урса, — сразу и выберешь себе вторую подручницу. Потом посмотрим свободную комнату… мне кажется, она поудобнее этой.

Как оказалось, в доме был и третий этаж, только лестница в него вела от маленького холла возле кухни.

— Есть хочешь? — спросила подручница, приостанавливаясь возле кухонных дверей.

Арсений отрицательно мотнул головой, и сразу засомневался, что женщина углядит а полутьме этот жест, но Урса решительно прошла мимо кухни и открыла маленькую дверцу с противоположной стороны холла. За ней оказался неосвещенный тупичок тесного коридора, сворачивающий на такую узкую лестницу, что Урса едва не задевала плечами за стены.

Спрашивать, почему на лестнице сэкономили полметра пространства, пленник не стал, решив попробовать догадаться. Он лез по крутым ступенькам вслед за охранницей, освещавшей себе путь прихваченным со стены светильником и пытался понять, как местные мужики могли допустить такое надругательство. Почему их так мало в этом доме, помогло догадаться проведенное в селе детство, лишних быков, козлов и петухов никто не заводит. Но ведь там животные… а детей же должно рождаться поровну? Или даже мальчишек больше?

— Урса, — едва преодолев лестницу, спросил Арсений, — а куда вы деваете мальчиков?

— А ты разве не понял? — хмуро фыркнула она, останавливаясь посреди круглого помещения, куда выходило несколько дверей — я же говорила, в село отдаем.

— Ты говорила — бракованных, а я спрашиваю про нормальных, — мягко уточнил пленник.

— Ты имеешь в виду здоровых трутней? — снова насторожилась она. — Так не бракованных рождается мало, один на полтула, редко два. Самыми хорошими мы меняемся с другими домами, чтоб не портить кровь, другими меняемся с селянами, им же тоже нужно здоровое потомство. Иногда меняться не получается, возраст не позволяет, вот как у нас сейчас, живет три подростка, которые могут стать хорошими трутнями, но менять их рано. Вот и взяла Аркстрид в селе парочку, чтоб дому не остаться без малышей в ближайшие годы.

— Значит, в селе мужчин больше, чем женщин? — попытался проверить свою догадку Арсений.

— Ну, трутней там меньше, — упрямо не желала называть всех особей мужского пола одним словом охранница, — там в основном бракованные.

— Но они же мужчины? И могут жениться? — почему-то пленнику очень важно было знать, что над несчастными мальчишками, не доставшими макушкой до какой-то там черты не производят никаких принудительных позорных операций.

— Я не совсем понимаю твои слова, — растерялась Урса, — ты говоришь жениться… — это значит, заводить детей? Так ведь сельские женщины хоть сами и выбракованные, но все хотят иметь здоровых детей… чтоб девочек взяли в воины, а мальчиков в трутни… в доме жить намного легче и работы меньше. Заводить ребенка от бракованного очень плохо… но иногда совсем уродливые женщины так поступают. Но такое чаще встречается не в больших селах, а в маленьких рыбацких поселках на берегу моря, или у рудокопов.

По мере того, как женщина говорила, её голос становился все глуше, а лицо все сильнее стягивала маска безнадежности. Арсений наконец допер, что невольно забрел с сапогами на самое больное место в душе охранницы и мягко тронул ее руку.

— Спасибо, я уже понял.

— Вот в этих комнатах живут трутни, — Урса хмуро показала на двери, — а эти пока свободны…